Джеймс Лучено - Темный повелитель: Восход Дарта Вейдера

- Следить за здоровьем, - придирчиво повторил Сидиус.

- Когда придет время модифицировать этот... панцирь, учитель, - пояснил Вейдер.

- А. Ну разумеется.

Человекоподобный 2-1В начал выполнять очередную инструкцию пациента, когда из левого предплечья Вейдера внезапно фонтаном забили искры и по груди заметались голубые электрические разряды. Разъяренно взревев, Вейдер взмахнул левой поврежденной рукой, и дроида отбросило к дальней стене операционной.

- Идиотские, тупые машины! - вскрикнул он. - Идиотские! Тупые!

Сидиус разглядывал ученика в беспокойстве:

- Что так взволновало тебя, мой мальчик? Мне хорошо известно о несовершенстве твоего костюма, и мне понятно твое негодование. Но ты зря расходуешь гнев на дроида. Ты должен сберечь его до лучших времен, когда он сможет приносить пользу. - Он вновь смерил Вейдера испытующим взором. - Мне кажется, я начинаю понимать причину твоего расстройства... И твой гнев никоим образом не связан с неполадками в костюме или профнепригодностью дроида. Что-то произошло на Меркане - и это что-то сильно взволновало тебя. Какой-то инцидент, о котором ты предпочитаешь умалчивать. И я задаюсь вопросом: кому во благо? Тебе или мне?

Вейдер ответил не сразу:

- Учитель, я обнаружил троих джедаев, ускользнувших от расправы.

- Ну и что?

- Одна из джедаев, женщина, нанесла мне эту рану. Впрочем, ей не удалось скрыться от возмездия.

- А остальные двое?

- Они сбежали. - Вейдер поднял исполосованное шрамами лицо, чтобы встретиться взглядом с наставником. - Но этого бы не произошло, не будь у меня проклятого костюма, из-за которого я почти не способен двигаться! Я бы уничтожил их, будь мой звездный разрушитель оборудован должным образом! Будь у меня личный истребитель, который никак не построит этот Синар!

Сидиус дождался, когда Вейдер закончит, после чего встал и сделал несколько шагов в направлении прозрачной перегородки:

- То есть, мой ученик, насколько я понял, двое джедаев ускользнули у тебя из-под носа, и теперь ты готов винить в этом всех и каждого.

- Учитель, будь вы там, вы...

- Помолчи, - оборвал его Сидиус, - а то нанесешь себе еще больший вред. - Он дал Вейдеру несколько секунд, чтобы успокоиться. - Для начала, позволь мне еще раз обратить твое внимание на то, что джедаи для нас - ничто, пустое место. В том числе и Йода с Оби-Ваном, даже если они выжили. Нисколько не сомневаюсь: расправы избежали десятки джедаев, и в свое время у тебя будет шанс избавить Галактику от этого отребья. Но куда важнее для нас то, что их Орден расколот. Его больше нет, повелитель Вейдер. Я ясно выразился?

- Да, учитель, - пробормотал Вейдер.

- Зарываясь на удаленных мирах в снега и пески, уцелевшие джедаи лишь унижаются перед ситхами. Тем лучше: пусть еще тысячу лет лелеют свое невежество и высокомерие.

Сидиус бросил на Вейдера раздраженный взгляд:

- И вновь тебя выдают мысли. Вижу, я так и не смог убедить тебя до конца.

Подняв взгляд, Вейдер указал на свое лицо и укутанное в черный плащ тело, затем схожим жестом указал на Сидиуса:

- Посмотрите на нас. Разве это лица победителей?

Сидиус усиленно сдерживался, стараясь не выдать своей злости и раздражения:

- Повелитель Вейдер, мы - нечто большее, нежели существа из грубой плоти. Разве ты об этом не слышал?

- Слышал, - подтвердил Вейдер. - Даже слишком часто.

- Но от меня ты узнаешь всю правду.

Вейдер поднял глаза:

- Точно так же, как узнал всю правду о том, как спасти Падме?

Сидиуса не так-то просто было застигнуть врасплох. Весь последний месяц он ждал, когда ученик наконец бросит это обвинение.

- Я не имею отношения к смерти Падме Амидалы. Она умерла лишь потому, что ты прогневался на ее предательство, мой юный ученик.

Взгляд Вейдера уткнулся в пол.

- Вы правы, учитель. Я сам привел в исполнение то, чего боялся больше всего на свете. Я виновен в ее гибели.

В голосе Сидиуса послышались нотки сострадания.

- Иногда Сила имеет на нас свои планы, мой мальчик. К счастью, я вовремя явился на Мустафар, чтобы спасти тебя.

- Спасти меня, - бесстрастно повторил Вейдер. - Да-да, конечно, учитель. И похоже, я должен быть вам за это признателен. - Поднявшись со стола, он подошел к перегородке и встал напротив Сидиуса. - Но какой толк от власти, если она не приносит отдачи? Какой толк от власти, если она не приносит услады?

Сидиус и ухом не повел:

- В конце концов ты поймешь, что власть - сама по себе услада. Путь к темной стороне таит в себе множество опасностей, но это единственный путь, который можно назвать достойным. И не имеет значения наш внешний вид или жертвы, которые нам пришлось принести. Мы победили, и Галактика отныне наша.

Вейдер задержал взгляд на наставнике:

- Графу Дуку вы обещали то же самое?

Сидиус сверкнул злобным оскалом, но лишь на мгновение.

- Дарт Тиранус знал, на что шел, повелитель Вейдер. Будь он более искусен в обращении с темной стороной, ты бы сейчас был мертв, а моей правой рукой стал бы он.

- А если вы встретите кого-то, кто сильнее меня?

На лице Сидиуса застыло подобие улыбки.

- Пусть твое тело покалечено, в Галактике нет никого сильнее тебя, мой мальчик. Такова твоя судьба. Мы оба это предвидели. Вместе мы непобедимы.

- Мне даже не хватило сил, чтобы одолеть Оби-Вана, - заметил Вейдер.

С Сидиуса было довольно.

- Да, не хватило, - сказал он. - А теперь представь, что мог сделать с тобой Йода, будь он на месте Оби-Вана. - В голосе Сидиуса звучала жестокая искренность. - Оби-Ван победил, потому что прибыл на Мустафар с единственным намерением: убить Дарта Вейдера. Если бы джедаи все это время проявляли подобную неколебимую решимость, если бы они концентрировались на том, что необходимо сделать, а не на своих страхах перед темной стороной, одолеть их было бы не в пример сложнее. Мы могли бы не справиться. Мы могли бы потерять все. Ты понимаешь?

Вейдер совершил несколько глубоких вдохов:

- Получается, мы еще отделались малой кровью. И я должен быть признателен вам и за это.

- Да, - отрывисто сказал Сидиус. - Должен.

Экипаж «Пьяного танцора» был удивлен признанием своего капитана ничуть не меньше самого Шрайна. Впрочем, многих из команды эта новость лишь утвердила в мысли, что они верно поступали, доверяя чутью и интуиции Джулы.

Шрайн и женщина, утверждавшая, что она его мать, устроились в темном уголке кают-компании; пред ними на столе стояла нетронутая еда, чуть в стороне - бледно-голубые голографии, на которых был якобы изображен девятимесячный Роан, делающий свои первые шаги у крыльца их непритязательного домика. Он никогда не любил разглядывать собственные снимки, а потому происходящее только усиливало его смущение.