Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

– Направо или налево?

– Налево! Да подожди ты! Ноги вроде короткие, почему ты такой шустрый? Подожди, говорю, кто кого ведет, а?

Хаген был небрит, помят и недоволен – его недавно разбудили, а он впервые прилег поспать за последние трое условных суток. Попадавшиеся навстречу люди и шиари шарахались в стороны.

– Селес, да не убегут они от тебя.

– А ты почему ничего не сказал? Тоже решил, что незачем?

– Платформа огромная, я не знаю всех пациентов. Я вообще бываю только в паре-тройке секторов. И этого вашего поля у меня нет, знаешь ли… Селес, если не сбавишь ход, я сейчас развернусь и пойду спать дальше.

Неочеловек остановился и подождал, пока Хаген его догонит.

– Думаешь, это кто-то из твоих знакомых?

– Не знаю. Но нам нечасто удается пересечься.

– Понятно. Вот почему вы с Айей так друг за дружку держитесь… Сколько вы уже вместе, пару веков?

– Нет, мы познакомились двадцать семь лет назад. И несколько раз терялись. То есть Айа терялась. С ней это бывает.

– Это как? – удивился Хаген. – Вы так редко пересекаетесь, но вот именно с ней ты встречался несколько раз?

– Мы договорились об определенном месте встречи, если потеряемся. И наши корабли тоже. Знаем, в каком квадрате искать. Но вообще… да, нам почему-то друг на друга везет.

– А тот, третий – самец или женщина? Или вообще корабль?

– Похоже, гуманоид, самец. Но в ментальном поле понять трудно.

– То есть надежда на самочку остается? Было бы любопытно взглянуть. Я, конечно, видел Айю, но она такая… Как буйный детеныш, по ней трудно судить о ваших самках в целом. Или они все такие?

– Она тебе не нравится?

– Конечно нет! То есть… в каком смысле? Тьфу ты!.. Только не вызывай меня на дуэль на крюках.

– На что?

– Вы же с ней… ну, пара?

– Нет, пара – это с кораблем.

– Да не симбиотическая, а… не знаю, семейная?

– А-а. Нет, у нас такого не бывает. Нет необходимости. Мы с Айей – близкие друзья. Очень близкие.

– То есть без спаривания?

Селес бросил на человека недовольный взгляд – так подростки различных видов на семейном торжестве косятся на бесцеремонных тетушек, которые громогласно строят матримониальные планы.

– Для нас спаривание не приоритетно. Нет необходимости.

– Ишь!.. Значит, вы оба можете ходить налево, и никто не обидится?

– Почему налево? Нам направо сейчас.

– Да неважно. Свободные отношения, молодцы. Рациональный подход.

Персонал, обслуживавший индивидуальный мирогенератор, с удивлением смотрел на пациентку, которую только что доставили специалисты пятого уровня. Это была Айа, задумчивая и растрепанная даже больше, чем обычно. Она грызла заусенец на пальце и выжидательно косилась на шиари.

– Приносим извинения, но вам придется подождать. Там другая пациентка.

– Ничего, – Айа села в кресло и попыталась закинуть ногу на подлокотник из мягкого прозрачного пластика.

– Там человеческая самка. Во избежание агрессии было бы желательно…

– Мне плевать, – отрезала она.

– Вам рекомендуется подождать в коридоре, – один из специалистов протянул к ней руку.

– Укушу, – серьезно пообещала Айа. – Никуда я не пойду, понятно?

– Но вам…

– Вы точно не хотите агрессии?

Шиари дружно кивнули.

– Так не провоцируйте! – Она уселась в кресле поудобнее и скрестила руки на груди, всем видом давая понять, что никуда отсюда не уйдет.

– Но вы, согласно документам, уже были в мирогенераторе. Результат отрицательный, интерпретация невозможна, – снова заволновались шиари. – По вашим словам, полученный мир для вас непонятен.

– Да. Поэтому я хочу посмотреть еще раз.

– Вы отказались сообщить специалистам, что вы видели.

– И не сообщу. Сами смотрите.

– Мы не имеем возможности. Индивидуальная вселенная замкнута и доступна только вам. Как она выглядела?

– Я должна ответить? Это правило такое?

– Это было бы желательно.

– Тогда не скажу. Вот пустите меня туда еще раз – потом, может, и сообщу все вашим специалистам. Мне очень туда нужно! – Айа старалась не смотреть на шиари. – Для душевной гармонии, вы же сами говорили.

– Мы сожалеем, что вы скрываете от нас важные сведения. Мы можем помочь в их интерпретации. Вам рекомендуется рассказать, что вы увидели.

Айа резко вскинула голову и уставилась на специалистов зло и требовательно:

– Не ска-жу!

Крышка капсулы с шипением открылась, явив реальному миру округлую розовую самку человека с белоснежными кудрями на различных местах. Обведя присутствующих быстро яснеющим взглядом, она взвизгнула и древним жестом прикрыла грудь. Айа встала – шиари тут же схватили ее за плечи, мягко, но крепко, – изучила пациентку и брезгливо скривилась.

Шиари захлопотали над обнаженной самкой.

– Сейчас все будет хорошо, – ворковали они. – Не следует бояться. Вы пройдете несколько стандартных процедур. Не следует бояться.

– Белые лошади… – простонала пациентка. – Белые лошади с рыбьей чешуей… Зачем они?

На двери, перед которой стояли Хаген и Селес, было огромное количество замков – электронных, термических, магнитных, с зубчатыми механизмами, – и даже один засов. Пока шиари открывали каюту, оммо успел немного пожалеть о поспешности, с которой бросился знакомиться с обитателем этого каземата.

Девятый по счету замок заело. Селес, разминая уставшие ноги, печально посмотрел снизу вверх на Хагена.

– Ну что ты скис? Да, это, видимо, на редкость приятный тип, раз его запирают на двадцать замков.

Один из воевавших с дверью шиари обернулся к ним, ободряюще улыбаясь:

– На одиннадцать. Пациент сам попросил об этом.

– Он сам заперся?!

– Очень тяжелый случай.

Наконец дверь открылась. Шиари расступились, пропуская гостей вперед.

Первым, что увидел Селес, были согнутые в коленях ноги. Обитатель укрепленной каюты лежал головой к стене и, шумно выдыхая, качал пресс. На очередном подъеме он увидел посетителей, оскалился в улыбке и ловко вскочил на ноги.

– Черт , – сказал он в ментальном поле. – А я думал, придет девчонка.

– Пожалуйста, говори вслух, – попросил Селес, изумленно разглядывая его.

Гуманоидный представитель третьей симбиотической пары носил черное одеяние, похожее на военную форму. Он был невелик и страшен, как компактная фотонная граната. Даже широкая и вполне искренняя улыбка, казалось, говорила не о дружелюбии, а о готовности в случае чего укусить. А еще у него было шесть рук. Две свои собственные, с напульсниками, украшенными шипами макапута, и четыре железные, очень длинные, многосуставчатые, с чем-то вроде здоровенных кусачек на концах. Щелкнув кусачками в воздухе, неочеловек постучал механической рукой по крюку, висевшему у Селеса на поясе. Селес на всякий случай прихватил оружие с собой и как раз успел подумать, что, видимо, не зря.