Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

– Па-па-па! Па-па-па-у-у-ук! Па-па!.. – вопила человеческая самка, тыча в Рамара пальцем. Озадаченный Псих медленно отступал. Он чувствовал на себе такое количество любопытных взглядов, что даже кожа зачесалась. Кто-то из пациентов уже звал персонал на помощь.

– Да иди ты! – в отчаянии Рамар ухватил пациентку железными руками за то место, где при ином раскладе у нее была бы талия, пронес извивающееся тело над своей головой – из дамы дождем посыпались конфеты – и поставил на пол позади себя. Дама затихла, поправляя неприлично сползшую одежду, а Псих помчался дальше.

Добежав до двери, за которой начиналась зона перехода между секторами, Рамар остановился, чтобы отдышаться и морально подготовиться. Зоны перехода были оборудованы какими-то невидимыми барьерами, чтобы пациенты не выходили за пределы своих секторов без сопровождения, и те немногие, кто все-таки рискнул прогуляться, жаловались на разные неприятные ощущения. Рамар похрустел шеей, сделал несколько приседаний, даже почистил ногти шипами одного из браслетов. Заметил записывающее устройство, ползшее по потолку, и безжалостно раздавил его хваталкой. И наконец поднес к двери плоский ключик.

Дверь не открылась.

Псих ожидал чего угодно – боли во всем теле, конвульсий, галлюцинаций, но только не невинного попискивания, означавшего, что в доступе отказано. Он поднес ключ к углублению другой стороной, потом попытался всунуть его туда в перпендикулярном положении, подышал на ключ, пнул дверь, но даже это не помогло.

– С-с-скотина… – прошипел Рамар и с грохотом впечатал в дверь все механические конечности одновременно. Они частично сорвали покрывавший ее пленочный экран, и среди джунглей проступили тусклые серые пятна, как будто в девственном лесу завелась плесень.

В этот момент шиари, бесшумно подбиравшиеся к пациенту, переглянулись, дружно моргнули в знак согласия и прыгнули на Психа. Механические руки взметнулись к потолку, чтобы обрушиться на головы специалистов, но тут же упали – шиари успели вколоть беспокойному неочеловеку транквилизатор, доапон и что-то веселящее.

– Сволочи… – обмякая, захихикал он. – Вы… вы это… посягаете… на мою эту… гармонию…

– Побег нежелателен. Самостоятельное перемещение между секторами нежелательно. Вам рекомендуется вернуться в вашу каюту.

– Да что же вы… – Рамар пытался собраться с мыслями, но ему было слишком весело и спокойно. – Как вы не это… не понимаете… Там же это…

– Вы оплатили курс гармонизации, – напомнили шиари, заботливо поддерживая пациента. – Вы велели не отпускать вас до полного излечения. Мы всегда выполняем требования.

– Дверь… почему не это… не открывает… заперли… сволочи…

– Мы учли прошлый опыт.

– Идиоты… – Псих с трудом поднял голову и обвел специалистов по душевной гармонии расфокусированным взглядом. – Там же… это… в кои-то веки происходит что-то интересное!..

Потратив на формулировку последние силы, Рамар повис на руках персонала и захрапел, счастливо улыбаясь. На губах его застыло очередное ругательство. Шиари ухватили пациента поудобнее и понесли.

Психа тянуло на волю регулярно и неудержимо. Персонал давно к этому привык и даже обзавелся стратегическим запасом трубочек для криозамка.

Около десяти стандартных лет назад Айа вернулась из очередного загула с татуировкой на лбу. Корабль долго вглядывался в крупные синие значки, далеко не сразу угадав, на каком языке сделана надпись. Игорные заведения, с деятельностью которых решила ознакомиться его гуманоидная составляющая, были свободной зоной для всех видов, кроме реонцев (те сами запретили себе их посещать, потому что азартные игры мешали воевать и рожать во славу Ожерелья Рео).

Перебрав массу вариантов, корабль узнал буквы родного языка, к которым явно не знакомый с палиндромоном татуировщик добавил лишних завитушек.

– «Дянп»? Что такое «дянп»?

– «Да, я неправа». Ты же всегда говоришь, что я неправа. Теперь можешь не доказывать и не тратить наше общее время, у меня и так на лбу написано.

– В бак! – коротко скомандовал корабль.

– Зачем им ноги, если у них нет мозга?.. Мы окончим свои дни в шиарийском дурдоме!

– Подожди немного. Она вернется.

– Вернется? Ты слышал, что говорил Хаген Танеску?

– Он ее не знает.

– Они с ума посходили…

– Мой хозяин тоже… взволнован…

– Да не хозяин он тебе!

– Он… пытался убежать…

– Надеюсь, шиари хорошо ему всыпали?

– Она вернется. Как обычно.

– О да! Оптимизм убивает, ты в курсе?

– Ей везде надоедает. И довольно быстро. Ей станет скучно, и она вернется. Я ее знаю.

– А не предскажешь заодно, когда вернется мой человек?

– Инфокапсулы опасны… Я же вам…

– И как у него теперь отобрать эту опасную инфокапсулу?

– Я не…

– Просто подожди, пока он досмотрит.

– Откуда я знаю, какой у нее объем! Как думаете, небольшой вброс энергии его разбудит?

– Думаю, нет. Но потом ему будет очень больно.

– Прекрасно!

– Попробуй электрический разряд.

– Чудесно! А потом попрошу Хагена Танеску стукнуть его по голове!

– Хозяева так добры к вам…

– Вот увидите, она вернется. Ей станет скучно, и она вернется.

Рад с трудом разлепил глаза, посмотрел вниз и обмер. Он ожидал увидеть лес, очень густой и высокий, но просто лес, что-то вроде растительного подобия своего города. А под древесным мостом царил настоящий зеленый хаос. Стволы сплетались и расплетались, мгновенно вырастали до небес и так же стремительно опадали. Все, что мог разглядеть арц, было живым и подвижным, шевелилось змеиным клубком. А дальше, над горизонтом, полыхала неправдоподобно яркая полоска рассвета.

«Визам не придется меня готовить, чтобы сожрать, я изжарюсь сам…» – подумал Рад, заранее ощутив жгучие лучи на своей сухой и нежной коже.

– Смотри, – сказал Ними.

Они пролетали над огромной обугленной дырой в движущемся древесном массиве. Чуть левее Рад разглядел еще одну. А еще дальше поблескивали блеклые по сравнению с рассветным заревом разноцветные огоньки. По смутным очертаниям знакомых башен арц понял, что это один из форпостов его соплеменников.

Ними долго примеривался, поглядывая вниз, потом схватил Рада за плечо и уже в полете сообщил ему:

– Прыгаем!

– Ку… – шепнул потерявший от ужаса голос арц и, почувствовав под ногами твердый вибрирующий настил, все-таки машинально закончил: – …да?

Ними махнул рукой, и их зеленый эскалатор со свистом умчался в обратном направлении.

– Распадется над океаном. То, что осталось у вас, уже распадается.

Рад послушно последовал за ним, перепрыгнул по команде на мчащийся вверх ствол, потом на следующий, потом промахнулся и упал на что-то вроде сетки из широких длинных листьев, поранив при падении ногу. Ними поднял его, и снова начались бесконечные прыжки с одной движущейся дороги на другую. Остановившись перевести дух, Рад почувствовал, что на него давно и пристально кто-то смотрит.