Евгений Катан - Жарси - офицер провинции Орион [СИ]

Хотя однажды они с Карин при попытке объяснится по этому поводу, поняли, что у них совершенно разные взгляды на это. А сейчас в планах и мечтаниях он представлял себе, как они с Карин проведут это время вместе, на неделю запрячутся вдвоём на Этамине или Корнефоросе. Эти планеты славятся на всю галактику своими курортами, сказочными морями и островами и будут упиваться каждым мгновением. Необходимо было учесть что они с Карин были весьма похожи по темпераменту и упивались моментами близости. В прошлый отпуск, они летали к его матери на Капеллу. Она скучала одна, ведь отец Нала погиб, когда ему было всего десять лет. В 4985 году его отец офицер Дивизии Капеллы погиб в бою во время экспедиции в Ясли. Флот Империи потерял тогда всего два крейсера и девять истребителей-эсминцев. Командиром одного из крейсеров и был его отец. Когда пришло время выбирать, кем становится в жизни, у него были сомнения — сначала хотел поступить в Академию Астронавигации Флота на Ахернаре, но потом романтика приключений привела его на Эффу. И сейчас, в свои двадцать два, он совсем не жалел об этом.

Карин улыбнулась и обняла его. Её объятия часто приводили его в исступление, и желание обладать ею, вновь поднялось волной и обдало жаром.

Прямо за дубом начинался парк и Карин, взяв за руку Нала, повела его вглубь. Он очередной раз залюбовался ею. Да, ей стоило отдать должное — тонкая талия, округлые бёдра, небольшая, но высокая и округлая грудь, короткая стрижка тёмно-каштановых волос, сочные губки, розовенькие щёчки — и самое главное всё в ней было настолько притягательным и чудесным, что будоражила кровь от одного взгляда на неё. Просто кошечка. И вдруг он увидел, что она хмурится.

— Карин, да что с тобой?

Она резко обернулась к нему.

— Я думаю, что мы должны поговорить сейчас.

— Поговорить сейчас? О чём?

Нал замялся, прекрасно понимая, о чем именно, она хочет поговорить сам он не испытывал желания возвращаться к старому спору.

— Не увиливай, Нал, говори, что ты решил?

Ещё месяц назад Карин поставила ему условие: либо он остаётся здесь в роте космической пехоты, охраняющей Академию и с ней, разумеется. Либо может оставить её в покое и улетать к месту назначения без неё. Тогда, месяц назад, ему удалось отшутиться, но, похоже, Карин решила взять ситуацию в свои руки и вытянуть из него ответ.

— Что ты молчишь?

— Ты хочешь услышать от меня, чьи амбиции выиграли? — Нал почувствовал, что начинает заводиться, и отвернулся, разглядывая одно из панно, показывающих какую-то из множества блестящих операций космической пехоты. По всему парку являвшемуся к тому же и музеем славы были разбросаны такие вот панно с эпизодами войн. Стоило подойти поближе и панно начинало проецировать весь бой целиком, рассказывая заинтересовавшемуся обо всех подробностях схватки. Он попытался выкопать из памяти, где это было, но его вырвала из копания в воспоминаниях Карин.

— Амбиции? — Она злилась, и это было видно — Да что ты понимаешь в амбициях?

- Я не хочу сидеть и ждать, когда ты прилетишь. Черт знает, откуда и не убьют ли тебя, а я в 19 лет стану вдовой?

— Так вот, что тебя заботит?

— Да! Меня это очень волнует. Ты вечно бредишь своими звёздами, боями, путешествиями. Мне не нужен такой, как ты! — Она вскинула голову и со злобой сказала: — Рино другой и он согласен на те условия, что я ему поставила. — И тут, осознав, что сказала, от испуга закусила губу.

Нал стоял ошеломлённый, в голове у него гудел набат, глаза застилала пелена. Осознав в этот миг сказанное Карин, он был ошеломлён. Она попыталась обнять его, слеза катилась по её щеке.

— Нал, милый, я не это хотела сказать.

Но он оттолкнул её от себя. Ему вдруг стали противны её прикосновения то что еще миг назад будило чувственную радость стало вдруг омерзительно неприятным — вызывающим дрожь. Карин упала и обняла его ноги, её голос заглушали рыдания, взглянув на него снизу вверх она видно что то увидела в его выражении лица что заставило ее начать умолять.

— Нал прости, не бросай меня.

