Николай Липницкий - Записки марсианина [publisher: SelfPub]

– Что это?

– Это шмун. Мох, обитающий в пещерах и вырабатывающий воздушную смесь, пригодную для дыхания. Они кладут его в мешочек и пользуются им так, как мы пользуемся дыхательными масками. Вы понимаете, что это значит?

– Понимаю, – осторожно проговорил министр, уставившись на маленький кусочек мха, словно на опасное насекомое. – Барнаб, дорогой, возьмите образец и срочно к биологам. Похоже, это будет бомба.

Мой начальник отдела подскочил, схватил упаковку и пулей выскочил из кабинета.

– Что дальше? – вернулся к теме разговора министр.

– Дальше этот дикарь меня отвёл в своё племя. Настоящий посёлок в глубокой пещере. Там я провёл три дня и посмотрел, как они живут.

– Там был какой-то инцидент. Мне доложили в службе безопасности империи. Не просветите?

– Я попросил дикарей отвести меня к ближайшему городу. Пообещал, что они смогут попасть туда и станут жить так, как живём мы. Они мне поверили. Понимаете? Около тридцати человек, включая женщин и детей, пошли со мной. А их возле шлюзовых ворот банально расстреляли. Расстреляли ни в чём не повинных людей, которые не сделали ничего плохого! Приказ на расстрел отдал капитан…

– Почему вы решили, что они могут поселиться в городе и жить среди наших граждан? – перебил меня, не дослушав, министр.

– Как, почему? Они такие же люди, как и мы. Численность населения городов падает, а, если мы примем их, решатся многие проблемы. Численность возрастёт, увеличится рождаемость, появятся новые рабочие руки. Да и сам психологический климат улучшится.

– За счёт чего?

– То, в чём наши граждане видят безысходность, для них будет казаться раем. Они заразят своим оптимизмом остальных. И, кроме того, они знают о поверхности гораздо больше нас. Представляете, как они смогут обогатить наши знания. Кто знает, что ещё есть кроме этого мха на поверхности? Ведь, если бы мы знали об этом, биологам не пришлось бы тратить десять лет для того, чтобы поднять производительность кислорода в водорослях на сто процентов. Прогресс, конечно, но со шмуном не сравнить. Мох, по любому, эффективнее.

– В ваших словах есть резон, но, если бы это было так просто, они давно уже были бы среди нас.

– А, что не так?

– То, что эти, как вы выразились, дикари, мутанты.

– Но у них нет изменений! Они такие же, как и мы! Они разумны! Они умудрились выжить там, где остальные превратились в выродков. Они сорганизовались, построили в глубоких пещерах свои поселения. У них есть разделение труда на профессии! Они умеют добывать электроэнергию! Там, даже, школы есть! Подождите, так, о них известно было?

– Да. За ними наблюдали. Известно, конечно, о них совсем мало. Вы за три дня, и то, узнали гораздо больше. Вопрос поднимался неоднократно. Наконец, было издано высочайшее повеление: раз они находились и развивались за пределами наших, защищённых от губительного воздействия окружающей среды, городов, то они не могли не мутировать, а, значит, следует их за людей не считать и прировнять к выродкам. Ну и приказано о них не распространяться особо. Благо, что они и сами не особо лезли на контакт. Хватало у них ума держаться от нас подальше.

– Не может быть!

– Что?

– Вот это всё не может быть! Нация, да что там нация, человеческая раса на краю гибели. Есть способ возродить её, влив новую кровь, разбавив новыми людьми, знающими, стойкими и упорными. Наш народ раскис, стал слабым. Вы, ведь, в курсе, что количество самоубийств в последнее время лавинообразно выросло! Люди не видят будущего.

– А его и нет, будущего этого.

– Нет, пока мы не захотим меняться. Вон, оказывается, от дикарей отгородились. А они не сдаются. Они борются за жизнь и приспосабливаются к окружающей среде.

– Вам-то что? Насколько мне известно, вы внесены в список колонизаторов первой волны. Вам ли беспокоиться о будущем этой планеты? Думайте о будущем.

– Я, всё же, надеюсь, что остальное население не опустит руки после нашего отлёта. Улетят правители, найдётся кто-то, кто возьмёт управление империей в свои руки. Станут строить новые звездолёты. Полетят следующие партии. Есть ещё и другие государства, которые, в конце концов, поверят, что переселение на Землю возможно, и тоже начнут строить звездолёты.

– Вы идеалист, – засмеялся министр. – Никогда бы не подумал, что махровый бюрократ, работник министерства, окажется столь романтической личностью. Будет только три волны. Больше никто не попадёт на Землю. Это будет совершенно новый мир. Мир без истории. Такой, который мы построим для себя и под себя.

– А, если прилетит ещё кто-то?

– Во-первых, технологию строительства космолётов мы заберём с собой. Это оградит граждан нашей империи от необдуманных поступков.

– Спасение человечества на другой планете – необдуманный поступок?

– Да. На Земле нам не нужно столько народу. Это не просто люди. Они носители старой жизни, старой истории и старого менталитета. Они там не нужны. Их судьба: умереть вместе с планетой.

– Другие страны тоже обладают технологией полётов в космос. Как быть с ними?

– А это, уже, во-вторых. Любой космолёт, появившийся в окрестностях Земли после третьей волны, будет уничтожен.

– Как? Чем?

– На корабле–лаборатории предусмотрены зенитные комплексы. Ни один космолёт не подлетит больше к Земле.

А, вот, это новость! С такой стороны я наш проект не рассматривал. Получается, что император заранее обрёк всё население Марса на погибель. Оглушённый, я сидел и смотрел в одну точку.

– Надеюсь, вам не надо говорить, что это секретная информация? – вкрадчиво проговорил министр. – Тем более, что вы перед тем, как быть допущены к проекту, давали подписку о неразглашении.

– Я помню, – механически ответил я.

– Ну, раз поняли, то я вас больше не задерживаю. Езжайте домой и отдыхайте. Жду вас завтра с утра на службе.

Я поднялся и, откланявшись, вышел из кабинета. Как бы то ни было, а отдохнуть действительно надо. Тем более, что меня ждёт Мия. У нас сегодня праздник по случаю моего возвращения.

Мия расстаралась на славу. Стол и вправду был праздничный. Чего стоили одни только стейки, средней обжарки, истекающие розовым соком! А салаты! А мясная нарезка, манящая тонким запахом копченостей! А, нарезанный тонкими ломтиками сыр, истекающий капельками пота! И, в довершение всего, бутылочка найонского вина, гордо стоящая посреди стола, в окружении ароматических свечей.

Жена смущённо развела руками и немного виновато улыбнулась.

– Не знаю, насколько празднично, но я старалась.

– Обалденный стол! А хозяйка, вообще, загляденье!

– Скажешь, тоже.

– Я не шучу.

– Это я на скорую руку приготовила.

– Да это самый лучший праздничный стол в моей жизни! Ты не представляешь, чем я питался последние четыре дня! – сердце внезапно кольнуло острое чувство вины.