Евгений Синтезов - Лох с планеты Земля

Может быть это операция спецслужб? Тогда тут непременно замешана политика. Тоже не смешно — Кэп с Чифом граждане, и чёрт знает их инопланетные расклады.

Как интересно! Даже не заметил, как сжевал кашу совсем без соуса… стоп! Что-то не помню, как брал завтрак — так что же это я такое сжевал в задумчивости?

Послышался голос Дока. — Наверное, я убью эту сволочь!

Я полностью очнулся от размышлений. — Привет. Ту сволочь, о которой я думаю?

— Э… привет, — Док открыл столик, взялся за тарелку, — вряд ли ты сейчас думаешь о кошках.

Я машинально отхлебнул из Максимкиного — а в этом уже не было никаких сомнений — стакана космического киселя. Впрочем, придётся делать вид, что вот это мой столик и мой завтрак.

Поковыряв вилкой остатки в тарелке, спрашиваю строго. — Что-то не так с моим котёнком?

— С моим котёнком, — угрюмо поправил Док. — Он ничего не жрёт — здесь его тупо нечем кормить.

Я испугался. — Он ещё живой?

— Да, только…, — засмущался медик, — пожалуйста, не бей пока Сёму.

— А он тут причём? — внимательно вглядываюсь в лицо друга.

— Капсула занята, — потупился этот живодёр, — я туда поместил кота, чтоб не сдох ненароком.

В этот момент в кают-компанию вошёл Семён. Вежливо поздоровался, спокойно встал рядом со мной, откинул крышку и достал тарелку с оладьями и… со сметаной. Как ни в чём ни бывало этот гад наткнул оладушек на вилку, макнул в сметанку и — держите меня семеро, я за себя не отвечаю — укусил его!

— Сёма, — спрашиваю как бы между прочим, — ты любишь животных?

Тот утвердительно кивнул, не раскрывая занятого рта.

— У Дока котёнок голодный, — говорю, скорбно потупившись — стараясь не смотреть, как он жрёт.

Он прожевал, запил чем-то похожим на колу, и только тогда снизошёл. — Странно. При операционных коты, вроде бы, голодать не должны.

Док одарил его оценивающим взглядом, явно прикидывая в уме, что бы ампутировать для начала.

— Но у вас же тут всё через кибернетику, — он снисходительно усмехнулся. — Если отпустишь после завтрака в мастерскую на часок, принесу какой-нибудь корм. Если вспомню вкус — вискасом как-то сильно уже пьяный водку заедал. Но! Бесплатно — только коту, лично буду кормить.

— Договорились, Сеня, — плотоядно ему улыбаюсь, — подходи к Доку через час.

Сеня кивнул, не торопясь поел, убрал посуду, закрыл ячейку и вышел. Мы с Доком всё это время смотрели, он в свою, а я в Максикову, тарелки. Когда Сёма, наконец, удалился, спрашиваю Дока, — сколько будешь перенастраивать капсулу?

— Пять минут, — Док мне радостно улыбнулся, — но ты не торопись, дружище, не спеши…

— Не учи учёного, — обрываю его злорадство. — Пойдём к тебе, есть разговор.

Семён

Сразу в мастерскую я, конечно же, не пошёл, сначала вернулся к себе за шоколадками. По пути в мастерскую удалось совершить маленькое чудо — уговорил Буханку не будить Фару, если ещё спит, не тревожить зря начальницу, просто пустить меня к верстаку.

Ведь я веду уже два исследовательских проекта особой важности, вот! Искин согласилась, предупредив, что до прихода Фары шаг влево или вправо от верстака будет считаться нарушением — вырубит без предупреждения.

Дескать, ей и одного гвоздя в переборку хватило. Была бы бабой — цены бы ей не было! Во всяком случае не нудила бы: «Гвоздя в доме прибить некому»! Вот бы её разум вселить Ирке — фигушки я больше с Земли улечу. Хотя, если честно, окажись сейчас на Земле, вряд ли куда-нибудь полетел бы.

Сижу «вчера», до отбоя то есть, смотрю в окно. Там ночь и звёзды, а в каюте светло, как днём, и ни одна лампочка не горит — от диссонанса аж ностальгия разыгралась, пришлось для успокоения съесть шоколадку с фундуком. Вот с этого я и начал — с лампочек.

Попытался объяснить Буханке, зачем мне очаговые источники света. Потом чуть крышей не поехал, пытаясь понять её возражения и заодно то, как всё освещается сейчас. Еле как уговорил попробовать, мол, это новый опыт в программе исследований эмоций и всего такого.

Саму люстру мы согласовали без дискуссий, ей сразу понравились светильники в моей земной квартирке. С выключателями снова возникло недопонимание.

Почему свет не должен включаться и выключаться автоматически? Или по мысле-приказу? Ну, хотя бы по голосовому приказу! Что за удовольствие в тёмной комнате нашаривать выключатель?

Блин! Да чтоб хоть однажды, проснутся среди ночи! В тёмной комнате! Смотреть в потолок и чувствовать себя таким несчастным и одиноким!

Буханка зависла на две секунды и уточнила потом. — В сортире так же сделаешь?

— В сортире-то зачем? — так далеко моя тоска по Земле не заходила.

— Ну, чтоб смотреть в потолок и чувствовать себя несчастным, — совсем неехидно предположила искин.

Я не нашёлся, что ответить.

— Не хочешь чувствовать себя несчастным в сортире? Ну и ладно, кстати, вот и Фара пришла.

Я обернулся, подхватил шоколадки, сделал всего два шага навстречу, услышав напоследок, — я тебя предупреждала.

Когда сознание вернулось, в нём звучал чудный голосок Фары. — Я тоже прям до обморока рада тебя видеть. Вставай уже.

Она, присев на корточки, трясла меня за плечи. Я открыл глаза и попытался поймать в фокус её лицо. — Привет.

Встряхнув меня хорошенько, отпустила. — Вставай и рассказывай всё по порядку.

Я, крепко приложился затылком о палубу, оттого совсем не спешил подчиняться, — а с какой стати? Ты мне не начальник, штрафы я отработал…

— Пока отработал, — добавила она, недобро прищурившись.

— Только вот, пользуясь служебным положением, угрожать мне не нужно, — закидываю руку за голову. — Я, может, с детства обожаю влажную уборку. Или ты думаешь, что сможешь сделать мне хуже, чем Вой?

— Не я, так девчонки, — угрюмо пообещала она.

— Всё равно потом Док воскресит, — на это Фара ехидно улыбнулась.

Я тут же упредил её сомнения, — воскресит, как надо — я ж обещал кормить кота.

Она отвернулась, надолго замолчав. Мне сразу сделалось неуютно на палубе, я резко сел, взял её за руку. — Ну, ладно, хватит тебе. Спрашивай уже, что тебе рассказать.

Фара, не поворачивая ко мне лица, проговорила. — Зачем ты натравил на Макса своих девчонок?

— Во-первых, они твои, — говорю, как можно спокойнее, — во-вторых, никого я не натравливал.

Фара резко обернулась ко мне. На её ресницах блеснули слёзы, будь я проклят!

Говорю отчётливо. — Буханка, старшему технику полный доступ к моим личным данным.

— С какого момента и до каких пор? — уточнила искин.

— Да всё, что знаешь, ну…, — я вовремя прикусил язык, едва не ляпнув: «… и всегда, наверное».

Фара смотрела на меня во все глаза — блин, ради этого взгляда стоило убить Макса. Да хоть сто Максов!