Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

– Зачем?

– Потому что я больше здесь не могу-у-у! – Алиса разрыдалась. – Я устала от этого бреда! Мне постоянно снится, что я на корабле и лечу, лечу… Словно я живу на корабле, уже давно, всегда. Снятся другие планеты… Где нет плоскостей, землепоклонников и привидений, где все нормально! Там меня могут съесть, изнасиловать, сжечь, но – по-нормальному, а не в порядке общего бреда, понимаешь? А здесь все хорошо: мозгозубы не нападают, если не смотреть вверх, привидения просто зайки, а зомби, знал бы ты, какие тут зомби… Землепоклонники нас и не догнали бы, они никогда не догоняют! Здесь ничего плохого не может случиться, и это не-нор-маль-но! Поэтому я узнавала о вас все, что могла. Большие корабли сюда не пускают, а вы проскользнете везде, я так надеялась… И вот мой внепланетный принц возвращается на свой кораблик, а я остаюсь!

«Правила для посещающих миры со сложившейся культурой» делились на три части – «особо важную», «рекомендательную» и «для желающих произвести наилучшее впечатление». Один из особо важных пунктов гласил: «Крайне нежелательно требовать соблюдения принятых в вашем мире традиций и правил в ущерб существующим в посещаемом мире. Вам же настоятельно рекомендуется соблюдать правила и традиции посещаемого мира, за исключением тех случаев, когда их соблюдение угрожает вашей душевной гармонии и жизни». Формулировки «крайне нежелательно» и «настоятельно рекомендуется» у шиари соответствовали принятым у менее вежливых видов «запрещено» и «необходимо». Таким образом, на этой странной планете Селес мог опротестовать разве что решение землепоклонников отрубить ему ноги. Требовать же в виде исключения пустить Алису на территорию, где ей было запрещено находиться, он точно не имел права.

И все же рыдающая Алиса выглядела так жалко и была так похожа на Айю… Это сходство, как ни странно, оказалось для Селеса решающим аргументом.

– Пойдем, – сказал он и взял ее за обтянутую перчаткой руку. – Не надо брать меня в заложники, я тебя отвезу, куда скажешь.

Она икнула и благодарно заулыбалась.

– Селес, какой же ты все-таки… Да что там, ты же чисто физически не от мира сего. Спасибо, спасибо тебе, только я никак не могу.

– Да плевать на ваши запреты! – рассердился он.

– Да при чем тут запреты! Я не могу!

Селес только сжал ее ладонь покрепче. Алиса нервно почесалась свободной рукой.

– Ты что, правда ничего не замечаешь? В центральной плоскости люди немножко сходят с ума. Тут страшно. И странно. Хочется всего сразу, мысли путаются и вообще… – Она хихикнула и опять икнула. – Вот мне сейчас, например, хочется тебя. Очень. Тс-с, не боись, не трону. И это я только на самый краешек зашла. Смотритель правильно сделал, что сразу удрал. – Она распутала одну из торчавших из-под каски кудряшек и посмотрела на нее с подозрением. – Нет, Селес, я не хочу сходить с ума еще больше. Возьму в заложники кого-нибудь еще. Потом.

– Алиса, ты точно…

– Пусти руку, маньяк! Ты кто вообще такой?!

В глазах у нее мелькнуло искреннее, испуганное удивление.

– Я…

– Я знаю! – прошипела Алиса. – Я все-е-е знаю, и мне это не нравится.

Она вырвала ладонь из его пальцев, развернулась и быстро пошла, почти побежала обратно к границе плоскости.

– Там же землепоклонники! – крикнул Селес.

– Я в обход!

– Далеко!

– Возьму кого-нибудь в заложники! – Алиса с хохотом обернулась. – Давай, вали в свои небесные выси!

Она погрозила высям кулаком, потом погрозила им же Селесу, опять разрыдалась и побежала дальше.

У Селеса тут же созрела новая идея нарушения правил для посещающих. Он решил вернуться за Алисой на корабле, несмотря на то, что небо тут якобы было «закрыто». О том, что у нее нет доступа в ментальное поле и теперь он вряд ли сможет ее найти, инопланетный гость, разумеется, не подумал.

Кстати, он видел Алису с Кальдеронии в последний раз в жизни.

Дорога привела Селеса в центр безымянного города, где стояло огромное сверкающее белоснежное здание, почему-то напомнившее ему вспоротого морского ежа. Из разверстого брюха вверх уходила прозрачная труба орбитального лифта, точно хирургический инструмент, которым препарировали иглокожее. Поняв, что его преследуют нездоровые ассоциации, Селес налепил на тыльную сторону руки еще один пластырь.

Из высоких дверей на улицу выливалась длинная очередь. Она растворялась в толпе гуляющих, которые перемещались медленно и лениво, а то и вовсе стояли на месте, беседуя и смеясь. Понять, где заканчивается очередь и начинаются вольные стада прогуливающихся, было невозможно, поэтому Селес поднялся по лестнице к дверям ежевидного здания и поздоровался с охранником.

Охранник был затянут в черную униформу, перехвачен поверх нее несколькими ремнями и страдал от жесткого высокого воротника, который не позволял ему опустить подбородок и придавал горделивый вид. Из-под тонированного забрала было видно только губы, а Селесу, так как он оказался ростом значительно ниже стража порядка, – еще и ноздри.

– Извините. Мне… я инопланетянин, и мне нужно к президенту… – Неочеловек покраснел, чувствуя себя идиотом интергалактических, вселенских масштабов.

– В очередь, – прохрипел перетянутый страж.

Селес изумленно посмотрел сначала на охранника, потом на очередь.

– Они все к президенту?..

– В очередь, – повторил охранник и почесал верхнюю губу нижними зубами. Зрелище было жутковатое, и Селес поспешил обратно к людям, терпеливо топтавшимся на ступенях. Ожидающие поглядывали на него почти с тем же изумлением, с каким он до этого смотрел на охранника, и перешептывались. Впрочем, изумление быстро сменилось сдержанным возмущением.

– Вы тут занимали? – приятным голосом спросила дама с длинными разноцветными волосами.

– Нет, я…

– Ну так и идите, – пропела дама. – Идите в конец очереди.

– А где он? – Селес наконец подсчитал количество оттенков в ее косе – их было девять.

Дама рассмеялась колокольчиковым смехом.

– Та-ам… – Она махнула рукой в сторону горизонта, частично видневшегося с возвышения.

И тут Селес понял, что вся эта толпа на площади и есть очередь.

– Сверхвладыка, пощади!.. – простонал он и пошел искать свое место.

Оказалось, что очередь заканчивается возле остановки для транспортников. Они притормаживали, покачивались на месте, пока пассажиры торопливо вываливались на свежий воздух, а потом, по-рыбьи сверкнув серебристыми боками, уносились прочь. Некоторые из новоприбывших, постояв немного на остановке, начинали вести себя странно – хохотали, рыдали, дергались, иногда даже падали и принимались с воем кататься по земле. Тогда к страдальцам подходили, поскрипывая униформой, окружавшие остановку охранники, брали под локотки и уводили куда-то. Остальные пассажиры деловито пристраивались в хвост очереди.