Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

Вечер они провели вдвоём, в каюте Коцюбы, и вспомнить всё в подробностях для Вероники оказалось не трудно. Как и отчёт, составленный перед этим. Тот самый, официальный отчёт экзобиолога о последней высадке, которая прошла без происшествий. Гладенький, аккуратный отчёт. Такой же гладкий и аккуратный, как отчёт химика-планетолога…

– Ника, забудь об отчёте. До того, как ты пошла его составлять, ты что-то помнить?

Не только лоб, но и острый носик Пристинской наморщился, так старалась она выловить что-нибудь из оказавшейся ненадёжной памяти.

– Помню, как прилетели на корабль, как вылезали из шлюпки, переодевались. Только всё обрывками и словно в тумане. И ещё… Нет, что было раньше, не вспоминается почему-то. Выходит, всё так и есть – я в кратере потеряла сознание, а в шлюпке очнулась. Лена, что там случилось? Это тогда я заболела? Это какое-то обучение, да? А почему вы сразу не сказали? И в карантине промолчали… – Голос Пристинской задрожал: – Лена, это ведь космическая болезнь, понимаешь? Разумеется, не биологическая инфекция, её бы сразу выявили. Да и откуда – на стерильной планете. Это что-то другое, никому неизвестное. Значит, со мной всё кончено…

– Ну что ты глупости говоришь? – вскинулась Коцюба.

– Лена, я сама там работала, я знаю правила. Если способ лечения неизвестен, то назначается полная изоляция до тех пор, пока этот способ не найдут… Мне точно не дожить.

Она замолчала. С испугом и надеждой смотрела на Елену – может та скажет, что это неправда, что болезнь вполне заурядная, земная, и нужно просто позвонить в медслужбу. Врач космофлота, экзобиолог Пристинская прекрасно понимала, что подобная надежда – глупость. Но девочка Ника цеплялась за неё, потому что другого ей ничего не оставалось.

А Коцюба внезапно заметила, что подруга не дышит. Мгновенной вспышкой встала перед глазами всё та же страшная картина – упавшая навзничь фигурка, остановившиеся глаза… Сходится! Её воспоминания и воспоминания Ники совпадают. Они обе вспомнили о том, что случилось на Горгоне. Нет, это не шизофрения. Совсем не шизофрения, нечего было и надеяться…

Мысль, чёткая и беспощадная, ударила, будто ножом в сердце: «Ника, ты не потеряла сознание в кратере. Ты там умерла… А может быть, и я».

Мягкая кровать, на которой они сидели, и эта комната, и дом над морем, и само море, – вся Земля, такая понятная и надёжная, – вдруг растворились, и Елена рухнула в бездну. В бездну, где не было ничего, кроме рыжевато-бурой раскалённой пустыни и надвигающейся алой стены…

Город встретил Берга привычной повседневно-деловитой суетой. Сорокадвухмиллионный мегаполис, столица державы, раскинувшейся от Атлантики до сибирской тайги, ото льдов Арктики до тёплого Средиземного моря, всегда, с самой первой их встречи, когда он, двенадцатилетний мальчишка, приехал с классом на экскурсию, поражал Рихарда невероятным сочетанием монументальности и лёгкости, почти воздушности. Белые шпили небоскрёбов и широченные бульвары, многоуровневые эстакады и тенистые парки с голубыми озёрами, – всё здесь было прекрасно. Самый лучший город лучшей страны на Земле.

Город начали строить в последней четверти XXI века, вскоре после того, как Ларсен подарил человечеству источник неисчерпаемой энергии. Тогда у города было имя, Аркадия, и роль ему была отведена – стать столицей Единой Европы. Однако, как говорится, не срослось. Тогда люди ещё не подозревали о своём будущем. Тогда казалось, что золотой век наконец-то пришёл, что покончено с войнами и терроризмом, бедностью и болезнями. Тогда люди были наивными…

Вместо золотого века человечество получило хаос. Мировые системы энергетического, финансового, продовольственного влияния рухнули почти в одночасье. Потеряли своё значение энергоносители и средства их доставки, стали рентабельными опреснение морской воды и рекультивация земель, синтез белков и углеводов. Внезапное осознание, что никто ни от кого не зависит, что самый маленький царёк может построить для себя отдельно взятый рай, стало глобальным наркотиком для цивилизации. И в этом новом мире единственным весомым аргументом оказалась грубая военная сила, а единственным поводом для войны, – нетерпимость и различие мировоззрений. Зато этот повод был ох как хорош! Ведь в эпоху биологического, кибернетического и нуклонного оружия побеждает не более сильный, а менее уязвимый, маленький, умеющий прятаться и бить исподтишка. Вместо золотого века человечество получило технофеодализм.

В хаосе «нового мира» рушились империи, исчезали народы, сгорали города и вымирали континенты. И уже никто не верил, что удастся остановить это самоуничтожение, что кто-то найдёт способ договориться в мире, где никто договариваться не хотел. Где каждый был прав своей собственной, отдельно взятой правдой.

На счастье, решение нашлось – в Дальнем Космосе. Третья европейская звёздная экспедиция под командованием Рольфа Хагена наткнулась на планету, сила тяжести, состав атмосферы, климат, периоды обращения и все остальные параметры которой были удивительно близки к земным. Хаген назвал свою находку Новой Европой. А менее чем через два года был открыт Остин. Затем – Рияд. Оказалось, что в Галактике полно планет, где каждый сможет жить, как ему заблагорассудится. И рядом не будет соседа, который говорит на другом языке, молится другому богу и носит другую одежду. Полно свежих, девственных планет, с нетерпением ждущих своих хозяев. Так зачем же цепляться за одну-единственную, осквернённую и изуродованную? Впервые в своей истории люди, – все люди одновременно! – подняли глаза к звёздам.

На смену века хаоса пришёл век космической гонки. «Космоконкиста» – название, прозвучавшее впервые в романе Глеба Лебедева, основоположника космореализма как литературного направления, оказалось весьма удачным и прижилось. Космоконкиста вернула на Землю пусть хрупкий, но мир. Войны, и обычные, и кибернетические, стали непозволительным растранжириванием ресурсов. Вновь начали вестись переговоры, подписываться соглашения. Вновь, после четвертьвекового перерыва, собрался Всемирный Совет. Бывшие противники старались выиграть время, успеть найти как можно больше подходящих планет, «застолбить» локальные пространства, построить якорные станции для переброски людей и техники, начать терраформирование, колонизацию, переселение. Мир начал преображаться. На западе, за океаном, на руинах Североамериканских Штатов возник Консорциум Свободных Корпораций. На востоке воспрянул выживший, хоть и потерявший треть населения Китай. На юге расширялась Арабская Лига и восстанавливалось Индийское королевство. В 2161 году Германия, Франция и европейские осколки поменьше объединились с тем, что уцелело от Российской Федерации. Возник Европейско-Российский Союз, чаще называемый Еврόссией. И столицей новой державы после недолгих дебатов стала заброшенная когда-то Аркадия. Теперь это название никто не употреблял, слишком уж оно напоминало о несостоявшемся золотом веке. Город, не мудрствуя лукаво, называли по его «должности» – Столица. Лучший город лучшей страны на Земле… Существовать которому оставалось от силы полвека.