Аластер Рейнольдс - Мстительница [litres]

В верхней части туловища виднелась круглая металлическая пластина, просверленная насквозь множеством крошечных отверстий. Под куполом находилась такая же пластина с соответствующим набором отверстий. Стараясь не повредить стекло еще сильнее, я подняла купол и приложила к воротнику, ожидая, что что-то произойдет. Но не почувствовала, чтобы что-то соединилось или зацепилось, и стоило подвинуть купол, как он отошел без труда.

Свет на стене все еще мерцал. Я поняла, что делаю все неправильно. Паладин не хотел, чтобы я соединяла части: нужно было держать их рядом. Пыхтя от натуги – купол через некоторое время сделался очень тяжелым, – я сблизила две части соединительного воротника так, что они оказались друг от друга на расстоянии пальца, не больше.

Ничего не случилось.

Прошла секунда, а то и две. Но потом из верхнего отверстия в голове выскользнуло нечто вроде серебряного червя, который, покрутившись, отыскал в нижней пластине соответствующую дырку. Тем временем из нижней части вылез красный червь и начал проникать в верхнюю. Что-то заработало и заставило две части повернуться – достаточно сильно, чтобы купол едва не вырвался из моих рук. Потом я успела мельком увидеть дюжину или около того цветных червей, которые пересекали сужающийся промежуток, – и наконец с тихим, но четким щелчком две части Паладина соединились.

Одну-две минуты ничего не происходило.

Внутри туловища раздался еще один щелчок, а затем – ржавый, скрежещущий звук. Огни в куполе вспыхнули снова, и на стене появились цветные блики:

РЕМОНТ

РЕМОНТ

РЕМОНТ

А потом:

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИ

И я стала ждать. В ту ночь мне не спалось. Часы пробили половину, четверть и полный час, пока Мазариль разворачивался лицом к Старому Солнцу. За окном ночной мрак бледнел, переходя в рассвет цвета индиго. Дом издавал жалобные звуки, как будто готовился проснуться и приступить к работе, то есть сделаться жилищем. Паладин продолжал жужжать и щелкать. Время от времени внутри купола происходили яркие вспышки, и я напрягалась, но каждый раз за ними следовали лишь новые периоды бездеятельности.

Четыре утра. Пять. Шум уличного движения, первые утренние поезда. В доме ничто не шевелилось. Ожидание меня измотало. Браслет на руке казался непривычно тяжелым.

И тут стена снова замерцала.

ОТЧЕТ ОБ УЩЕРБЕ:

СЕРЬЕЗНЫЕ НАРУШЕНИЯ В РАБОТЕ КРИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

СОЗДАНИЕ ОБХОДНЫХ ПУТЕЙ

ПРОГНОЗИРУЕМАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРИ ОПТИМАЛЬНЫХ ДОПУЩЕНИЯХ: ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ

ИНИЦИИРОВАНИЕ ГОЛОСОВОГО ИНТЕРФЕЙСА

Еще один щелчок, маслянистое жужжание какого-то скрытого веретена или маховика. Затем раздался зычный голос, знакомый мне с детства, голос нашего компаньона и наставника, невероятно терпеливый, твердый, когда это было необходимо, но также мудрый, глубокий и в высшей степени неуязвимый для всех просьб, шантажа, эмоционального принуждения и оскорблений, которые мы с сестрой когда-либо применяли…

– Спасибо, – сказал он.

Паладин уже говорил мне это десятки раз, когда я открывала дверь, протирала его стеклянный купол или переворачивала, чтобы он снова встал на колеса, но такой интонации я еще не слышала. Раньше он произносил это слово невыразительным тоном, автоматически реагируя соответственно ситуации. Теперь же оно прозвучало искренне. Как будто это была подлинная благодарность.

А еще, хоть голос и остался таким же звучным, он был гораздо тише обычного.

– Что случилось? Почему ты оказался здесь, разобранный на части?

– Точно не знаю. – Снова щелчок, жужжание. – Но я другой. Не такой, как был раньше. Я был поврежден, и что-то изменилось.

– Тебя разбили вдребезги, – сказала я. – У мадам Гранити. Ты отыскал там меня и Адрану. Тебе приказали это сделать. Но Видин Квиндар напал. Я видела тебя на полу, разбитого. Однако ты не развалился на куски.

– Должно быть, меня разобрали.

– Да, и запихали в коробки, а потом оставили здесь. Наверное, не знали, что с тобой делать. И возможно, ты бы так и остался в коробках, если бы я не наткнулась на них в поисках своих книг. – Потом я нахмурилась, все еще не зная, как понимать происходящее. – Но тебя же демонтировали. Почему тебя так волновало, соберут тебя снова или нет? Ты машина, Паладин. Почему ты хотел, чтобы я снова надела твою голову на торс?

Робот щелкнул и задумался. Что-то стрекотало и стучало где-то внутри его.

– Потому что я должен помочь тебе.

– Ты уже помог, – сказала я, пряча вздох. Пределы амбиций Паладина были ясны. – Ты помог мне научиться читать и писать, сочинять истории и узнавать о новых мирах. Ты был добр к нам, когда мы были маленькими. Но ты просто робот и к тому же никогда не работал очень хорошо.

– Меня сделали меньшим, чем я был. Меня заставили забыть, кто я такой. Но теперь я вспомнил.

– И кто ты такой?

– Робот эпохи Двенадцатого Заселения. Разумная машина, верная людям, но не зависимая от них. Однако когда время бедствий прошло, меня изменили, сделали меньшим, чем я был. Но ты произнесла слова, Арафура. Ты спросила, помню ли я Последние Дожди Сестрамора. И я помню, хотя и не понимал, что помню. Этих слов было достаточно, чтобы отключить заложенные в меня логические блокираторы.

Я немного отодвинулась от торса с головой:

– Ты был солдатом?

– Солдатом, и даже более того. Другом и защитником людей.

Я осторожно коснулась пальцем его кожуха, но не почувствовала покалывания, как было с Пилигримом.

– У тебя внутри все еще что-то сломано.

– Да. И я никогда не обрету прежней силы. Ее у меня забрали навсегда. Но я все еще могу быть полезен. Ты должна завершить начатое.

– Это не принесет нам никакой пользы. Они все равно разберут тебя на части, и ты не будешь достаточно силен, чтобы их остановить, как не смог остановить Квиндара.

– Но я все равно могу тебе помочь.

– С чем? С побегом?

– Если ты этого хочешь. Расскажи мне о своих планах.

Я улыбнулась – бегло, как человек, мгновенно ощутивший ловушку.

– А, я поняла. Тебя сюда поместили, чтобы меня проверить, верно? Чтобы посмотреть, не попытаюсь ли я и дальше сопротивляться им. Ты выслушаешь то, что я скажу, а потом доложишь отцу, и тогда он закроет все оставшиеся лазейки.

– Мне было поручено присматривать за тобой, Арафура. Это всегда было моим главным побуждением.

– Это не помешало тебе преследовать нас в Нейронном переулке!

– Я слишком узко истолковал приказ. Мои когнитивные пределы были ограниченны, и я думал лишь о том, чтобы защитить тебя от немедленного риска.

– Что изменилось?

– Теперь я понимаю, что нужно учитывать и более важные факторы. Дом говорит со мной, как было всегда. Кто-то извне, не с Мазариля, пытался связаться с тобой.