Сергей Синякин - Марсианская роза [сборник]

— А где здесь распределительный щит, майор?

— А я откуда знаю? — отозвался тот. — Я здесь, бляха-муха, электриком не работаю. Мое занятие — жуликов ловить.

Мать твою в медном тазу с долотом и зубилом! Он жуликов ловит, а я сюда в бане попариться приехал! Мысленно я поставил майору жирный минус. И тут раздражение уступило место робкой догадке, которую я не спешил озвучить. Я вспомнил, где с таким запахом сталкивался. Но мог и ошибиться.

Распределительный щит находился в коридоре. Я пощелкал автоматами пробок, и в вестибюле вспыхнул свет.

— Пробки полетели, — тонко подметил майор Ступаков.

— А вот этот рубильник, он для чего? — спросил я.

— Завтра дерну электрика и все выясню, — сказал начальник криминальной милиции города. — Здесь электриком Валера Васильев работает, он недалеко от меня живет.

— А что он за человек? — внимательно рассматривая расположение рубильников и переключателей на распределительном щите, поинтересовался я.

— Нормальный мужик, — бездумно сказал Ступаков. — Женат, двух спиногрызов имеет. С характером — отказался на какую-то марсианскую стройку ехать, альтернативную службу прошел в местной больнице.

— Пьет?

— В пропорцию. Особо в том не замечен. Он, бляха-муха, тут до сих пор с пацанами в футбол играет. Сами ворота сделали, Валера всю зиму из капронового шнура сетки вязал. Мячи футбольные в области купил. Ярый болельщик московского «Спартака». Каждый матч чемпионата региона отслеживает. Если «Спартак» с кем-то рубится или хохлы, скажем, с нашими играют, то хрен его от телевизора оторвешь. Атак он мужик спокойный, в чем-то предосудительном не замешан.

— А к марсианам он как относится?

— Нормально, — удивленно отозвался Ступаков. — Как к комарам.

— В том смысле, что прихлопнуть способен?

— Ну, вы скажете! В смысле — как к неизбежному злу. Сколько ни крутись, как ни отмахивайся, а свое положенное они все равно выпьют.

В катушке на распределительном щите был разорван лакированный провод и между витками блестел кусочек алюминия, который я немедленно изъял и упаковал в полиэтиленовый пакетик из своего постоянного комплекта. Интуитивно я чувствовал, что догадка вырисовывается, но все следовало спокойно обдумать, не здесь, а в более пристойном месте.

Мы выбрались на свежий воздух, и у меня от него закружилась голова. Похоже, Ступаков себя чувствовал не лучше.

— И что дальше? — спросил он. — Блин, даже курить не хочется.

Я оценил его деликатный намек и протянул сигарету. Мы закурили.

— И что теперь?

— По домам пойдем, — сказал я. — Только ты помни, что электрика обещал подтянуть. Про меня пока не трезвонь, я пока еще в прежней шкуре немного поболтаюсь.

— Это запросто, — вздохнул Ступаков и посмотрел на небо.

Небо было звездным, тусклая красная звездочка была почти незаметна среди яркого полноцветья остальных. Век бы ее не видеть!

Ступаков словно почувствовал мои мысли.

— Вот бляха-муха, — сказал он. — Светит себе хиленько, за третий сорт не возьмешь, а потом прилетают оттуда козлы с кнутом и с пряником! За нашей кровушкой!

На квартиру я вернулся поздно, но все-таки гораздо раньше, чем рассчитывал. Пришлось еще встретиться с Магомбетом, который позвонил мне по сотовому телефону. Номерок этот я никому случайному не давал, только для особо доверенных лиц он у меня был.

— Я выяснил, — сказал Магомбет. — Этот человек был в городе двадцать второго.

— Это еще ни о чем не говорит, — сказал я. — Мог и по своим делам приехать. С кем он в городе виделся?

— В Союз свободных фермеров заезжал, — сказал Магомбет. — Там крутился до обеда. Потом к Сашке Короткову заехал, был у него до позднего вечера. Пиво пили. Правда, отъезжал, с Шашуновым встречался.

— А это еще кто такой?

— Учитель физики в Суховской средней школе.

— Они не родственники? — спросил я.

— Нет, — сказал Магомбет. — Их предки близко рядом не сидели.

— А как характеризуется этот Шашунов?

— «Почетный донор», — сказал Магомбет. — Председатель общества российско-марсианской дружбы. А еще лет семь назад он, говорят, такие речи против марсианских кровопийц толкал!

— Похоже, — медленно сказал я.

— Ай, брат! — даже обиделся Магомбет. — Что значит, похоже? В самый цвет мы с тобой угодили, мамой клянусь! Ты и в Нальчике мне говорил — похоже! А там подвал оказался с волновыми генераторами. Сколько мы тогда выгребли? Двести штук, а?

Магомбет был прав. Конечно же всю полученную информацию надо было хорошенько обдумать, поэтому я не особо торопился.

Как и следовало ожидать, хозяйка не спала, но и радости от моего появления не выказала.

Глянула мельком и снова в телевизор уткнулась. Я зашел в комнату, стащил с себя рубашку и брезгливо оглядел жирные пятна на ней. Рубашку можно было смело выбрасывать. Жаль, а она мне так нравилась! Свернув рубашку в комок, я сунулся в сумку, но там ничего не было, кроме носков и нижнего белья. Растерянно я огляделся по сторонам. Вот так! Все мои сменные вещи были аккуратно поглажены, брюки и рубашки висели на плечиках. Вера Петровна постаралась!

Взяв свежую рубашку, я вышел во двор и ополоснулся прямо под колонкой. Вода освежила. Переодевшись, я почувствовал себя бодрее. Я вернулся в дом и вновь наткнулся на скорбный осуждающий взгляд женщины. Что называется — нарвался.

— Добрый вечер, — сказал я. — Ты извини, у Ступакова засиделся. Ему там из области кое-что передали, а потом посидели, поговорили…

— Есть будете? — спросила Вера Петровна.

Кажется, она медленно оттаивала.

По телевизору показывали очередной сериал о нелегкой жизни бандитов начала века. Кажется, кто-то договаривался замочить конкурента. Сейчас бравые ребятки с бычьими шеями сидели, потягивая пивко, и неторопливо обсуждали животрепещущий вопрос — нанять киллера, который, как известно, всегда выполняет порученную работу, но дорого берет, или, во избежание возможной огласки, взяться за это нелегкое дело самим. Возможность договориться с конкурентом они просто не обсуждали, это не приходило в их узколобые головки.

— Что это? — спросил я, кивая на экран.

— Это же классика, Валентин Мокеевич, — с легкой укоризной просветила меня Вера Петровна. — «Чугунные парни», семнадцатая серия.

Она поставила на стол тарелки с ужином, чашку дымящегося еще чая и села напротив, подперев миленькое свое личико тонкими ладошками.

Женщины — собственницы. Не успеешь оказаться с ней в близких отношениях, как она начинает прикидывать, как вам строить дальнейшую жизнь, при этом порой заглядывает в отдаленное будущее, куда ты не смотришь. А собственно, почему бы и нет? Красивая женщина, совсем не дура, да и во всем остальном очень даже впечатляет.