Ника Ракитина - Все можно исправить. Легкомысленная фантастика [СИ]

— Я его унюхала. Я этого гада из-под земли достану, если он у нас еще раз появится. Запах у него специфический… подвала, железа и бумаги. Давай-ка порассуждаем, кто бы это мог быть…

Слегка обиженный Патрик сказал, что займется реанимационными процедурами, а Оками пусть пока подумает. Или поспит. Запустил пылесос, чтобы привести помещение в приличное состояние, пока никто не вломился, не перепугался и вообще ничего страшного не случилось. И ушел искать тайную библиотеку.

Рассуждал Сильвер логически. Где могут найти приют уничтоженные книги, если их не до конца уничтожили? Исходя из принципа «врага надо знать», самые одиозные должны храниться в святом трибунале. Естественно, капитан-управляющий не собирался умолять о разрешении проникнуть в святая святых и секретные архивы, где могли найтись даже опусы Звездной. Но вот познакомиться с секретарем и расспросить, как пройти в библиотеку, Сильвер вполне мог. Тем более, секретарь был их завсегдатаем. Так что после третьего бокала флибусты, за счет Патрика, конечно, парень готов был не то что запустить его в библиотеку, а любой том на выбор для Сильвера вынести. За ночь со Сверхновой Звездой, конечно. Мелковат был секретарь для Магнеты Тиски, но свою выгоду метко чуял. Договорились встретиться ночью на городском кладбище у центрального фонтана. Патрик на крови поклялся, что Магнету секретарю предоставит, если тот передаст ему на флешке нужные тома.

— На флешке не могу, — каялся секретарь. — Но будут тебе пергаментные свитки. И фолианты. Гримуары и кипсеки на выбор.

И не соврал, зараза.

Передача происходила с дуба на клен. [3] Реальный случай по передаче взятки, в который все равно никто не поверит. Как уж Патрик карабкался на тот клен на одной ноге, чтобы не нарушать конспирации… А впрочем, капитану, как профи, хватило трех конечностей. Секретарю было труднее. Во-первых, длинная ряса мешала, во-вторых, не приспособлены кролики для лазанья. Но справился. И запустил увесистым узлом с книгами в Сильвера. Тот с легким сотрясением упал с клена, но пакет в полете спас. И долго читал с длинным фонарем-дубинкой, массируя шишку на лбу, пока секретарь делал вид, что освящает древние могилы.

Наконец Патрик похлопал ладонью по древнему тому:

— Все ясно.

Над страницам облачком взлетела пыль веков.

Чтобы починить фарфорового голема — а Сверхновая Звезда была таким, — необходимо было искупать все обломки в первом снегу, а потом вложить девице в голову либо бумагу с пробуждающей надписью арабскими рунами [4] Чтобы критикам было что критиковать. , либо флешку с новой программой, либо булавки и иголки, спрятанные в отрубях.

— Как все сложно, — Патрик вздохнул. И пролистал еще страницы. Батарейка в фонарике медленно сдыхала. А ведь в рекламе писали, что микроядерная… Капитан задумался, какое слово должно было запустить голема. Магнета Тиски… Может, написать «тиски»? Но на каком из галактических языков? Задачка…

Свистом он позвал секретаря:

— Слушай, тиски у вас есть?

— В пыточной, — расплылся секретарь. Вообще-то они слесарные. Но туристы принимают за чистую монету.

— Океюшки, — сказал Сильвер, вспоминая про органчик. На котором целый генерал-губернатор работал. Тоже голем. Или андроид. И на утро записался на экскурсию в пыточную.

В самом углу он нашел маленькие тисочки, покрашенные красной краской, изящные, как цветок кувшинки или лебедь — когда смотришь на него издали. И, прижмурившись, невооруженным взглядом разглядел надпись. Точнее, наличие надписи. А вот с помощью вооруженного лупой взгляда надпись проявилась во всей красе, и Сильвер скопировал как можно тщательней «Made in China». Это было оно, заветное слово для пробуждения фарфорового голема, он же андроид с искусственным интеллектом семьдесят шестого поколения.

За баллон «Космокозела» Сильвер договорился с операторами погодной установки. И вечером на Штате Айова пошел первый снег. Он ложился на перила, на крышу особняка «Галантного кролика», на розовые ушки кроля-вывески над фасадом и красные фонари. Оками сидела на подоконнике и методично сбрасывала Сильверу в сад элементы голема.

— Глаз, глаз давай! Где глаз? — беспокоился одноногий. Наконец все детали были собраны прямо в первом снегу, приобретя его первозданную свежесть, а распечатанная на принтере бумажка нашла свое место рядом с флешкой в голове Магнеты. И Тиски ожила. Задвигалась. Она танцевала под снегом, с каждым движением становясь все больше похожей на живую девушку. А инквизитор из столицы, приехавший двумя днями позже, остался более чем доволен и подарил Магнете прекрасный алый помидор.

— Ну, насчет корпорации я поняла, — внучка задумчиво погладила прутья метлы и уселась на нее верхом, готовая лететь. Дед осторожно пристроился у нее за спиной. — А кто все-таки убил? Герда? Левый матрос? Секретарь святого трибунала?

— Да бабушка Магнету случайно уронила. Поскользнулась на помидорке. Схватилась, чтобы не упасть… А историю с убийством выдумала, чтобы со мной плотнее познакомиться. Но мы никому не скажем. Правда же, моя прелесть?

Внучка с дедом взлетели и заложили вираж, огибая маршрутный планетолет, а потом ушли в пике, чтобы разминуться с клином перелетных фей. Мир техномагии был прекрасен и научных обоснуев не требовал.

— Налейте ветерану четвертых марсианских войн, а я вам правду скажу… Всю правду об осадном орудии и плантажном плуге… — надрывался под барной стойкой косоглазый человечек. Одно плечо у него было выше другого, тощее тело в камуфляжном скафандре подергивалось, на сапогах толстым слоем лежала красная грязь.

Представители гуманоидных и негуманоидных рас в баре человечку наливали: кто из жалости, а кто в надежде, что он наконец перестанет орать. Но, дойдя до кондиции, ветеран вдруг сфокусировал глаза, выпрямил плечи и заговорил вполне нормальным, даже приятным голосом:

— Итак, все здесь знают о марсианских каналах?

Кто-то в толпе неодобрительно хмыкнул.

— И что это никакие не каналы?

Кто-то в толпе хмыкнул одобрительно.

— И даже не марсианское наземное метро, как кое-кто пытался нас когда-то убедить?

Несколько рук, щупалец и отростков похлопали рассказчика по спине и плечам. Он громко икнул и еще сильнее выпрямился:

— Так вот, это не каналы и не метро. Эти борозды — наших рук дело. Точнее, наших плантажных плугов. Вы спросите, при чем тут плуги, даже плантажные? — он воздел указательный палец. — Мы вели осаду марсианских куполов по всем правилам осадной науки. Точнее, тогда еще не мы, а атланты, наши предки. Но потом вынуждены были уйти, а высаженные ими осадные орудия захирели и для марсианских куполов опасности уже не представляли. Но в начале двадцать первого земного века нам дали повод для новой войны. Марсиане похитили ее, такую прекрасную, такую блестящую, такую алую! — рассказчик горестно заслонил лицо руками и на какое-то время застыл, не обращая внимания на поднесенные ему напитки. Но потом заговорил снова, хотя голос дрожал и прерывался от сдерживаемых чувств. — На то время она была образцом совершенства. И изнутри, и снаружи. Сердце любого землянина обоих полов принадлежало ей безраздельно. Но не каждый себе мог такую позволить. Только он, один, совершивший со своей командой прорыв в космолетостроении. И ради него же отрекшийся от нее. Или даже не так, — рассказчик утер глаза. — Надолго отложивший с ней встречу ради прорыва к звездам. Как вы понимаете, мы не могли… не могли отречься от нее, от красоты и совершенства, оставив несчастную в лапах гнусных марсиан… Да простят меня присутствующие, — добавил он и одним могучим глотком осушил выставленную перед ним выпивку. — И тогда наш десант был выброшен на Марс, чтобы продолжить дело наших загадочно исчезнувших предков. Я сам, лично, волочил за собой навесной плантажный плуг.