Сергей Синякин - Марсианская роза [сборник]

Его напарник Иозеф Герлах показал себя прекрасным водителем, но сейчас демонстрировать свое мастерство ему не приходилось — автопилот вел глиссер к куполу по кратчайшему маршруту, поэтому Герлах развернул кресло спиной к обзорному иллюминатору, вытянул ноги и задумчиво разглядывал строки, бегущие по дисплею компьютера. Признаться, однообразный вид марсианских песков раздражал и Завьялова. Шансы увидеть во время полета что-то новое были мизерны. Что и говорить, Марс был необитаем, на барханах можно было увидеть лишь фиолетовую от возбуждения семилапку, которой это время года весьма и весьма нравилось. Только набирающая силу пылевая буря не давала сделать и этого.

— Свяжись с администраторами, пусть выделят два куба воды, — попросил Александр. — Завшивели мы с тобой в этом турне.

— Куда они денутся? — возразил Герлах. — Мы с поля, Саша, нам положено. На крайний случай можно будет принять душ Чижевского.

— А то ты не знаешь хозяйственников? — возразил Завьялов. — Найдут повод, чтобы отказать. Какого черта? Мы с тобой заслужили хорошую ванну, и я не сменяю горячую воду на любой ионный душ, даже если он придуман моим соотечественником.

Ванна — это роскошно. Но придется еще и подать давление в помещение, где они будут купаться, уравнять его с земным и даже сделать чуточку больше. Но все-таки… За возможность полежать в пластиковом цилиндре с горячей водой Завьялов сейчас готов был запродать душу черту.

— Принято, — сказал Герлах, отправляя сообщение административной группе. — Будет тебе душ. Не пойму только, какого черта ты постоянно пялишься в иллюминатор? Что интересного там можно сейчас увидеть кроме стены песка?

— Говорят, что перед разгаром песчаной бури можно увидеть горло дьявола, — объяснил Завьялов. — Причудливый ветер так сворачивает песок, что он становится похожим на глотку невероятного существа. Кройцер его видел, Девинт его тоже видел, а вот мне никогда не доводилось.

— Я тоже видел, — сказал Герлах хладнокровно.

— Ты? — Завьялов удивленно повернулся к нему.

— На цифровых снимках, — с прежним спокойствием объяснил Герлах. — Знаешь, это выглядит не так фантастично, как нам рассказывают очевидцы. Не зря же говорят: он врал, как очевидец! Так что не обольщайся, ничего интересного видно не будет — простая воронка, вроде земного смерча. Но как подумаешь, сколько марсианского наждака находится в воздухе, честное слово, становится не по себе.

Спутник Марса ушел за горизонт, в небе стало немного темнее, высветилась лента Астероидного пояса, и это было зрелище! В нижней части пояса мутным зеленовато-желтым пятнышком высвечивался Юпитер. Отсюда его спутников не было видно, но Завьялов в прошлом году ходил с экспедицией «Викинг» к Астероидному поясу, поэтому знал, какая захватывающая картина открывается там человеческим глазам.

На Марсе уже работала четвертая экспедиция Земного содружества. За это время можно было ко многому привыкнуть — к пескам, к неугасимым звездам над головой, к ленивым семилапкам, которые пробовали свой голос в разреженной атмосфере, вытягивая треугольные головы на длинных шипастых шеях. Труднее всего было привыкнуть к тому, что от Земли их всех отделяет несколько десятков миллионов километров, и голубая звезда, четко обозначившаяся с левой стороны от Солнца, и есть их далекий дом.

— Слушай, — сказал Герлах. — Ты ничего не слышал? Говорят, этот Перуджи поссорился с Илоной, и теперь та его на порог не пускает.

— Ага, — проворчал Александр. — Вытянула из бедного Паулино всю марсианскую часть кредита, а теперь изображает оскорбленную добродетель.

— Мне все равно, — вздохнул Герлах. — Я бы с удовольствием пощекотал своими усами ее шейку. Раз уж она не сошлась характером с Перуджи, может, и я смог бы претендовать на некоторую часть ее благосклонности, а? Как ты считаешь, Саша?

— На некоторую часть ее благосклонности претендует Вернон из звездной полиции, — сказал Завьялов. — Ты же не собираешься биться с ним в честном рыцарском турнире? Тем более что у тебя нет ни единого шанса, он пошлет тебя к нашим эскулапам с первого удара. Ты же знаешь, что он чемпион!

— Знаю и сочувствую ему, — ухмыльнулся Герлах. — Знаешь, я, пожалуй, подожду, когда и его часть марсианского кредита перекочует к Илонке. А потом тоже попробую счастья.

— К тому времени уже придет очередной планетолет и Илонка отправится на Землю.

— Не подрубай крыльев моей мечте, Саша, — сказал Герлах.

Глиссер между тем уже лавировал между скал и каменных глыб, беспорядочно рассыпанных по плоскогорью. Завьялову показалось, что среди каменных россыпей что-то ало блеснуло.

— Стой, — сказал он. — Йозеф, остановись!

Прежде чем глиссер застыл в воздухе, за его кормой осталось километра полтора.

— Вернись назад тем же курсом, — сказал Завьялов. — Понимаешь, там что-то было.

— Нет там ничего, кроме камней и песка, — сказал Герлах, но послушно выполнил просьбу товарища. — Здесь?

На красновато-бурой поверхности ничего не было.

— Погоди, — растерянно пробормотал Александр. — Это было где-то здесь. Я видел! Ты не можешь подняться повыше, чтобы сразу осмотреть больший кусок местности?

Герлах склонился к пульту.

— Ерундой ты занимаешься, — упрекнул он. — Ну что интересного может быть среди камней? Смотри — провозишься, а вода в ванной остынет.

— Не остынет, — пробормотал Завьялов, напряженно вглядываясь в поверхность планеты.

Высота помогла — у кучки камней левее глиссера вновь обозначился алый блеск. Теперь его увидел и Герлах.

— Что это? — прильнул он к боковому иллюминатору. — Никогда не видел ничего подобного. Сверкает, как елочная игрушка!

— Надо спуститься, — хрипло сказал Завьялов. — Слушай, красиво, а?

Глиссер клюнул носом разреженный марсианский воздух, пошел к каменной осыпи внизу. При посадке он поднял фонтаны песка, который заволок площадку ржавым туманом.

Надев гермошлемы и включив автономное питание, астронавты выбрались из глиссера. Сделав несколько шагов в сторону осыпи и выбравшись из плавающих в разреженном воздухе частиц, они увидели ЭТО.

Более всего предмет напоминал сказочный цветок, выросший на холодной марсианской почве. Сотни гребешков, напоминающих лепестки розы, отражали лучи неяркого солнца, вспыхивая искрами и всеми оттенками красного. Размером ЭТО было с футбольный мяч. Несомненно, природное образование имело кристаллический характер, живому существу было просто невозможно выжить в суровых условиях марсианской пустыни. Впрочем, что люди знали о жизни? Ничего. Жили ведь в этой же пустыне семилапки, которым природа дала возможность питаться один раз в год — в разгар неприветливого марсианского лета, и они прекрасно существовали.