Клаудия Грэй - Голос крови

Кастерфо рывком выпрямился, будто его не идея осенила, а из бластера подстрелили!

— Картель Риннривина образовался недавно. За это время он просто не успел бы отстроить такую огромную сеть с ноля. Если только ему не помогли в самом начале. У него должен быть спонсор.

«Быстро схватывает, — подумала Лея. — Хорошо».

— Кто-то дал Риннривину хороший старт. Он расплачивается тем, что делает для своего благодетеля грязную работу, награбленное переправляет ему, а оставшегося самому Риннривину и его бандитам с лихвой хватает на шикарную жизнь.

— Но кто может проворачивать теневые операции такого масштаба? — Кастерфо покачал головой. — Обычно главари преступного мира не поручают свои дела другим главарям. Кто бы ни стоял за Риннривином, у них есть чрезвычайно веские причины оставаться в тени.

Лея ответила не сразу. У нее не было доказательств, одни догадки. Наблюдения их в некоторой степени подтвердили, но этого было слишком мало. Поколебавшись, она решила сообщить Кастерфо только факты, оставив свои соображения при себе. Может быть, он хотя бы прислушается.

— Вчера вечером я обратила внимание на группу людей в казино…

Как же их описать? Ни у кого, за исключением той женщины, не было никаких запоминающихся отличительных черт.

— Там была одна женщина — немолодая, смуглая, седые пряди в темных волосах, мелкие шрамы на лице. Она очень старательно не замечала нас. Словно хотела убедить кого-то, что ей нет до нас дела. Но уж очень это невнимание бросалось в глаза. Эта женщина знала о нашем присутствии и хотела остаться незамеченной.

— Я помню ее, — сказал Кастерфо, снова удивив Лею. — Я не уловил того подчеркнутого невнимания, о котором вы говорите, но я и разглядывал ее недолго. В ней чувствовалась властность. Я еще подумал тогда, что эта женщина, должно быть, служила в армии. Ее спутники вели себя так, будто она была их командиром.

— Вы что-нибудь знаете о планете под названием Даксам-четыре?

— Нет. Стоп, погодите… Это пустынная планета, верно? Одна из наиболее холодных пустынных планет Внешнего кольца. — Тут его озарило. — Как раз такое место, где могут открыть лавочку теневые корпорации.

— И к тому же не самое притягательное для туристов. Иными словами, идеальное тайное убежище. — Лея снова вызвала в памяти лицо незнакомки, чтобы не позабыть ни одной черточки. — Я узнала, что те люди прибыли с Даксама-четыре. Кажется, управляющие казино никто их даже побаивались.

— Думаете, они имеют связи с картелем? Может, они и представляют ту силу, которая стоит за махинациями Риннривина? — Кастерфо загорелся идеей.

И снова в глаза Лее бросились его молодость и пылкий энтузиазм, но они больше не вызывали у нее снисходительности. Это был энтузиазм человека, который ищет по-настоящему непростого дела, чтобы проявить себя.

Что ж, может быть, в этом она сможет ему помочь.

— Я не знаю, связаны ли они вообще, — сказала Лея. — Даксам-четыре не значится среди планет, куда, по нашим данным, переправлял деньги картель. Но с другой стороны, возможно, мы видим лишь первые звенья в долгой цепочке, призванной скрыть истинного получателя средств. Все, что у нас есть, — это интуитивные подозрения, однако интуиция и вам, и мне говорит одно и то же. Хотите пойти у нее на поводу?

Кастерфо ухмыльнулся во весь рот:

— Хоть к хатту на кулички.

Можно подумать, он предвкушал приключения, а не брался за важную и опасную работу. Но Лея уже и сама успела заново распробовать приключения. Ей было необходимо заняться серьезным делом. Теперь у нее снова появилась цель — впервые за долгие-долгие годы.

А капелька риска — небольшая цена за такое счастье.

— Одной миссии недостаточно. — Голос Кастерфо разнесся по всему залу сената.

Кастерфо стоял перед своим сенаторским терминалом, но сегодня он выступал не один. Принцесса Лея тоже встала перед голокамерами, которые совместили их изображения на экранах, и казалось, что выступающие стоят плечом к плечу, хотя на самом деле между ними лежал чуть ли не весь зал сената. Поскольку они стояли напротив, каждый из них мог обращаться к половине зала. Элегантные черные рубашка и плащ Кастерфо подчеркивали снежную белизну платья принцессы — они казались то ли зеркальными отражениями, то ли противоположностями.

— Мы доказали, что Риннривин Ди представляет реальную угрозу, — продолжал Кастерфо. — Мы видели, что влияние его картеля распространилось столь же далеко, как некогда простиралось влияние хаттов. Обвинения, выдвинутые эмиссаром Йендором, полностью подтвердились. Однако расследование необходимо продолжить.

Рэнсольму всего несколько раз доводилось выступать перед сенатом. От волнения шла кругом голова: тысячи лиц множества самых разных существ, обращенные к нему, каждый в этой толпе ловит каждое его слово и выносит собственное суждение, опираясь на свои неведомые и непредсказуемые соображения. Рэнсольму казалось, что он никогда к этому не привыкнет.

Тем удивительнее и приятнее было услышать спокойный, ровный голос принцессы Леи:

— Во времена Империи коррупция позволила организованной преступности разрастись до невиданных прежде масштабов. Лишь совместными усилиями многих миров мы смогли остановить эту лавину и восстановить главенство закона. Но нельзя останавливаться на достигнутом. Я убеждена, и сенатор Кастерфо подтвердит мои слова, что картель Риннривина Ди может означать возрождение организованной преступности. И мы обязаны этому помешать.

Рэнсольм настаивал, что они должны рассказать сенату о теневых корпорациях, стоящих за картелем Риннривина. Они спорили об этом во время перелета, а потом все утро, когда встретились, чтобы согласовать свое совместное выступление. Но принцесса Лея осталась непреклонна. «Нам необходимо строго придерживаться фактов, говорить только о том, что известно с абсолютной достоверностью, — сказала она. — Стоит нам начать строить теории — и мы полностью потеряем шанс завоевать доверие центристов. А если вы станете говорить о тайном заговоре, они решат, что я обратила вас в веру популистов», — добавила Лея, невесело усмехнувшись.

Рэнсольм понимал: принцесса права. И все же, стоя перед сенатом и умалчивая о том, что могло оказаться жизненно важным, он чувствовал себя обманщиком. Когда-то он поклялся себе, что не станет лгать и приспосабливаться ради политической карьеры, что останется верен своим убеждениям. И вот он нарушает это правило, вводит сенат в заблуждение…

«Это не ложь, это всего лишь осторожность», — напомнил он себе. Задача была убедить сенат в необходимости углубленного расследования. И если им позволят это, он сможет представить сенату не просто подозрения, а неопровержимые доказательства.