Чайна Мьевилль - Посольский город [litres]

– Ладно, дорогой, просто…

– Погоди-ка, – зашептал Скайл. – Они перешли к другим фигурам речи. – И он кивнул на наших послоградских спутников, на которых устремили свои взгляды Хозяева. Вдруг он в изумлении повернул голову. – Если я правильно понимаю… тот человек, Хассер – он нам солгал. Он не пример: он тоже сравнение, как ты.

Какие бы сомнения ни вызывала моя эффективность в качестве сравнения, польза от меня, очевидно, была: мода на языковые конвенции держалась несколько недель, и все это время Хозяева приглашали меня снова и снова.

Что-то разладилось между КелВин и мною. В те недели, когда мы занимались сексом, я дразнила их тем, что различаю их по прикосновениям: они, наверное, и сами знали, что в этом была доля правды. Когда мы впервые провели вместе ночь, я, как молоденькая девочка, млела от мысли, что сплю с послом. Однако это несколько наигранное головокружение быстро прошло.

Помню, какие они вызывали у меня ощущения, помню прохладу обручей на их шеях, этих минималистских драгоценностей, служивших усилителями мыслей, которые они посылали друг другу. Помню, как я наблюдала за их прикосновениями друг к другу – особая, ни на что не похожая эротика. И потом, сколько бы я ни улыбалась распутно, когда мне удавалось отличить одного от другого, это всегда была рискованная игра.

– Кел, – говорила я, указывая сначала на одного, потом на другого. – Вин. Кел… Вин. – Они то улыбались, то отводили глаза. Иногда, особенно поутру, я воочию видела различия между ними. Следы ночи – отпечаток подушки на лице, непохожие мешки под глазами. КелВин никогда не затягивали с уравниванием: проснувшись, первым делом запирались в коррекционной камере и выходили оттуда с гладкими лицами или тщательно скопированными недостатками.

Им не понравилось то, что меня стали регулярно приглашать на конвенции и конференции. Но служители не могли просто взять и отменить приглашение, которое исходило от Хозяев. Однажды, в приступе ярости, для которой я не давала никакого повода, КелВин заявили мне, что у послов, черт возьми, вообще нет власти, что прочие служители, визири и все остальные принимают решения, а ему и его двойнику и рта не дают раскрыть.

Мы стали ссориться, иногда. После одной особенно ожесточенной перепалки, которую, клянусь, начала не я, Кел или Вин на мгновение задержался в дверях, глядя на меня с выражением, которого я не могла понять, а его двойник ушел. Я тогда подумала, что, может быть, мне тоже не понравилось бы, если бы они занялись погружением. Хотя, скорее всего, мне было бы все равно.

– Мы в разных положениях, – сказала я тогда тому, который задержался. – Вы владеете Языком. Я принадлежу ему.

Среди Хозяев были те, которые предпочитали мое сравнение всем остальным и посещали каждое мероприятие с моим участием. Они превозносили меня над всеми аллегориями и риторическими приемами, воплощенными в других присутствовавших там женщинах, мужчинах и вещах.

– У тебя есть поклонники, – сказал Скайл. То были месяцы моей относительной славы.

Мы еще не раз встречались с Хассером; стояли бок о бок и ждали, пока нас развернут в жарких дискуссиях. Среди носителей Языка нашлись диссиденты, которые отстаивали необходимость переосмысления того, что могла значить я и прочие сравнения. Судя по реакции других Хозяев, эти мыслеопыты считались у них дурным тоном. После одного такого мероприятия я спросила у Скайла, слышал ли он, как Хозяева говорят Хассера, и если да, то о чем он.

Скайл понимал Язык не хуже любого посла, но ответил: «Я вообще не знаю, как вы, чертовы штуки, работаете».

– Никак не могу понять, какая связь между тем, что ты значишь, и тем, о чем они говорят, с чем тебя сравнивают и для чего используют. Ты спрашиваешь, о чем они думают с Хассером? Понятия не имею.

– Я не то имела в виду.

– Тебя интересует, что он значит буквально?

– Точно. Самое основное, вроде «девочки, которая съела…». Ну, ты знаешь.

Скайл замешкался.

– Я не уверен, – сказал он, – но, по-моему, это что-то вроде… их слова можно понять как «мальчик, которого открыли и закрыли снова». – Мы уставились друг на друга.

– О, Господи, – сказала я.

– Да. Я не могу сказать точно, так что не надо… но, да.

– Иисусе.

В корвиде, на пути в Послоград, я спросила Хассера:

– Почему ты не сказал мне, что ты сравнение?

– Извини, – ответил он. – Подслушивали, да? – Он улыбнулся. – Это непросто. Я много думаю о том, что значит быть сравнением. Но я не знаю, что это значит для тебя… для многих из нас. Если ты… если ты захочешь поговорить об этом, – голос у него сделался восторженным, хотя и не без оттенка тревоги, – то найдется целая группа таких, для кого это важно.

– Группа сравнений? – сказала я. – Вы что, вместе зависаете?

Ну, не только сравнения. Там есть другие тропы, и вообще разные языковые явления, объяснил он. Но сравнения особенно близки друг другу, они даже образовали своеобразную общину. Я запрезирала их, как только он это сказал.

– Ума не приложу, как мы тебя упустили, – удивился он. – Я знаю, что они тебя говорят, но почему Хозяева до сих пор не приглашали тебя на всякие такие события? И почему ты про нас не слышала?

– Наверное, потому, что быть частью Языка для меня не главное в жизни, – сказала я. Боюсь, что, отвечая, я не смогла скрыть презрение. И тут же напомнила себе, что, если бы я не научилась погружаться и не вырвалась наружу, то, вполне возможно, тоже слонялась бы по барам, залам и питейным заведениям, где встречаются сравнения. Странная это, должно быть, жизнь, и известность относительная, но все-таки больше, чем ничего. Мне захотелось извиниться за свою насмешку. Я спросила его, что это для него значит. Сначала он запирался, а потом сказал:

– Быть его частью! Частью Языка.

Люди, у которых была хотя бы капля ума, ни на секунду не поверили в то, что вечеринка вернулась к норме.

– Эрсуль. – Я звала ее шепотом и знаками, но когда она, виляя длинными шасси, приблизилась ко мне, то оказалось, что она хочет сообщить мне лишь одно: ей не удалось найти компьютер, который знал бы, что случилось.

Я разыскала в зале пару оставшихся послов, МагДа и ЭсМе.

– Что стряслось? – обратилась я к ним. – Эй. МагДа. Пожалуйста.

– Нам надо… – сказала одна из ЭсМе. – Это…

– Все под контролем.

– МагДа. Что происходит?

Маг и Да, Эс и Ме смотрели так, как будто хотели что-то сказать. ЭсМе всегда недолюбливали меня, придерживаясь распространенного среди послов мнения о возвращенцах, иммерлетчиках, флокерах и прочей подобной публике, но высказать его не решались.

К моему несказанному удивлению, за их спинами появился Скайл. Он встретил мой взгляд прямо, без эмоций.