Чак Вендиг - Последствия

— Вот только вы делали это сжатым кулаком, а не открытой ладонью.

— Красиво говоришь для простого пилота.

Ведж пытается пожать плечами, но даже это причиняет ему боль. Изо рта вырывается стон, и он с трудом удерживается от дальнейшего крика.

Женщина кивает и молча уходит.

Над столом парит голова Дельтуры. Голограмму окружает голубоватое сияние.

— Вы уверены, мичман?

— Никаких следов имперских кораблей, адмирал.

— Но вы нашли следы наших?

— Только обломки. Невооруженным глазом их не увидеть, но «Гадюка» способна на многое. Она обнаружила молекулярные остатки наших собственных кораблей, сэр.

— А-истребители, — хмыкает Акбар. — Кто-то их сбил.

— Кто-то с поверхности, сэр?

— Вряд ли. С такого расстояния в А-истребитель не попасть.

Акбар сплетает длинные перепончатые пальцы и разворачивает кресло к другому собеседнику. Это тоже голограмма, но в ней с трудом можно опознать конкретную фигуру.

Изображение стоит чуть в стороне, словно призрак. Тело и лицо мерцают и расплываются. Это их информатор, известный лишь как Оператор. Пока что его разведданные практически безупречны, что заставляет Акбара все больше в нем сомневаться.

— Что скажете, Оператор?

Слышится столь же искаженный, как и картинка, механический голос:

— Обнаружил ли дроид какое-либо движение в столицу и из нее? Или вокруг планеты в целом?

— Вы слышали вопрос, — обращается Акбар к Дельтуре.

— Нет, сэр. Вообще никаких кораблей.

— Пусть дроид проверит все ретрансляторы на планете, — предлагает Оператор. — Посмотрим, что будет.

Дельтура кивает и что-то говорит сидящему за пределами голограммы — вероятно, научному офицеру, молодой тогруте. Томительно тянутся мгновения, подобно каплям разливающейся по полу густой жидкости. Акбар чувствует, как с каждой секундой улетучиваются остатки его оптимизма.

Вновь появляется светящаяся голографическая голова мичмана.

— Ничего, — слегка растерянно говорит он. — Вообще Ничего, сэр. Дроид не может засечь ни одного ретранслятора. Как будто они не работают.

— Блокада связи, — говорит Оператор. — Имперский трюк. Они там, адмирал Акбар. Их корабли где-то прячутся. Но если нет никакого движения ни с планеты, ни обратно, значит они установили блокаду. Никаких кораблей, никакой связи. Что-то явно происходит, но не знаю, что именно.

— Благодарю, — отвечает Акбар.

— Будете что-то предпринимать? — оживленно интересуется Оператор. Не слишком ли оживленно?

Акбар молча выключает голограмму.

— Что-нибудь еще, сэр? — спрашивает Дельтура.

— Оставайтесь на связи, — говорит Акбар. — Мне нужно подумать и посоветоваться с другими. Спасибо, мичман.

— Есть, адмирал.

Лицо юноши исчезает.

Беспокойство гложет Акбара, словно стайка морских червей. Ему нужно время, чтобы поразмыслить, но тянуть тоже нельзя, иначе они могут упустить идеальную возможность. «Или, — думает он, — избежать очередной имперской ловушки». Что это — хитрость или нечто реальное? Возможно, какая-то тайная встреча. Ирония судьбы — когда-то повстанцам приходилось прятаться и скрывать свое присутствие, а теперь то же самое приходится делать Империи. Роли меняются. Кто знает, может, это знак их нарождающейся победы над имперским гнетом. Но их чрезмерная уверенность в себе тревожит его не меньше. Империя не погибла. Пока.

Она выжидает, чтобы снова нанести удар. В этом Акбар практически не сомневается.

Откуда-то со стороны летит пурпурный плод, врезаясь в висок Олии Чоко. Плод лопается, сок течет по ее щеке, капая с подбородка. Она ошеломленно озирается.

— Долой! — доносится рассерженный голос. — Долой Галактический сенат! Долой Новую Республику!

Очередной плод пролетает над головой Олии.

— Ладно, Лаг, пора заканчивать… — поторапливает Трейсин.

— Нет, — прерывает ее Олия. Судорожно сглотнув, она вытирает со щеки липкие внутренности плода. — Эй ты! Подойди поближе.

Трейсин едва заметно кивает Лагу.

На краю экрана появляются чешуйчатые руки трандошанина, которые разворачивают камеру в сторону маленького Зана в грязно-сером комбинезоне. В руках у него корзинка с фруктами и овощами, в основном гнилыми.

Он один.

Увидев направленную на него камеру, он машет руками:

— Нет-нет, я не хочу, чтобы меня снимали. Пожалуйста.

Олия осторожно подходит к нему, протягивая руки.

— Если у вас есть какие-то возражения, я готова их выслушать.

— Я… — Зан, заикаясь, оглядывается вокруг, как будто случившееся всего лишь шутка. Или он просто не был готов к подобным последствиям. — Извините, мне нужно идти.

Он пытается уйти, но Трейсин преграждает ему путь.

— У вас есть возможность высказаться.

— Правда? — подозрительно спрашивает он.

— Правда, — подтверждает Олия. — Расскажите о своих проблемах.

«Мы в эфире?» — одними губами произносит Трейсин в сторону камеры.

На экране на мгновение появляется поднятый чешуйчатый палец.

— Я… — начинает инородец. — Я Гиска Дотало, с Ган-Морадира, колонии в Среднем Кольце. Пришла Новая Республика. Они… они уничтожили имперскую базу. Теперь имперцы ушли. Имперцы были жестоки, но при них хотя бы был порядок! У нас была вода и еда, все работало. Потом повстанцы ушли, пришли бандиты и пираты. Нам не хватает еды, колодцы забиты, и… — Он начинает всхлипывать. — Мы скопили кредитов, чтобы я смог прилететь сюда. Я — единственная наша надежда.

Какое-то мгновение Олия ошеломленно смотрит на него.

Трейсин уже готова вмешаться, но Олия говорит:

— Хорошо, что вы прилетели, господин Дотало. Насколько я знаю, у Ган-Морадира пока нет своего представителя в Сенате. Сегодня этим представителем станете вы.

Глаза его расширяются сверх всякой меры.

— Ч… что?

— Война ужасна. И с помощью одной лишь армии всех проблем не решить. Мы должны определиться с тем, что будет после того, как закончат свою работу военные, — именно потому здесь, на родине канцлера, вновь начинает свою деятельность Сенат. Некоторые считают Чандрилу мелкой и незначительной планетой, но именно здесь всегда появлялись великие идеи и граждане, которые несли эти идеи по всей Галактике. Галактика нуждается в помощи. Но ей нужны не только великие идеи, но, как вы только что сказали, и базовые средства для существования — еда, вода, кров. А когда война закончится, предстоит еще многое восстанавливать и исправлять. Сегодня я приглашаю вас выступить перед Сенатом с речью о проблемах вашего народа и вашей колонии. Пусть вас выслушают. И помогут вам.

Олия подзывает из-за камеры панторанца в синей форме администратора и что-то ему шепчет, затем представляет ему Гиску Дотало. Панторанец вежливо уводит зана прочь.