Джеймс Лучено - Темный повелитель: Восход Дарта Вейдера

Только Палпатину были известны все подоплеки войны и ее внезапного прекращения. Но Бейл знал некоторые вещи, о которых не был осведомлен даже Палпатин: в частности, что двое детей Энакина Скайуокера и Падме Амидалы не погибли вместе с матерью на астероиде Полис-Масса и что именно близнецов джедаи Йода и Оби-Ван Кеноби считали последней надеждой Галактики в борьбе с силами тьмы. А еще - что младенца Люка отправили на Татуин и теперь он находился на попечении у дяди и тети, да еще под присмотром Оби-Вана. А малышка Лея - Бейл ухмыльнулся при этой мысли - в эту секунду находилась на Алдераане - вероятно, в руках его жены Бреи.

Когда Палпатин был похищен генералом Гривусом, Бейл пообещал Падме, что, если с ней что-то случится, он сделает все возможное для защиты ее близких. Беременность Падме ни для кого, по сути, не являлась секретом, хотя все усиленно делали вид, что ничего не замечают. Однако в тот момент Бейл имел в виду вовсе не детей, а Энакина и в жизни не догадался бы, что события последующих дней приведут к тому, что он окажется в рядах заговорщиков вместе с Йодой и Оби-Ваном и возьмется опекать одного из детей Падме.

Бейлу и Брее понадобилось всего несколько дней, чтобы по-настоящему полюбить малышку, хотя изначально Органа опасался, что судьба подбросила им непреодолимое испытание. Учитывая, какие у них были родители, близнецы Скайуокеры имели все шансы вырасти могущественными в Силе. И Бейл задавался вопросом: что, если с ранних лет в Лее будут проявляться признаки готовности последовать за отцом по проложенной им темной дорожке?

Йода развеял его опасения.

Энакин не родился сразу темным, он стал таким во многом из-за тех испытаний, которые подбросила ему жизнь, из-за той ненависти, страха, злости, страданий, которые он испытывал. Если бы джедаям довелось найти его пораньше, когда он был в более юном возрасте, вероятно, ничего бы этого не случилось. К тому же Йода, судя по всему, изменил свои взгляды на то, каким должен расти чувствительный к Силе ребенок. Жизнь в обстановке любви и постоянного внимания со стороны семьи ничем не хуже, а возможно, и лучше, чем пребывание с младенчества в кельях Храма.

Но удочерение Леи было лишь одной из забот Бейла.

Уже несколько недель прошло с тех пор, как Палпатин провозгласил новый государственный строй, и все это время Бейл тревожился за свою безопасность, а если точнее, за безопасность родной планеты. Его имя выделялось среди подписавшихся под Петицией двух тысяч - той самой, которая призывала Палпатина снять с себя экстренные полномочия, полученные от Сената перед началом войны. Мало того: Бейл был первым, кто прибыл в Храм джедаев, когда началась резня, и именно он помог спастись Йоде, после того как тот вступил в яростную схватку с Сидиусом в Совещательной палате Сената.

Голокамеры в Храме или на бывшей площади Республики вполне могли запечатлеть в эти моменты Бейла в его спидере, и тогда снимки непременно попали бы на стол к Палпатину или его советникам по безопасности. Кроме того, вполне могли просочиться сведения, что именно Бейл отвез тело Падме на планету Набу для проведения похорон. Узнав об этом, Палпатин вполне мог задаться вопросом, а мог ли Оби-Ван - который увез Падме с далекого Мустафара - поделиться с Бейлом информацией об истинной личности Палпатина и обо всех тех ужасах, которые свершились на Корусанте благодаря Энакину, переименованному в Дарта Вейдера и оставленному Оби-Ваном умирать на кипящей от лавы планете.

И тогда Палпатин мог задуматься, в действительности ли ребенок Падме - или ее дети - погибли вместе с матерью...

Бейл не встречался с Мотмой с тех самых пор, как состоялись похороны на Набу, и она ничего не знала о той роли, которую сыграл ее друг-сенатор в последние минуты войны. Однако она, разумеется, слышала о том, что Бейл и Брея удочерили маленькую девочку, и ей не терпелось поскорее увидеть малышку Лею.

Но проблема была и в том, что Мон Мотма не прекращала своих попыток подорвать авторитет Палпатина.

- В Сенате поговаривают о проекте строительства нового дворца, в котором разместят Палпатина, его советников и Императорскую гвардию, - проговорила она, когда сенаторы приблизились к одной из репульсорных посадочных платформ, примыкающих к башне.

Бейл был знаком с этими слухами.

- И статуи, - добавил он.

- Бейл, похоже, Палпатин не слишком верит в неприкосновенность своего Нового порядка - и это делает его еще более опасным. - Когда они достигли дорожки, ведущей на платформу, Мон Мотма внезапно остановилась и повернулась к собеседнику. - Каждый подписавшийся под Петицией двух тысяч теперь под подозрением. Ты слышал, что Фэнг Зар в спешке бежал с Корусанта?

- Слышал, - отозвался Бейл, с трудом сдерживаясь и не отводя взгляда.

- Клоны там или нет, Бейл, но я не собираюсь сдаваться. Нужно действовать сейчас, пока мы еще можем хоть что-то сделать - пока Серн-Прайм, Эниска, Кашиик и другие миры еще готовы к нам присоединиться.

Бейл пошевелил челюстью.

- Слишком рано переходить к активным действиям. Нужно потерпеть, - изрек он, вторя словам Падме, которые она адресовала ему в день знаменательного выступления Палпатина в зале Сената.

Мон Мотма смерила его скептическим взором.

- В вооруженных силах еще остались офицеры, которые готовы прямо сейчас принять нашу сторону - которые понимают, что джедаи не предавали Республику.

- Прямо сейчас играет хоть какую-то роль лишь мнение солдат-клонов, а как раз они свято верят, что джедаи их предали, - парировал Бейл. Понизив голос, он добавил: - Мы рискуем слишком многим, навлекая на себя подозрения Палпатина.

Он продолжал искренне тревожиться за Лею.

Мон Мотма не проронила ни слова за весь путь по подвесной дорожке, ведшей на посадочную платформу. Буквально за секунду до их появления на платформе совершил посадку челнок типа «Тета»: на глазах у сенаторов по трапу в сопровождении штурмовиков сошла высокая, пугающего вида фигура, укутанная в черное.

- Кто-то из джедаев все же должен был пережить приказ об устранении, - в конце концов молвила Мон Мотма.

Бейл не совсем понимал причину, но его взгляд оставался прикован к фигуре в маске, которая, в свою очередь, не сводила глаз с Бейла. В тот момент, когда вновь прибывшие прошагали в непосредственной близости от двух сенаторов, Бейл уловил обрывок фразы, брошенной одним из штурмовиков:

- Повелитель Вейдер, Император ждет вас в своих покоях.

Бейл почувствовал себя так, будто кто-то вырвал землю из-под ног.

Колени сенатора задрожали, и он схватился руками за перила ограждения платформы. Каким-то образом ему все же удалось изгнать из своего голоса страх, когда он проговорил, обращаясь к Мон Мотме: