Эрик Флинт - 1632

— Вот это оно и есть, — прорычал он. — Эта штука жестко устанавливается на салазках в нескольких дюймах от дальнего конца отливки, регулируется вылет стержней, а затем подшипники могут свободно катиться по ровной поверхности, которую вот прямо сейчас обтачивает Джек. Таким образом мы фиксируем заготовку и обеспечиваем её стабильность и для следующей операции. Которой, в свою очередь, для этих трехфунтовых стволов, является высверливание внутренней поверхности ствола до нужного калибра.

Душа помешанного на точности специалиста-металлообработчика не выдержала. Нахмурившись, Олли продолжал: — Мы, на самом деле, должны были бы использовать развертку, или, в крайнем случае, зенкер, для окончательной обработки, то есть использовать специальные точильные головки для шестифунтовых пушек — но эти чугунные ядра настолько небрежно и неравномерно изготовлены, что нет смысла так стараться. Это как метать бисер перед свиньями.

Маккей покраснел.

— Поняятно… — с явным смущением протянул он, подергивая свою коротенькую бороденку. — Поняятно.

Стоящая рядом с ним Джулия усмехнулась.

— Есть еще вопросы, о биг бвана? — она повернулась к Олли и пожала плечами. — Ты не должен воспринимать всё это чересчур серьёзно. Он все еще пытается освоиться со своим великолепным новым званием.

Ее улыбка стала шире.

— Полковник Маккей, никак не меньше. А ему едва исполнилось двадцать три!

— Перестань, девчонка, — проворчал Алекс. — Это было только…

Олли похлопал его по плечу.

— Кстати, поздравляю с повышением. Извиняюсь, что не мог присоединиться к обмыванию нового звания в "Садаз Тюрингии" вчера вечером, но…

Он подсыпал немного соли на раны.

— Я проторчал здесь до полуночи, чтобы убедиться, что мы готовы обрабатывать вновь прибывшие отливки. У меня просто не было времени кутить всю ночь.

Смущение Маккея усилилось. Он таки кутил всю ночь. Его ворчливость этим утром отчасти обуславливалась последствиями кутежа.

— Я сожалею, — пробормотал он. Затем, собрав в кулак всё, что осталось от его чувства собственного достоинства: — Ну, так как тут все, очевидно, под контролем, я думаю, что я пойду.

Олли постарался не показать своего облегчения. По правде говоря, ему нравился шотландец, и он был готов простить ему изредка проявлявшееся чересчур мелочное рвение. Кроме того, Олли понимал не хуже Маккея, как много зависело от этой первой партии пушек, отправлявшейся королю Швеции. Так что он вежливо и даже приветливо, проводил шотландца и его спутницу к дверям.

В этот момент он вспомнил услышанное им этим утром.

— О! И примите поздравления по случаю вашей помолвки!.

Джулия радостно засияла и продемонстрировала новое кольцо на пальце.

— Красивое, да? Алекс отыскал его в Айзенахе, когда он был там на прошлой неделе.

Упоминание Айзенаха заставило Олли вопросительно поднять бровь. Он запнулся, подумал, может ли он поинтересоваться…

— В этом нет большого секрета, Олли, — сказал Маккей. — Айзенах почти наверняка присоединится к нам. Они просто тянут время, ожидая, что решит Гота. — Шотландец фыркнул. — А Гота тянет время, ожидая, что решит Эрфурт, а Эрфурт тянет время в ожидании решения Веймара. Но всё это должно достаточно скоро разрешиться.

— Тогда у нас будет сколько? Шесть звезд на флаге, а не две?

Джулия вмешалась прежде, чем Алекс мог заговорить. — Я думаю, восемь! По слухам поездка Майка и Бекки в Заальфельд и Зуль тоже была очень успешной!

Олли задумчиво сказал: — Я и не знал, что они вернулись. Заальфельд, да? Это будет неслабым пинком для нашей химической, с вашего позволения, 'промышленности' , учитывая шахты в тех краях. И…

Маккей полным удовлетворения тоном завершил его мысль: — И в результате к нам почти наверняка присоединится Гера. В составе Соединенных Штатов окажутся все крупные города Тюрингии. По крайней мере, её южной части. Все до одного.

Но Олли уже переключился на новую мысль: — Я вот думаю о Зуле. Этот город дает нам контроль над всем Тюрингенвальдом. И, что ещё более важно, мы сможем стабилизировать наше оружейное производство. Сто лет назад, как вы знаете, Зуль был крупнейшим центром оружейного производства в Германии. Там ещё остались немалые производственные мощности. — Он указал через плечо большим пальцем. — Не знаю, в курсе ли вы, но мы получили эти отливки из Зуля. Будет приятно видеть их в составе нашей новой семейки.

Меньше года назад шотландского дворянина Александра Маккея удивил бы вид хозяина мастерской и недавней школьницы, обсуждающих вопросы внешней политики. Сегодня он даже не заметил этого. На этой счастливой заключительной ноте Алекс и Джулия вышли из мастерской на улицу.

Немедленно завязалась ещё одна внешнеполитическая дискуссия. Маккей нанес превентивный удар прежде, чем Джулия смогла снова поднять вопрос.

— Ты не едешь, и это не предмет для обсуждения.

— Ха! Мы еще посмотрим! Вы не имеета права принять это решение, полковник, сэр !

Двое влюбленных жгли друг друга взглядами, идя по улице. Они шли довольно медленно, отчасти потому, что были заняты спором, но, главным образом, потому, что на улице было очень многолюдно. К апрелю 1632 года плотность населения Грантвилля была характерна скорее для Калькутты, чем для маленького городка в Западной Вирджинии, которым он когда-то был.

Поняв безрезультатность первого натиска, Маккей нанес следующий залп.

— Невозможно, — заявил он. — Твой отец будет настаивать на том, чтобы тебя кто-то сопровождал. Если уж на то пошло, и я настаиваю на том, чтобы тебя кто-то сопровождал…

Он запнулся на мгновение, пытаясь вставить слово в поток саркастических замечаний Джулии о резком изменении его отношений к дуэньям и компаньонкам. Которых он, разумеется, абсолютно не жаждал видеть около неё буквально накануне. Совсем даже наоборот! Разве не он нашел тот заброшенный дом… Вперед, Шотландия!

— И… больше ведь никто из женщин не планирует ехать, — закончил он.

Джули самодовольно взглянула на него. Маккей почувствовал, как у его ног открылись врата преисподней.

— Мне это не нравится, — проворчал Майк. — Абсолютно.

Ребекка ничего не сказала. Она просто сидела на диване, расслабившись, сложив руки на коленях, и ответила на хмурый взгляд мужа терпеливой улыбкой. Три месяца брака принесли в их отношения интимность и глубокое взаимопонимание. В том числе и более полное знание о привычках и слабостях друг друга.

Потому там, где невеста бы спорила, жена просто позволила мужу спорить с самим собой.

В сущности, спорить-то было не о чем. Преимущества, обеспечиваемые ее предложением, были абсолютно очевидны.