Аластер Рейнольдс - Мстительница [litres]

– Как же вы посмели… – сказала я, не заботясь о том, что никто не слышит. – Как вы посмели?

Ибо в глубине души я знала, что книги не просто убрали в другую комнату. Их выбросили.

Оставался еще один чулан, сбоку от двери. Я открыла его из чувства долга, уверенная, что он такой же пустой, как остальные. Внутри оказались три большие коробки, стоящие друг на друге. Я отказалась поверить, что в них было что-то еще, кроме постельного белья и одежды.

Верхняя коробка была тяжелой. Мое сердце радостно забилось. Окажись она набита книгами и картами, ощущалась бы именно такой. Я с трудом опустила ее на пол и открыла верхнюю часть. Красный металлический изгиб сверкнул мне в ответ, как будто в коробке лежал какой-то большой предмет кухонного оборудования. Я запустила пальцы в коробку и вытащила помятый кусок красной машины размером с большую мусорную корзину.

Это был Паладин. Или фрагмент Паладина.

Я вытащила из шкафа остальные коробки. Самая большая из них содержала нижнюю часть Паладина, ту, что с колесами. Они были разболтаны; другие сломанные или отсоединенные части тоже засунули в коробку. Я положила эти куски рядом с первым, который определила как центральный торс Паладина. Там, где они обычно соединялись, виднелась мешанина оборванных проводов и трубок.

Я открыла последнюю коробку. Она была набита рваной бумагой, защищавшей стеклянный купол головы. Я осторожно подняла его. В одном месте купол был вдавлен и украшен большой трещиной с разбегающимися во все стороны лучами, которая напомнила мне о том, как Паладин подвергся атаке Видина Квиндара.

Это был просто робот, но именно он провел со мной все мое детство, и я никогда не знала более доброго и терпеливого опекуна. Паладин также заботился об Адране и до нас обеих – о нашей матери. Мне всегда хотелось плакать, когда Адрана насмехалась над слабостями робота, как будто машина не может иметь чувств. Но у меня не хватало смелости бросить ей вызов по этому поводу. Да и зачем? Паладин был всего лишь машиной, причем медленной и потрепанной, которая все время барахлила и падала.

Теперь Паладин был разобран и упрятан в ящик, как будто в ожидании момента, когда отец наконец-то решится его вышвырнуть.

– Ты просто пытался защитить нас. И я благодарна тебе, Паладин. Ты не заслуживаешь того, чтобы кончить вот так, весь разбитый и разломанный. Только не после всех тех лет, что ты прожил. – Потом я вспомнила о Пилигриме и о том, что сказал мне тот робот. – Я слышала, что ты мог быть героем, Паладин. Но с тобой дурно обошлись. Я хочу в это верить. Я действительно в это верю. Жаль, что я не могу спросить, помнишь ли ты Последние Дожди Сестрамора.

В конце концов мне стало ясно, что это выше моих сил. Я собрала детали и сложила их обратно в коробки, примерно так же, как нашла. Запихнула разорванную бумагу обратно рядом с куполом головы и прижала крышки коробок. Но я слишком устала, чтобы убрать их обратно в чулан.

– Арафура? – спросил отец, когда снова пришел меня навестить и напоить крепким чаем с медовым привкусом. – Ты меня слышишь? Прошло уже достаточно времени с тех пор, как ты вернулась. Мне нужно тебе кое-что сказать. Это касается тебя самым непосредственным образом.

– Что ты сделал с моими вещами?

– Я сохранил то, что, как мы оба знаем, будет для тебя самым важным, – ответил он с таким видом, словно я должна была поверить в сказанное. – Хорошие вещи. Не те, которые будут постоянно напоминать тебе об ужасном пережитом опыте. О том, через что пришлось пройти тебе и мне. – Он склонил голову набок, глядя на меня с отцовской нежностью, о которой мечтает любая дочь, и мне больно было осознавать, что я хочу сбежать от него, из его дома. – Я не могу потерять еще одну столь дорогую для меня вещь.

– Вещь?

– Ты знаешь, о чем я. Когда мы с твоей матерью прибыли на Мазариль, у нас были планы и мечты всем на зависть. Новый мир, новая жизнь – шанс начать все заново. Я видел, как эта новая жизнь простирается перед нами, как этот дом заполняется смехом и радостью, а две наши дочери растут – и мы ими гордимся. Мы же не так много просили, правда? Просто немного довольства, хорошую и счастливую семейную жизнь. Мы с твоей матерью никогда не желали большего. – Он сжал мою руку, и я услышала надлом в его голосе. – Когда чума отняла твою мать, это меня чуть не сломило. Сквозь все трудности, пережитые вместе, все тревоги и смутные времена, предшествовавшие Мазарилю, мы пронесли любовь друг к другу. Я знаю, некоторые не вынесли бы подобных испытаний, но нас они лишь сделали сильнее, увереннее и научили благодарности за то, что у нас было. И когда в нашу жизнь вошла Адрана, а за нею – ты, мы почувствовали себя еще более счастливыми. Мы знали, что никогда не станем такими богатыми и важными, как некоторые, но это не имело значения. У нас были две прекрасные дочери, и мы чувствовали себя королем и королевой всего сотворенного мира. – Он с трудом сглотнул. – А потом ее отняли, и у меня остались только вы две. Если ты и была мне дорога раньше, то это было ничто по сравнению с тем, что ты значила для меня после смерти Трессы. Я видел ее в тебе, и, пока ты была со мной, какая-то часть ее все еще жила в этом доме – все еще дарила свою любовь и доброту.

Отец почти никогда не упоминал нашу мать по имени. Как будто оно было чем-то священным, чем-то таким, что могло истереться, если использовать его слишком часто.

– Мы уехали не потому, что нам здесь не нравилось, – сказала я. – Это было сделано, чтобы помочь тебе. Чтобы заработать деньги, чтобы нам не приходилось все время жить в страхе. После тех неудачных инвестиций…

– Это была небольшая потеря по сравнению с тем, во что нам обошелся Видин Квиндар.

– В конце концов я собиралась вернуться. Тебе не нужно было тратить деньги на этого паука. О, папа! Разве ты не видишь, что мы сделали это из любви, сокрытой глубоко внутри? Мы просто хотели помочь – даже если это означало причинить боль в краткосрочной перспективе.

– Я знаю, что твои намерения были разумны. – Он снова сжал мое запястье, подчеркивая этот момент. – Ты хорошая девочка, и Адрана была хорошей. Но это не отменяет того факта, что вы подвергли себя огромной опасности. Тебе повезло – в отличие от Адраны.

– Она не умерла. – Я немного приподнялась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. – Я это знаю. Я услышала ее через кости. Она все еще там, и я собираюсь найти ее снова. Ты забрал все мои книги, но я не перестану думать о космосе и о том, что она все еще где-то там. Пройдет совсем немного времени, и я смогу делать все, что захочу: покинуть этот дом, покинуть Мазариль, наняться на какой-нибудь корабль.

– Ты все еще ребенок. Юридически, я имею в виду. В глазах закона.

– Это ненадолго.