Эль Бланк - Колечко для наследницы [litres]

Мужчина засовывает руку за пазуху, а когда вытаскивает, вижу прильнувшего к пальцам зеленого ик’лы. Теряюсь, растерянно хлопая глазами. Он… Он отказывается от такого милого и совсем необременительного питомца?

Я насупливаюсь, а Тогрис вздыхает объясняя:

– Не хочу, чтобы малыш мучился, если мне не удастся вернуться на Вион.

– Вы вернетесь! – убежденно заявляю, тут же забывая об обиде. – Даже не смейте думать о плохом. Понятно? Поклянитесь, что мы снова встретимся!

– Какая же вы милая, Идилинна, – одними уголками губ улыбается принц. – Хорошо. Клянусь. И все равно, пусть малыш останется. Мне так будет спокойнее. Обещайте, что позаботитесь о нем.

– Обещаю. – Теперь мне приходится уступить. Забрать из мужских рук трепещущий комочек и посетовать, услышав переливчатую расстроенную трель. – Он к вам уже привык.

– К вам тоже привыкнет. И вы будете меньше скучать.

– О! – смеюсь, такими веселыми кажутся мне его слова. – Боюсь, скучать мне не дадут наставницы. Я ведь теперь не ребенок и на более сложную программу обучения перехожу. Уроков станет больше, времени на развлечения меньше… Я не жалуюсь! – восклицаю, заметив тень сочувствия на лице собеседника. – Мне нравится учиться.

– Это очень хорошо, – хвалит меня Тогрис. Услышав деликатное покашливание за спиной – это мой отец решил напомнить о времени, – оглядывается и, неожиданно завладев моими пальцами, спрашивает: – Позволите?

Взгляд пристальный, готовый и отступить, приняв мой отказ, и действовать в случае согласия. Выразительный настолько, что других слов, чтобы понять, о чем именно он просит, не нужно.

Наверняка поэтому мой организм решает все за меня. Я киваю раньше, чем успеваю проанализировать, действительно ли хочу этого поцелуя.

Тогрис склоняется к руке, касаясь кожи губами, я же замираю, жадно впитывая уже знакомые и все же совершенно новые ощущения. И едва дыша, провожаю глазами сначала удаляющуюся фигуру томлинца, окруженную соотечественниками, а затем маленький воздушный транспорт, который поднимает пассажиров на орбиту, где их ждут настоящие космические крейсеры.

Вздрагиваю от зябкой волны холода, прокатившейся по телу, и перевожу взгляд на фрейлину, которая набрасывает мне на плечи теплую накидку.

– Сегодня прохладно, – объясняет Вария и предлагает, посмотрев на дрожащего ик’лы на моей ладони: – Хотите, я его заберу? Мне несложно.

– Нет. Я сама буду за ним ухаживать, – решительно отказываю, пересаживая малыша на предплечье.

Ик’лы тут же растекается, мягко скользя по коже, и прячется под рукавом. Теплый. Упругий. Такой же ласковый, как пальцы Тогриса. Может, даже хорошо, что он питомца мне отдал. Теперь я о своем будущем женихе точно не забуду.

Каждый день, невзирая на сложности, мы читаем и слушаем…

Новости.

Яркие желтые лучи Адапи скользят по листве за тонким слоем прозрачного трипслата и бликуют, отражаясь от маленьких капель, оставшихся после утреннего дождя. Расцвечивают радугой белый корсаж моего платья и ласково согревают кожу на руках, где ткань совсем легкая, воздушная. В такую погоду хочется гулять, а не сидеть в душной классной комнате под надзором чопорной и весьма придирчивой наставницы Гренны. Именно она ведет у меня курс политической истории.

– Я вас слушаю.

Строгий голос заставляет меня переместиться от окна в центр помещения, собраться, сосредоточиться и, выбросив из головы посторонние мысли, начать говорить:

– Империя образована триста пятьдесят лет назад как экономический союз звездных систем Фиссо и Эфус.

Отступаю на шаг, чтобы оказаться рядом с картой и указать рукой на нужные объекты.

– По сути это закрепленное династическим браком либо возможностью его осуществления территориальное объединение планет локального звездного скопления, изолированного от второго внешнего рукава Галактики довольно обширной зоной пустого космического пространства. В скоплении насчитывается сто тридцать миров.

Посмотрев на Гренну, которая, подперев кулаком морщинистую щеку, молча слушает доклад, я снова поворачиваюсь к карте, чтобы мои слова не казались пустыми заученными фразами.

– Три из них населены негуманоидными формами жизни, одна – гуманоидной, но лишенной способностей, остальные – цивилизациями, различающимися по расовым способностям и внешним признакам, но с высокой долей вероятности имеющими общих видовых предков. Однако существование такового вида на какой-либо из планет в настоящее время не доказано. Вся собранная по этому вопросу информация находится в отдельной папке, – поясняю, заметив, как хмурится Гренна, просматривая мои записи. И лишь когда она кивает, обнаружив искомое, продолжаю:

– Сейчас Объединенные территории включают в себя семьдесят четыре звездные системы, семь из которых вошли в состав империи за последние десять лет, что существенно опережает темпы расширения границ до двухсотого года, когда прирост составлял менее одной цивилизации за тот же период. Расчеты и графики имеются в приложении.

И снова жду, пока блеклые голубые глаза, лет сто назад, несомненно, имевшие насыщенный синий цвет, изучат плоды моих трудов, а грубоватый голос разрешит:

– Дальше.

– Со времени основания империи шесть планет находились в статусе столиц, а их правители в статусе императоров, средняя длительность правления которых составляет около шестидесяти стандартных лет. Функционал императора направлен на координацию торгово-экономических связей, обеспечение мирного урегулирования вопросов взаимодействия планет в составе Объединенных территорий и организацию защиты от внешней угрозы, которую несут неприсоединившиеся миры, при этом полномочия императора не затрагивают внутриполитических отношений на самих планетах, за исключением случаев, когда таковые несут непосредственную угрозу стабильности империи.

Замолкаю, решив не вдаваться в подробности. Все же у меня реферат, а не диссертация. К тому же мой коммуникатор уже несколько раз вибрировал, а я, пока Гренна не закончит занятие и меня не отпустит, не могу сообщение даже просмотреть.

– Ну что ж… Удовлетворительно, – выносит вердикт наставница. – Вы забыли упомянуть про наследниц, которых было столько же, сколько и столиц. А также про их уникальную способность накапливать и передавать расовые признаки по наследству, которой больше никто не имеет.

– Я сделала это намеренно, решив, что этот аспект в большей степени касается биологии, нежели истории, – объясняю, стараясь сохранить внешнее спокойствие. Замечание действительно кажется мне притянутым за уши.