Франсис Карсак - Том 2. Робинзоны космоса. Бегство Земли. Романы. Рассказы

— Но как так вышло, — прервал его Хани, — что он столько времени успешно выдавал себя за властителя?

Рооб, властитель психических наук, поднялся со своего места.

— Некоторые из наших тайн столь опасны, что ими мы стараемся не делиться даже с властителями. Вот уже несколько сотен лет у нас есть аппарат, который позволяет очистить человека от всех его знаний и перенести в сознание другого. Остальное уже было делом пластической хирургии и прекрасной маски. Вы и сами знаете, что не все наши хирурги — текны. Но вот как фаталисты смогли получить доступ к планам психоскопа?

— Самое забавное, — продолжал Кельбик, — здесь то, что плодородию Земли ничто не угрожает, во всяком случае, о полном разрушении почвы речь точно уж не идет. Загипнотизированные аргументами псевдо-Гдана, в своих вычислениях вы забыли такой фактор: прежде чем температура повысится до точки спекания глины, солнечная радиация сначала восстановит атмосферу, затем испарит огромные массы воды, которая в свою очередь образует защитный экран из пара и облаков. Вот исправленные расчеты. Можете перепроверить, если хотите!

Желающих не нашлось.

На сей раз восстание фаталистов затухло уже окончательно. Кадуль, главарь, действовавший под маской Гдана, был передан в руки психотехников, которые, также воспользовавшись аппаратом, смогли предоставить Совету все необходимые имена. Казней было всего ничего. Мы уже устали от всей этой резни и убийств, и подавляющее большинство заговорщиков было просто-напросто переправлено на Луну, переделанную в большую тюрьму.

Как и предвидел Кельбик, плодородный слой нашей почвы в основном сохранился. У Земли снова была атмосфера, сотрясаемая грозами невиданной силы. Ураганы тщетно пытались разорвать плотный свод клубящихся туч, которые большую часть времени скрывали от нас пылающую сверхновую. Мы потеряли некоторое количество воздуха и воды, потому что в верхних слоях атмосферы молекулы под влиянием высоких температур достигали скорости освобождения, однако эти потери можно было в дальнейшем восстановить.

На поверхности жара была удушающей, постоянно бушевали циклоны, и лишь редкие группы геологов и агрономов выходили из подземных городов, чтобы подсчитать наши потери. Больше всего мы пострадали в период оттаивания, когда целые пласты почвы, пропитанные влагой, сползали со склонов и скальные породы растрескивались на поверхности от резких перепадов температуры. Из центральной обсерватории на Луне отчетливо была видна сверхновая, это пылающее ядро огромной флуоресцирующей туманности, занимавшей едва ли не полнеба. Затем началась последняя стадия реакции: ядро утратило свою видимую яркость, потому что основное его излучение перешло в ультрафиолетовую часть спектра. Видимой осталась лишь газовая оболочка, похожая на рваную светящуюся вуаль.

Наконец-то мы смогли ощутить и удаление. Внешняя температура снова понизилась, влага выпала снегом, а затем воздух перешел в жидкое и, наконец, в твердое состояние. Медленно, очень медленно туманность померкла в невообразимой дали. И наступили Великие Сумерки.

Теоретически, по-прежнему правил Совет, но на деле последнее слово оставалось за мной: при поддержке Гелина я, сам того не желая, стал верховным властителем.

Великие Сумерки! Они продолжались всего пятнадцать лет и, однако же, вполне заслужили это название. Наша цель, Этанор, ближайшая звезда на момент нашего отлёта, находилась на расстоянии в пять световых лет. То была не одна из тех звезд, которые входят в систему Альфа Центавра, как вы ее называете, и не Проксима, но звезда класса G, звезда, которую сегодня вы уже должны знать как одну из ваших «соседок», но которую я не смог бы вам показать без вычислений, не представляющих, в сущности, ни малейшего интереса. Наши гипертелескопы обнаружили вокруг нее как минимум семь планет.

Один вечер особенно врезался мне в память. Я был в центральной обсерватории вместе с Кельбиком и Ренией. Рения чувствовала себя уставшей, вскоре должен был родиться наш сын. Мы сидели в удобных креслах, глядя на экран панорамного обзора. В одном его углу светилась туманность, которая некогда была нашим Солнцем, но которую сами мы уже обозначили ее техническим термином, «Соль», как сказали бы вы. С другой стороны зала, в созвездии в форме пятиконечной звезды выделялась одна особенно яркая точка — Этанор. Мы говорили о знаменитом барьере, некогда остановившем наши звездолеты, барьере, к которому мы сейчас приближались.

— Я еще раз проверил расчеты, Хорк. Все в порядке. Сам понимаешь, после этой истории с константой Кооба я стал осторожнее.

— Значит, мы пройдем?

— Несомненно, и, вполне вероятно, даже сами этого не заметим. Но нужно будет проследить за тем, чтобы в пространстве в тот момент не оказалось ни одного звездолета. Если данные, оставленные нашими предками, точны, все пройдет как по маслу.

— Думаю, они точны. Впрочем, я намерен выслать вперед, в разведку, один из кораблей...

— При той скорости, с которой мы сейчас перемещаемся, учитывая, что старые релятивистские уравнения [19] Нам они известны как «уравнения Бериаля», но вы их знаете как «уравнения Эйнштейна-Лоренца» ( Примечание Хорка ). еще не отвергнуты, толку от этого будет немного. Космолет опередит нас всего лишь на несколько дней!

— Да, пожалуй, это бесполезно. А как идет изучение марсианского звездолета?

— Топчемся на месте, да ты и сам знаешь. Впрочем, возможно, и не знаешь. Обязанности верховного координатора больше не оставляют тебе времени для изысканий!

Действительно, я вот уже несколько лет как был верховным координатором. На мне лежала вся ответственность за поддержание обеих планет в пригодном для жизни состоянии. Но этот марсианский звездолет... Возможно, даже и к лучшему, что Клобор погиб на Марсе, а то бы он точно умер сейчас — от глубочайшего разочарования. Быть может, он упустил какую-то деталь, которая ему, археологу, показалась незначительной? Несмотря на весь наш изначальный оптимизм, нам никак не удавалось восстановить этот двигатель. Он немногим отличался от того гиперпространственного двигателя, который использовали для своих бесплодных испытаний наши предки. Кроме того, марсианский корабль располагал космомагнитом обычного типа . И однако же документы, найденные в мертвом городе, были категоричны: марсиане, существа гуманоидного вида, посещали далекие звезды и возвращались оттуда! И неоднократно. Правда, был еще на их корабле некий специальный контур, в котором никак не могли разобраться наши лучшие специалисты, включая Кельбика. Действие его распространялось скорее на время, чем на пространство.