Чак Вендиг - Последствия: Долг жизни

— Знаю, знаю, махина ты этакая, все у нас получилось как надо.

Лея никогда еще не видела Чуи столь счастливым. У него здесь семья, и Лея с Ханом помогут ему их найти. «Останется ли он здесь, на Кашиике? — думает Лея. — Теперь, когда у него есть свой дом?» Похоже, Хан считает именно так. «У него своя семья, а у нас будет своя», — сказал он ей прошлой ночью, когда они лежали под открытым небом. Вуки с радостным рыком вприпрыжку бежит к Киррате, где они грузят ящики в несколько угнанных низколетящих имперских кораблей. Затем они полетят от города к городу, от поселения к поселению, оценивая по пути масштабы имперского присутствия. Лея спросила Хана, не обратиться ли за помощью к Новой Республике, но тот ответил, гордый словно петух, что она им без надобности.

Возможно, думает она, муж прав.

Но тут к ним, хромая, подходит Ведж, за которым следует Эваан.

— Принцесса, — говорит ее подруга, — ты должна это увидеть.

Ведж ведет ее к приемопередатчику и включает трансляцию Голосети.

Лея смотрит на развернувшиеся в Ханне события. Освобожденные повстанцы атакуют собственных спасителей. Канцлер сражена выстрелом, как и другие: Мейдин, Агейт, Хостис Иж. Некоторые еще живы, другие мертвы — поступающие данные противоречивы и сбивают с толку. Ясно одно — столицу охватил хаос. От увиденного у Леи сердце обливается кровью, и ее не оставляет мысль, что если бы она осталась… то вполне могла бы оказаться среди погибших. А может, ей бы удалось помешать случившемуся. Но сделанного не воротишь, и теперь нет смысла гадать, как все могло бы обернуться.

Она уверена лишь в одном: во всем этом виновата Империя.

На ее плечо опускается рука мужа, потрясенно стоящего за ее спиной.

— Мы же… мы же их всех спасли. Не… не понимаю.

Он судорожно сглатывает. Лее редко доводилось видеть его в таком состоянии, но, похоже, новости ошарашили даже его.

— Мне нужно вернуться назад.

Ему требуется мгновение, чтобы сосредоточиться, после чего он смотрит на нее уже ясными глазами.

— Знаю, — кивает он.

— Я не хочу. Я хочу остаться здесь. С тобой. С Чуи.

— И это я тоже знаю. Но я тоже должен лететь. Я должен вернуться домой.

— Можешь остаться. Я пойму. Поможешь Чуи…

— Чуи справится сам. Ему и остальным предстоит нелегкая работа. Но я свое дело сделал и хочу быть рядом с тобой, что бы ни случилось. И те, кто все это устроил, дорого заплатят.

— Пойду подготовлю «Сокол», — говорит она.

— Сейчас подойду. Только сперва попрощаюсь.

Лея проводит рукой по щеке Хана и целует его. Взгляд ее полон грусти, но ей жаль не себя, а его. Она знает, что прощание будет смертельно тяжким, хоть он в том и не признается.

Помедлив, она направляется к кораблям. Следом за ней идет Ведж.

Чуи вместе с Кирратой ворочают ящики, которые могли бы поднять лишь трое таких, как Хан. Вуки силен, словно местные деревья, и порой кажется, что он не уступает им ростом.

Чуи сразу же замечает своего напарника — они всегда почти инстинктивно чувствуют друг друга. Да, порой пути Хана и Чуи расходятся, но ненадолго, и в конце каждого дня, завершив свои дела, они встречаются вновь. Они были партнерами большую часть жизни, которую помнит — или считает нужным помнить — Соло.

Чуи ворчит и порыкивает.

— Отлично справляешься, здоровяк.

Снова рык — на этот раз вопросительный.

— Я… э… — Все оказывается куда тяжелее, чем думал Хан. Он водит носком ботинка по земле и разводит руками, словно пасует, играя в сабакк. — Я думал, этот день настанет позже, Чуи, но кое-что случилось, и…

Вуки подходит к нему и, кивнув, тихо бурчит в ответ. Хан еще не успел ничего сказать, а Чуи уже все понял, что опять-таки неудивительно. Чуи понимает, что Хан вынужден улететь. И что же первым делом предлагает эта гора шерсти? Естественно, все бросить и отправиться с товарищем. Хан яростно машет обеими руками и трясет головой, покачивая пальцем перед мохнатой мордой друга.

— Нет. Нет! Ты должен остаться. Мы сражались как не знаю кто, и теперь… все это твое. Понимаешь? Твое. Это твой дом. Здесь твоя родня, и я хочу, чтобы ты ее нашел. Слышишь? Это последняя моя просьба. И никаких возражений. — Чуи снова рычит, но Хан повторяет, на этот раз тверже: — Я сказал, никаких возражений. У тебя своя семья, а мне пора обзавестись своей.

Наступает долгая пауза, и Хан с трудом сдерживает желание сказать Чуи: «Я просто пошутил, дружище, давай садись на корабль, и полетим навстречу новым передрягам». А потом они вместе отправятся к Маластеру, или станции «Уоррин», или опять в ту пыльную кантину в Мос-Эйсли, чтобы подобрать еще какого-нибудь своенравного мальчишку-фермера… а когда он вернется домой и родится его ребенок, его сын, Чуи все так же будет рядом, потому что по-другому Чуи просто не может.

Но ничего этого Хан не говорит.

Чуи обнимает его и мурлычет.

— Я вернусь. Мы с тобой еще не закончили, и мы обязательно увидимся вновь. Я скоро стану отцом и ни за что не позволю, чтобы ты не поучаствовал в жизни моего ребенка.

Чуи рявкает и скулит, гладя Хана по голове.

— Угу, дружище, знаю, — вздыхает он. — Я тоже тебя люблю.

Вокруг ничего нет.

По крайней мере, ничего такого, что Слоун могла бы опознать.

Ее окружает всепоглощающая чернота космоса — ни планет, ни орбитальных станций, ни других кораблей. Ничего.

Единственное, что есть, — маленький грузовой корабль. Рей выключает двигатели, и он парит в пустоте. Гранд-адмирал понимает, что корабль этот вполне может стать ее могилой.

При каждом вздохе ей кажется, будто она втягивает в себя битое стекло. По крайней мере, кровотечение остановилось. Она пытается пошевелиться, и ее присохшие от запекшейся крови брюки с треском отрываются от кресла.

«Выжить. Сражаться. Добраться до Ракса».

Она подумывает выйти на связь и уже составляет у себя в голове грозное сообщение для Ракса, извещающее, что ему не уйти от ее кары, хотя на самом деле она умирает в космической бездне. Ему придется постоянно оглядываться через плечо, опасаясь, что она может подкрадываться к нему с наточенным клинком. Вполне достойное извечное проклятие, посланное из могилы.

Палец Слоун зависает над кнопкой.

Разум ее затуманен, и мысль сменяется другой — обратиться за медицинской помощью. Она вполне заслуживает остаться в живых. Но к кому обращаться? Она опасается, что теперь вся Империя оказалась в руках изменника. А любой другой вариант может грозить ей билетом в один конец до Чандрилы, поскольку ее уже наверняка разыскивают. Слоун представляет свое лицо на голоплакатах, будто она рядовой преступник. До чего же унизительно!

Нет. Придется подождать. Она отправила свое сообщение и разыграла свою пьесу. Самой ей до мусорной луны не добраться, но это может сделать кто-то другой…