Михаил Кисличкин - Конкистадор

– Принято, – коротко ответил я. – А потом переключился на общую волну, доставая из кобуры тейтонг. – Отойдите подальше, товарищи марсиане. Без информации мы не уйдем.

Дверь оказалась не менее крепкой, чем веревка с печатью. Не знаю, из чего ее сделали «марсианские египтяне», но у нас получилось ее распахнуть, лишь полностью расплавив металл в том месте, где мог располагаться замок. Причем на это ушло по целой батарее к тейтонгу у меня и Мигеля. Подобной мощности хватило бы, чтобы расплавить вчистую часть железнодорожного рельса или проделать немаленькую дыру в танковой броне. Однако, дверь все же не выдержала и через несколько минут, когда потеки металла немного остыли, мы, оставив Бориса дожидаться нас у прохода, вместе с майором, Катей, Мигелем и Нейкой вошли в открывшийся за ней темный коридор, освещая себе дорогу светом налобных фонариков.

– Это варварство, самое настоящее варварство, – продолжала недовольно бурчать Катя, следуя за нами по узкому тоннелю-штольне, с ощутимым наклоном уходящему вниз. – Нельзя так! Прилетели на Марс и сразу начали ломать все подряд, вместо того, чтобы вести себя ответственно. Между прочим, уничтожив дверь, мы впустили в древнее захоронение воздух, нарушив его микроклимат, теперь все артефакты рискуют разрушиться, и мы их, возможно, даже не увидим! И вообще мы действуем как грабители гробниц, а не как ученые!

– По-моему, Лара Крофт выглядит весьма сексуально, – не выдержал я. – А теперь у нас будет своя, русская, Катя Крофт. Точнее Катя Талова, марсианский томб райдер. Не все так плохо… А насчет воздуха можешь не беспокоиться. Атмосфера из диоксида углерода при морозе в минус сорок градусов вряд ли что-то успеет всерьез испортить. Мы же не на Земле.

– Алексей, мне подобные шуточки крайне неприятны!

– Екатерина Васильевна, замолчите. Не засоряйте эфир, – неожиданно резко вмешался в разговор майор. – Ведите наблюдение.

Наш археолог тут же смолкла, и дальше мы пошли молча. Наклонная штольня чуть уменьшила свой наклон и стала шире и выше, но продолжала вести вниз. Если сначала мы шли друг за другом, чуть не задевая головой потолок, то теперь могли идти все вместе в ряд, а высота прямоугольного прохода увеличилась метров до трех. Однако ничего примечательного мы пока не обнаружили – лишь гладкий буро-серый камень со всех сторон, без следов раствора и стыков. Прошел уже почти час, и по моим подсчетам мы прошагали километра четыре, находясь сейчас где-то под кратером Королева. И если дело так пойдет и дальше, то вскоре я отдам приказ на возвращение. Запас кислорода не бесконечен, а обратно придется подниматься в горку. К тому же неизвестно, что сейчас происходит на поверхности и где сейчас находится пылевая буря – полчаса назад связь с модулем исчезла, слой грунта и льда над головой экранировал даже сигналы альдеянских скафандров. Хорошего понемножку, не стоит доводить до греха… Еще минут двадцать и хватит.

– Стоп, – неожиданно замерла на месте Нейка, сделав отмашку раскрытой ладонью. – Кажется, впереди что-то есть, – раздался в наушниках озабоченный голос инопланетянки. Мы замерли на месте скрестив лучи фонарей в указанном ей месте. Действительно, какой-то комок тряпок на полу валяется. Я спешно включил на шлеме увеличение, приблизив обзор. Не…не ком тряпок. Тело. Человеческое. Скрючилось у стены в позе эмбриона, поджав ноги, замотано в какую-то белую хламиду и набедренную повязку.

– Майор, Нейкария, осторожно, за мной, – скомандовал я, достав тейтонг. – Мигель, стой с Катей на месте, ты прикрываешь.

Мы втроем осторожными шажками подошли к телу, осветив его как следует со всех сторон. Смуглый худой мужчина со страдальческой гримасой на лице лежал на боку, на верхней части его одежды видны какие-то иероглифы, вроде египетских. В скрюченных пальцах правой руки зажата непонятная коробочка с рукояткой, левая пустая. Выглядел покойник совершенно свежим, как будто умер совсем недавно. Но это вообще ни о чем не говорило – вполне могло оказаться, что телу не одна тысяча лет. Микробов тут нет, процессов окисления тоже, температура всегда минусовая. Кто же он такой?

Я посветил фонариком дальше и его луч неожиданно провалился в пустоту, не обнаружив стен тоннеля. Кажется, мы все же куда-то пришли. Сделав знак следовать за собой, я прошел пару десятков метров вперед и вышел в темноту огромного помещения или пещеры. Надеяться на налобный фонарик здесь было бесполезно, его свет не достигал противоположных стен и потолка, и я включил активный сканер-сонар. Сигнал, оббежав окружающее пространство, высветил мне на дисплее схематическую карту – здоровенный прямоугольный зал, вроде самолетного ангара, в центре которого замерла странная штуковина высотой метров пятнадцать – что-то вроде большой сферы, стоящей на трех высоких опорах.

– Леша, тут еще одно тело, – услышал я взволнованный голос подошедшей ко мне Нейки. – Мертвый креон.

Креон, как ему и полагалось, оказался самым натуральным ящером, с зеленой, слегка вытянутой чешуйчатой мордой. И, что уж там, он здорово смахивал на крокодила из рисунка в детской книжке к одноименному стихотворению Чуковского – почему-то такие у меня возникли ассоциации при виде лежащего на полу тела. Не стремительная хищная тварь, а этакий толстенький и вальяжный антропоморфный крокодильчик, с мясистым зеленым же хвостом. Ростом, навскидку, в метра полтора. Мысленно одеть его в костюм-тройку и дать в когтистые лапы с пятью длинными пальцами саквояж и зонтик не составляло никакого труда. Тело креона было одето во что-то вроде серого комбинезона с множеством карманчиков, на груди красовались красные и синие иероглифы, а рядом с ним валялось нечто, похожее на чемоданчик и какая-то хреновина, напомнившая мне гибрид универсального разводного ключа с калькулятором. Правда, вместо кнопок в приборе виднелись бирюзовые неровные выпуклости, похожие на камешки с то ли рисунками, то ли цветными прожилками. Интересный, в общем, экземпляр. Мы некоторое время изучали его в лучах фонариков, пока подошедший к нам Мигель вместе с майором устанавливал в центре «ангара» облегченный переносной прожектор.

Внимательнее всех тело изучала Нейка. Она даже присела на корточки и ощупала зеленую морду твари, оттянула вниз челюсть и заглянула ей в рот, посветив себе фонариком. И лишь потом встала и, недоуменно пожав плечами, заявила.

– А может быть это и не креон. Хотя нет, креон. Но странный.

– В смысле? – тут же переспросил я. – Нейкария, ты у нас по инопланетянам главный, так что определись, пожалуйста. Креон или нет?

– Не знаю, – задумчиво протянула она, внимательно глядя на тело. – По большинству признаков это креон. То есть разумный ящер. Но какой-то новый их вид. Те креоны, с которыми мы воевали, чуточку иначе выглядят. У этого морда острее и с коричневатыми пятнами. Чешуйки слишком крупные и скругленные, на кончике хвоста – ороговевшая пластина, челюстной аппарат тоже отличается – зубов меньше, чем положено.