Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Выходит, Чагин прав? Значит, лучше сидеть на месте и не дергаться, пока его команда разворачивает «Ефремова» для прыжка на Землю? Что делать пилоту Павлову, который затаился в технических коридорах, как мышь за веником?

Николай поднял руку, потянулся к планшету, чтобы включить связь с замком, и бессильно уронил руку на колени. Что делать? Тихий голос из самой глубины шепнул – останься. Просто побудь здесь, пока все не кончится. Никто и слова не скажет в любом случае. Ты заперт. Ты в ловушке. Ты никак не можешь повлиять на исход дела. Чагин развернет корабль, сделает прыжок. Горючее для прыжковых двигателей кончится. И у «Ефремова» не будет выбора, ему придется идти обратно к Земле. Возможно, Чагин откроет рубку, сдастся капитану – ведь его работа будет выполнена. А возможно, попробует сохранить статус-кво до самой Земли. Но четыре года… Четыре года в коридорах не просидишь. Рано или поздно придется выйти и сделать свой выбор.

Выбор.

Павлов поднял ладони, прижал к пылающему лицу. Его трясло. Николай всегда считал себя бунтарем-одиночкой, идущим против правил, нарушающим приказы. Если того требовали обстоятельства. Но так далеко он не заходил. Беспокойный пилот Павлов – просто капризный ребенок по сравнению с теми, кто захватил рубку. Заложники? Убийства? Пойдет ли Чагин до конца?

Застонав, Николай отнял руки от лица, с ненавистью взглянул на трясущиеся пальцы. Трусишь, тело. Беспокоишься за свою шкуру.

Сжав правую руку в кулак, Павлов со всей силы стукнул в стену. Раз! Другой! Заныли костяшки, из глаз брызнули слезы. Вот тебе! Задыхаясь, Николай откинулся на спину, хватая сухой воздух широко открытым ртом.

Техника несовершенна. Технологии отстают в развитии? Глупости. Ерунда! Несовершенен человек. Несовершенна вся наша мораль, раз еще находятся такие люди, которые способны взять в заложники человека. Да, мы не готовы к дальним путешествиям. Но не потому, что ломаются железки. А потому, что ломаемся мы сами. В нас самих слишком много изъянов, темных пятен, неисследованных глубин. Технику можно исправить. Усовершенствовать. Разработать новые технологии. А что делать с человеком? Насколько мы отличаемся от тех первобытных людей, которые резали друг другу глотки за кусок блестящего камня? Как усовершенствовать человека? Как укрепить его дух? Мораль? Куда смотрели все эти психологи и психиатры, планировавшие экспедицию? Как они допустили, чтобы на борту оказались те, кто… Или это тоже тест? Проверка на прочность? Как далеко в космос может забраться железная банка с людьми? И как далеко могут зайти люди внутри этой банки? Эксперимент внутри эксперимента, проводимого для запуска новой серии экспериментов?

Зарычав, Павлов вскинул кулак, размахнулся, целя в кровавое пятнышко на блестящей стене… Замер. Опустил руку.

Ты не такой. Федоров. Рим. Зоя. Инга. Архипов. Левченко, Семенов, Карпов. Вазген, Януш, Феликс, Джонни, Эрнест, Ажар… и сотни людей на этом корабле. Не такие, как Чагин. Мы. Мы не такие, как он. Нас больше. Мы – новые люди, мы – новые технологии. И в то же время – старые, древние, наследующие самые старые принципы предков. Одна смерть ради блага других – да. Это было всегда. И будет. Чем мы все отличаемся от Чагина? О, есть великое отличие между нами. Можно отдать свою жизнь ради жизни других. Ты можешь пожертвовать своей жизнью. Но забрать чужую? Нет. Ты не можешь решать за других. Не должен.

Павлов встал на колени, выпрямился во весь рост. Одернул мятый комбез. Облизнул окровавленные костяшки кулака. Он стал спокоен и собран – как никогда еще в жизни. Все сложное оказалось очень простым.

– Я – пилот, – громко сказал Павлов. – Начальник летной группы аварийно-спасательного отряда. Моя задача – спасать людей.

Вот и спасай – пришло неслышимое эхо из черного колодца под ногами. Но у меня нет катера. Как пилот будет спасать людей без корабля? У тебя есть целый «Ефремов». Думай о нем как о большом катере. Используй его. Но как? Так, как ты делал всегда. Быстро, решительно, наперекор всем приказам и правилам, вопреки логике и мизерным шансам на успех. Ты же пилот. Придумай план за пять секунд.

Павлов поднял руку, пятерней разгладил волосы, провел по щеке, проверяя отросшую щетину. Досчитал про себя до пяти. Потом решительно вытянул руку и коснулся планшета, активируя подключение к замку на дверях рубки. Теперь ему нужен второй, тот, что выходит в коридор. Используй все, до чего можешь дотянуться, и не жалей о том, чего у тебя нет.

Замок и его терминал со стороны коридора были отключены, капитан не забыл их выключить после разговора, чтобы замок не превратился в подслушивающее устройство. Но Николаю это не мешало – он управлял системой изнутри. Активировав связь, пилот подключился к камере. Так. Похоже, ребята зря времени не теряли. Открыта дверь технического помещения, расположенного в паре шагов от раздвижных дверей рубки. Техники в серых комбезах что-то из нее выносят. Не разглядеть что, какие-то черные рулоны. Чуть в стороне группа людей, человек пять, что-то обсуждают. Никого знакомых не видно. Это плохо. Поговорить бы с капитаном. Но для этого нужно привлечь внимание. Но как? Это не телефон с сигналом вызова. Хотя…

Шмыгнув носом, Павлов забрался в настройки замка. Раз есть чувствительность микрофона, то… Ага. Вот и громкость динамиков. Разумеется, стоит по умолчанию на среднем значении. Попробуем увеличить…

– Внимание, – сказал Николай и тут же добавил, громче: – Внимание! Говорит начальник летного отряда Павлов.

Первым его призыв услышал техник у открытой двери. Вскинув вихрастую голову, он недобро нахмурился, ухватил за рукав своего соседа и показал на терминал замка. Тот кивнул и нырнул в открытую дверь.

– Вызываю капитана, – продолжал Павлов. – Начальник летного отряда вызывает капитана Данилова.

Из открытой двери выглянул Архипов. Все такой же огромный, с заметно поредевшим чубом, сменивший синий комбез команды на серый костюм техника. Вскинув лобастую голову, он взглянул на дверь, прислушался.

– Валерий Леонидович, – обрадовался Павлов. – Подойдите к терминалу!

Архипов прищурился, быстро оглянулся по сторонам, вскинул руку, остановив техника, собравшегося нырнуть обратно в комнату. И только потом двинулся к дверям рубки. Пружинистым уверенным шагом, двигаясь легко и изящно, как борец перед схваткой.

– Павлов? – пророкотал Архипов, приблизившись к терминалу. – Ты в рубке?

– Нет, – быстро ответил Николай. – Я в технических коридорах, прямо под рубкой.

Архипов быстро оглянулся, окинул взглядом коридор и техников, прислушивающихся к разговору. Потом наклонился к терминалу, заглянул прямо в камеру.