Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

Хаген не успел отобрать у Селеса стакан с пенящейся темно-красной жидкостью, и неочеловек сделал несколько приличных глотков.

– Селес, ты ж не пьешь!

Хаген благоразумно отъехал на стуле подальше, ожидая, что Селеса сейчас вырвет, но тот только икнул и скривился, прижимая руку к горлу. Потом достал сигарету из забытого Хагеном на столе портсигара и с отсутствующим видом начал ее жевать.

– Селес! – Хаген подкатился поближе, взял его за плечи и встряхнул. – Селес, очнись!

Тот бессмысленно уставился на него, потом попробовал высвободиться. Пытаясь поймать его взгляд, человек понял, что оммо его не узнает, а возможно, даже не видит. Подумав, Хаген неуверенно хлопнул его по щеке, всполошив обедавших рядом шиари. Селес попытался сфокусироваться на обидчике и даже поймал его за руку, но тут же застыл неподвижно, как манекен.

– Вколите ему что-нибудь, – попросил Хаген обступивших стол специалистов. – Когда сюда шли, он уже какой-то странный был, а теперь…

Пощупав пульс, изучив состояние каких-то одним им известных точек на теле, посветив пациенту в глаза и опасливо заглянув в рот, шиари заключили:

– Уколы не требуются.

– Да что с ним такое?

– Мы полагаем, что данная особь полностью погрузилась в транс. Он в ментальном поле.

– А на вид – здесь. Пьет, сигареты жует…

– Рефлексы, – сказал один из шиари. Остальные засомневались. Кто-то взял сигарету, понюхал и чихнул.

– А вернется он когда?

– Приносим извинения, но этого мы не знаем. Вы можете подождать его или попытаться вызвать. Вам рекомендуется поговорить с ним. Привлечь внимание.

Человек мрачно вздохнул, заглянул в пустые глаза Селеса и неуверенно начал:

– Селес, это я, Хаген Танеску, мы в центре душевной гармонии, у шиари. Ты, значит, ушел в свое ментальное поле и на внешние раздражители не реагируешь… Зато ты выпил из моего стакана, и научного объяснения этому мне не предоставили. – Он покосился на шиари: – Вы не могли бы отойти? А то чувствую себя идиотом…

Шиари, понимающе кивая, отошли и уселись за соседние столики.

– «…Но идиот лишь тот, кто думает, что он не идиот»… Это Рамар нам читал на прощание. Помнишь Рамара? От него мы пришли сюда, я хотел поесть, а потом мы собирались идти к Айе…

– Айа.

– Да, Айа! – обрадовался Хаген. – Мы хотели посмотреть, что с ней. Шиари разрешили к ней зайти. Ну, Селес!

– Айа, – повторил тот и удивленно заморгал. – Айа не хочет выходить…

– Точно! Только не говори, что и ты не хочешь.

Селес потер глаза и потянулся, как будто его только что разбудили. Образы и эмоции, наполнявшие загадочную инфокапсулу, все еще отдавались эхом в голове. Оммо отчетливо помнил, как приоткрыл ее – у капсулы был особый механизм замыкания, он раньше таких не встречал. И огромный кусок чьей-то жизни, с мельчайшими подробностями мыслей и ощущений, накрыл его с головой. Селес чувствовал, как его уносит этот поток, как он становится попеременно разными существами, информацию о которых заключили в капсулу, думает, говорит, чувствует, как они. У каждого из этих существ была своя жизнь, свои воспоминания, свои особенности зрения и слуха, свой образ мышления, и все это – абсолютно настоящее. Инфокапсулу, безусловно, создал гений, оставивший далеко позади все известные виды искусств. Поняв, что ему не удастся со всем этим справиться, по крайней мере без подготовки, неочеловек попытался захлопнуть капсулу, а потом… Дальше собственных воспоминаний не было, только содержимое инфокапсулы.

– Как он все это туда засунул?

– Кто? – абстрактно уточнил Хаген.

– Автор. Тот, кто сделал капсулу. Она не подписана, но там упоминается ментальное поле. Упоминается… изнутри. Это кто-то из наших.

– Хватит с меня на сегодня ментального поля, – сказал Хаген и решительно встал из-за стола. – Кстати, не удивляйся, если тебя затошнит. Ты пил.

– Да?.. Ну конечно, они пили, и я пил. Я их копировал. Насколько мощными должны быть образы, чтобы заставить живое существо их копировать? Никогда не встречал инфокапсулы с такой силой воздействия… А у Рамара их девять!

– Айа, – напомнил Хаген. – Она не…

– Да, пойдем, пойдем… – Селес встал, потирая лоб.

Индивидуальный мирогенератор был определенно похож на корабельный саркофаг, празднично украшенный проводами, непонятными приборами и разноцветными лампочками. Рядом сидел дежурный оператор и изредка бесшумно что-то настраивал. Прочий персонал ушел, потому что работы для него здесь не осталось.

Селес заглянул в маленькое окошечко на боку и увидел подсвеченное синим лицо Айи – ничего не выражающее, чужое. Глаза закрыты, лиловые из-за освещения губы – плотно сжаты. На шее, рядом со свищевым отверстием, закреплен маленький металлический кубик с монотонно мигающим огоньком. Больше ничего разглядеть не удалось.

– Можно его открыть? – спросил Селес у оператора. – Хоть удостовериться, что она целая…

– Она целая. Генератор в работе, открывать его нельзя. Приношу извинения.

– Так выключите его.

– Это нецелесообразно. Приношу извинения.

– Как нецелесообразно? – изумился Селес. – Ее же надо оттуда достать!

– Это нецелесообразно.

Неочеловек растерянно посмотрел на Хагена.

– Что? – развел руками тот. – Я же тебе всю дорогу объяснял.

Селес нахмурился – он явно не понимал, о чем речь. Сообразив, что все его объяснения пропали даром, Хаген внезапно впал в бешенство.

– Ты не слушал! – рявкнул он так громко, что шиари в углу подпрыгнул. – Ты с самого начала читал свою капсулу и даже меня не слушал!

– Я ее не читал, я…

– Что же ты кивал тогда? А я распинался! Все рассказал! С пояснениями! Капсула интереснее, да? Ну и где элементарное уважение?

Пристыженному Селесу пришлось ждать, пока человек успокоится. Это произошло довольно быстро – тот остыл так же стремительно, как и вскипел.

– Теперь – кратко и без подробностей, – сказал он, все еще возмущенно раздувая ноздри. – Для шиари главное – добиться, чтобы пациент пришел к душевной гармонии. Она, – Хаген постучал по крышке, снова всполошив оператора, который попросил не портить оборудование и принес извинения, – сознательно не хочет покидать свою личную вселенную. Следовательно, ей там хорошо. Следовательно, в данный момент она находится в состоянии, близком к душевной гармонии. Отключать мирогенератор и лишать пациента душевной гармонии с их точки зрения – нецелесообразно.

До Селеса наконец дошло, что случилось нечто плохое.

– Сколько это может продлиться?

– Один раз такое уже было. Пациент по неизвестной причине воспротивился извлечению.

– И чем все закончилось?

– А оно не закончилось. Он так до сих пор и гуляет по своей вселенной, а шиари кормят его через трубочки…