Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 2. Амбиции

Было также и много людей, прежде словами или делом оказывающих поддержку Военному Конгрессу по Спасению Республики, а теперь присоединившихся к Яну. Отчасти это было результатом того, что обстоятельств Резни на Стадионе не удалось скрыть. Теперь те, кто прежде поддерживал заговорщиков, громче всех поносили их. Всегда серьёзный начальник штаба Мурай едко критиковал перебежчиков, но Ян сказал: «Каждый человек стремится обезопасить свою жизнь. Если б на мне не лежала такая ответственность, то и у меня могли бы появиться мысли о том, чтобы присоединиться к победителям».

Глядя на историю, можно увидеть, что люди, жившие в эпоху потрясений, всегда поступали так. Не делай они этого, и им бы не удалось остаться в живых. Можно называть это «умением читать ситуацию» или «гибкостью», но осуждать людей, ведомых главным инстинктом, инстинктом выживания, не стоит. Напротив, именно люди с «непоколебимыми убеждениями» чаще всего причиняли вред себе и другим, а также всему обществу.

Отбросивший республиканскую систему правления ради создания монархической Галактической Империи, Рудольф фон Гольденбаум, убийца четырёх миллионов мирных жителей, не желавших соглашаться с автократией, не имел себе равных по силе убеждений. Те заговорщики, кто в данный момент контролировали Хайнессен, тоже, по все видимости, действовали из убеждений.

В истории человечества никогда не было Армагеддона, битвы между абсолютным добром и абсолютным злом. Происходившее всегда было столкновением одного субъективного добра с другим, двух сторон, одинаково убеждённых в своей правоте. Даже в случае односторонних агрессий, напавший всегда был уверен, что он прав. Таким образом, человечество всегда находилось в состоянии войны. До тех пор, пока люди будут продолжать верить в Бога и справедливость, конфликты никогда не прекратятся.

Что касается убеждений, то от слов «победа любой ценой» волосы Яна вставали дыбом.

«Если бы кто-то мог победить в силу своей веры, это было бы затруднительно, потому что все хотят победить», — думал Ян. По его мнению, убеждённость была лишь более сильной формой желания. Не было никаких оснований считать, что она повлияет на результат. Чем больше растёт убеждённость, тем более узким становится поле зрения, до тех пор, пока не станет совершенно невозможно разглядеть происходящее. По большому счёту, слово «убеждение» только запутывало всё, и, хотя его присутствие в словаре принять можно, но это было не то слово, которое стоило употреблять всерьёз. Если бы Ян поделился этими мыслями с Юлианом, юноша с удовольствием спросил бы: «Значит, таковы ваши убеждения, адмирал?». Но он не стал ничего говорить, потому что Юлиан и так мог предвидеть всё, что он скажет.

Как бы то ни было, первым человеком в истории, предпринявшим нападение на планету Хайнессен, названную в честь отца-основателя Союза, был не имперец.

«Им, на удивление, оказался я, Ян Вэнли».

Ян беззвучно рассмеялся. Это всё, что он мог делать в своём нынешнем настроении. В своей убеждённости и вере в демократическое правительство он, не колеблясь, был готов проглотить своё горе и атаковать свою родину. Трагичность ситуации не укладывалась у него в голове.

— Только не нападайте на столицу Галактической Империи, пока я не вырасту и не стану самостоятельным, — сказал Юлиан, пытаясь его успокоить. — Это будет скоро.

— На Один? Что ж, оставлю это тебе. Для меня нападение на Хайнессен — это уже чересчур. Я хочу выйти в отставку и начать ту жизнь пенсионера, о которой всегда мечтал.

— О, так значит, мне можно вступить в армию?

Ян поспешил взять назад свои слова. Юлиан мечтал стать офицером, командующим огромными флотами в космосе, но Ян пока не мог принять решения на этот счёт. Даже не говоря о том, что речь шла о Юлиане, не была ли сама идея — борьба за гегемонию путём столкновения между огромными флотами — пережитком прошлого? В последнее время Яну начало казаться именно так.

Самое главное — иметь нужный участок пространства в нужное время. Если бы конкретный участок космоса можно было использовать в конкретное время, этого было бы достаточно. Только потому, что некоторые стремились навсегда взять под своё управление участки пространства, маршруты были ограничены, боевые зоны очерчены, а сражения становились неизбежными. Но разве недостаточно просто использовать пути, где на тот момент нет врагов?

Ян назвал эту тактическую концепцию «контролем над космосом» и хотел систематизировать её как тактическую структуру. В плане гибкости и рациональности она была на шаг впереди нынешней «власти над космосом», предполагавшей, что всё зависит от битв между флотами. Он не смог бы винить Шёнкопфа, если б тот посмеялся над ним за это. Ян, несмотря на то, что он ненавидел войну, не мог отбросить своего энтузиазма насчёт тактики и стратегии, как интеллектуальной игры.

Примерно в это время, глубоко под поверхностью планеты Хайнессен, один человек успокаивал своих товарищей:

— Это ещё не конец, — с нажимом произнёс адмирал Дуайт Гринхилл. — У нас ещё есть «Ожерелье Артемиды». Пока оно защищает планету, даже великий Ян Вэнли не сможет пробиться к Хайнессену.

Увидев некоторое просветление на лицах собравшихся, он повторил своё мнение:

— Мы ещё не побеждены.

«Мы ещё не победили», — подумал Ян, глядя на красивую нефритовую планету, плывшую на большом экране.

«Ожерелье Артемиды» его не волновало. Он никогда не опасался конструкций, будь то системы вооружения или крепости, какими бы грозными они ни были. У него были варианты того, как сделать бессильным «Ожерелье Артемиды». А вот военный захват густонаселённой планеты казался ему куда более трудной задачей. Сама по себе планета являлась огромной базой снабжения и производства, для нападения на которую требуются значительные силы и много боеприпасов. Перед битвой при Амритсаре войскам Союза удалось взять под контроль множество обитаемых планет, но лишь благодаря стратегическому отступлению имперцев. Тогда планеты были лишь приманками, разбросанными на пути к ловушке, и они без разбора съедали их.

Но с Хайнессеном всё не могло пройти столь же гладко. Однако у столицы Союза всё же была слабость: вера в систему вооружения под названием «Ожерелье Артемиды». Если уничтожить объект этой веры, воля к сопротивлению будет подорвана.

Двенадцать боевых спутников, обеспечивающих возможность атаки в любом направлении. Двенадцать сфер, полностью окутанных зеркальной бронёй, оснащённых полной гаммой вооружения, включая рельсовые, лазерные, инфракрасные и нейтронные пушки, управляемые лазером термоядерные ракеты, а также орудия, стреляющие пучками заряженных частиц и многое другое. Большая часть этого арсенала подпитывается от солнечной энергии, имея, таким образом, бесконечный запас. Система массового убийства, столь же красивая, сколь и дорогая. Серебряные сферы, отсвечивающие всеми цветами радуги.