Волна отвращения, столь же сильная, как раньше волна желания, поднялась в нём. Он попытался оттолкнуть её, отцепить её руки от себя, но не смог. И тогда, неожиданно и бурно, гнев и слепая ярость поднялись в нём, захлестнули его с головой и, не осознавая, что делает, он влепил ей пощёчину. Она оказалась веской и тяжелой неожиданно для него самого и для нее — оплеуха отбросила Карин в сторону и оглушила.

Карин сидела в нелепой позе и держалась за левую щёку, где горел след от пощёчины.

— Я первый раз в жизни поднял руку на девушку. — Нал злился всё больше и больше. — Кто этот Рино?

— Он, — она всхлипнула, — он учится, учился на тактическом факультете, я встречалась с ним несколько раз. Он уехал к родителям после церемонии. Через три недели он вернётся служить на Эффу.

— Так значит, вы уже всё распланировали? — ему стало смешно, и его смех дико прозвучал в данной ситуации. — Ну и, стерва, же ты!

Нал повернулся и пошел в сторону площади парадов, к толпе ликующих и веселящихся людей. А сзади раздавался плач и рыдания Карин, с каждым шагом всё тише. Одна мысль успокаивала его немного, что не только он, но и Рино с первого факультета, то же не в курсе, что эта очаровательная девушка уже бог знает сколько времени, спала с ними обоими и обоим шептала на ушко слова любви. И самое главное что не ему достается в жены эта двуличная сволочь. Но в тоже время это было слабым утешением для него. Как чаще всего бывает, память подкидывала именно те воспоминания, что ему совсем не хотелось бы сейчас вспоминать. С громадным трудом Нал отбросил от себя мысли и вошёл в толпу ликующих людей как нож в масло, надеясь забыться и раствориться в радости и ликовании этих счастливых людей.

А потом были бары за чертой Академгородка, много напитков, будоражащих кровь, и музыка что зачастую для него была более дурманящим средством, чем любой алкоголь. А ещё много девушек очаровательно-соблазнительных. С одной из них, с весёлой блондинкой, хохотушкой по имени Лавия, Нал и отправился в порт, где стоял зафрахтованный им на время отпуска 'Фатан', хорошая и быстроходная яхта, предоставившая комфортабельные условия для необременительного путешествия.

Как только корабль взлетел и благополучно встал на автопилот, он оказался в объятиях этой юной девушки и понял, что очень ошибался, сочтя её неопытной в любовных битвах. Уже только то, с каким мастерством и жаром она начала, раздевая Нала целовать его шею и грудь, лаская языком, свидетельствовало о её опыте и что немаловажно для умелых любовников — громадном потенциале. Не дав ему возможности самому снять с себя хоть что-нибудь, и пресекая любую его попытку что-то сделать самому. Лавия раздела его и обрушила на него водопад ласк. Несколько раз он был на грани экстаза но, вовремя задумываясь о чём-нибудь совсем неприятном, отходил от этой грани. Её тело манило его к себе, чудесная грудь с возбужденными сосками сводила с ума. Покрывая поцелуями её грудь, он слышал, как прерывисто она дышит и постанывает от удовольствия. Лавия оказалась очень темпераментной женщиной, обняв сидящего на кровати Жарси, она вобрала его в себя, полностью задавая ритм и темп их движениям то, ускоряя, то, замедляя их. Во время их оргазма она была великолепна и очень красива. Со взьерошеными волосами раскрасневшаяся от бурного дыхания и испытываемых чувств, с полузакрытыми глазами она со слабым стоном рухнула Налу на грудь, всхлипывая и незамечая как с силой вонзаются ее ноготки в его спину. Лишь через несколько минут Нал увидел её взгляд, в котором бушевало желание, и снова дико захотел её. Пришла его очередь дарить наслаждение, и, судя по стонам и крикам Лавии он преуспел. Они занимались любовью непрестанно — ну или почти непрестанно двое суток подряд, и никак не могли насладиться друг другом, под мерный гул маршевых двигателей, идущего на киберпилоте к Корнефоросу 'Фатана'. Изредка прерываясь в основном попить воды или принять душ — уже мало помогавший — настолько они пропитались запахом страсти и удовольствия. Мягкие мелодии наполняли каюту, ароматы неизвестных ему, но очень приятных для обоняния цветов обволакивали, тело Лавии приятно грело. И пребывая в полузабытьи, Нал пытался убедить себя, что просто решил отдохнуть после учёбы перед новым назначением и всё у него хорошо и это будет продолжаться вечность. Еще его посетила мысль что ради такого можно и службу бросить — но крамола быстро прошла.