Чак Вендиг - Последствия: Долг жизни

Контрабандист колеблется — возможно, он все еще не уверен, можно ли им доверять. Джес прекрасно его понимает — доверие достается нелегко. Оно похоже на прыжок в пустоту.

— Поговаривают, — наконец продолжает Соло, — Чуи видели на борту тюремного транспорта, который направлялся в тюрьму на дальней стороне Кашиика под названием «Каземат Эшмида». Я ничего о ней не знаю, за исключением того, кто ее построил.

— Голас Арам, — говорит Джес.

— Он самый. Я следил за ним, а потом явились вы и едва все не испортили. Не примани я то стадо мораков, вы бы выстрелили жучком по его дому. Но Голас параноик до мозга костей и устраивает регулярные проверки. Он нашел бы этого жучка еще до захода солнца и послал бы дроидов, чтобы выследить вас — а заодно и меня. — Пинком отодвинув стул, контрабандист встает, разведя руки в стороны. — Что ж, вы меня нашли. Прекрасно. А теперь уходите. Скажите Лее… в общем, скажите что угодно, но учтите, я не хочу, чтобы она в это вмешивалась. Я не могу подвергать ее опасности. Просто скажите ей, что у меня все хорошо и я скоро буду дома.

— Когда? — спрашивает Норра.

— Передайте ей, что я буду дома, когда придет время.

С этими словами Соло проталкивается мимо команды и направляется к выходу из ниши.

— Что ж, — заявляет Синджир, — проблема решена. Пора отпраздновать. — Он опрокидывает в рот стакан корвы, и у него на миг перехватывает горло. Тяжело закашлявшись, он утирает слезящиеся глаза. — И впрямь жуткая штука. Может… — Он рыгает. — Может, это вообще отрава.

Остальные сидят молча, не зная, что делать дальше.

— Думаю, нам надо… — наконец начинает Норра.

Неподалеку внезапно слышатся звуки какой-то суматохи: тревожный вскрик, резкий треск и последующий глухой удар.

Все выскакивают из ниши. За углом, возле установки для перегонки корвы, лежит тело Хана Соло.

Над неподвижной фигурой контрабандиста, расставив ноги, стоит Костик.

— ЦЕЛЬ НАСИЛЬСТВЕННО ОБЕЗДВИЖЕНА, — щебечет боевой дроид на фоне прерывающих его слова помех. — ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО. ВСЕМ ПРАЗДНОВАТЬ ПОБЕДУ.

Из-за двери до Леи доносятся голоса. Чем больше она слышит, тем больше ее охватывает злость.

Акбар: «В Галактике столько различных союзов, что она похожа на лоскутное одеяло. Множество систем, пытаясь сохранить самостоятельность, попадают в вакуум, в котором нет ни нашей власти, ни влияния Империи. Враг теряет свои позиции, а наш авторитет растет недостаточно быстро, и мы не в состоянии заполнить образовавшуюся пустоту».

Мон Мотма: «Именно потому мы и должны всеми силами стараться помочь тем планетам, которые охотнее присоединятся к Новой Республике ради собственного голоса в Сенате».

Один из советников Мон, Хостис Иж: «Канцлер, наши ресурсы не безграничны! Но есть довольно простой способ организовать новые поставки продовольствия, топлива и прочих предметов первой необходимости…»

Другой советник Мон, Окси Крей Корбин: «Сейчас догадаюсь: усиление военной мощи? Поведай нам, чем же может помочь более сильная армия?»

Хостис: «Если мы увеличим набор в армию, у нас будет больше солдат для охраны линий поставок, которыми раньше владела Империя, — там полно ресурсов, кто знает, в чьих руках они могут оказаться?»

Снова шум и ропот. Пора вмешаться.

Лея прижимает ладонь к дверной панели, и дверь с шипением открывается.

Металлические ставни на окнах зала собраний закрыты, хотя по краям их, подобно раскаленной магме, пробивается яркий свет чандрильского дня. Вокруг парят разнообразные голопроекции — графики с данными, карты систем и отдельных планет, какие-то схемы. Все это лишь усиливает и без того царящий в Галактике хаос. В Галактике, разрываемой на части не двумя воюющими сторонами, Новой Республикой и Галактической Империей, а множеством самостоятельных группировок, которые, сцепившись друг с другом, стремятся сформировать собственные правительства. Их возглавят военачальники, деспоты, преступники, религиозные фанатики. Галактика, страдавшая под гнетом жестоких имперских порядков, потонет в пучине анархии и безумия. Лея понимает, что, если Новая Республика не сможет распутать этот клубок проблем, их ждут трудные времена. Темные времена.

Она входит в зал, и все взгляды устремляются на нее.

Все крайне удивлены, несмотря на то что в этом зале у нее есть свое собственное кресло, которое сейчас пустует между Мон Мотмой и адмиралом Акбаром. Кресло не занято, поскольку никто не сообщил Лее об этом собрании. Ее преднамеренно оставили в неведении.

— Лея, — вставая, говорит Мон Мотма. — Добро пожаловать. Садись.

— Я постою, — ледяным голосом бросает принцесса. Возможно, тон следует изменить, но Лея решает этого не делать. «Хотели от меня отделаться — получите». — У вас собрание?

— Прошу меня понять, — отвечает Мон. — Я знаю, тебе сейчас нелегко. Сперва пропал муж, а потом эта неприятная история с той командой…

— Да. Очень неприятная.

— Я… конечно, садись, присоединяйся к нам, поделись своими мыслями.

— Я ей говорил, — хрипло ворчит Акбар.

— Конечно, — кивает Мон. — Я совершила ошибку, не позвав тебя, Лея. Просто подумала, что у тебя и без того хватает забот…

— Лея не просто олицетворение всех тех усилий, что мы предпринимаем в Галактике, — коротко кивает адмирал. — Она и сама по себе весьма ценный ресурс. Умная, здравомыслящая. Ей нужна возможность высказываться.

Акбар — хороший друг, понимает Лея.

И Мон тоже, хотя принцессе приходится напоминать себе об этом.

Но Мотма — реалист и порой выглядит холодной. А Лея — идеалист, и страсть ее может быть весьма обжигающа. Они все равно останутся друзьями, но это вовсе не означает, что Лея не может — и не должна — отвечать на подобное.

Новая Республика переживает непростые времена. Когда Палпатин основал Империю, он действовал подобно паразиту, который разрастается в теле более сильного носителя, чтобы затем вырваться наружу и захватить власть. Империя вышла на свет из этой чудовищной куколки уже полностью сформировавшейся, и ей оставалось лишь заявить права на ресурсы, принадлежавшие Республике: корабли, оружие, солдат, поставки. У Новой Республики такого преимущества нет, и ей приходится драться зубами и когтями за каждый корабль, каждый бластер, каждый кусок еды и каждого готового сражаться солдата.

Мон хочет, чтобы переход состоялся как можно более мирно. Никто не отрицает, это благородная цель. Порой вечерами Канцлер доверительно признавалась Лее, что ее пробирает дрожь при мысли о том, что случилось, когда паразит Палпатин впервые заполз под кожу Республики. Насколько легко он настроил одни системы против других, разжигая ксенофобию, злобу и эгоизм. В мыслях Леи эхом отдается голос Люка: «Все это методы и орудия темной стороны, Лея». Как создать Империю? Присвоить себе Республику. А как присвоить себе Республику? Убедить ее граждан, что они не могут править самостоятельно, что свобода их враг, а страх — союзник.