Валерия Панина - Кратчайшее расстояние

Представьте себе человека, долгое время проведшего на необитаемом острове, например. Он привыкает к одиночеству и тишине, смиряется со своим положением, и вдруг его спасают. Он возвращается в свой дом, к своим прежним занятиям, друзьям, образу жизни. Как вы думаете, что он будет делать? Наверстывать упущенное, как можно больше общаться, стремиться к людям? Или, наоборот, ему будет не хватать тишины и одиночества?

После окончания карантина мир обрушился на нас шумом, суетой, новостями, техническими новинками, изменениями, которые для обычных людей стали уже обыденностью. Как будто этого было мало, мы стали 'звездами'. Десятки встреч, интервью, сьемки, шоу, приемы в иностранных посольствах, научные доклады, выступления перед студентами. Этот круговорот все длился и длился. Мама с папой уехали на второй или третий день, потому что было понятно, что никакого общения в ближайший месяц у нас не получится. Я даже не смогла их проводить!

В конце концов мы взбунтовались.

— Виталий Германович, это все понятно. Спонсоры, привлечение средств. Но и нас поймите. Мы оговорили, что вы нас отпустите в отпуск не позднее двадцать пятого декабря. Сейчас вы нам говорите, что до двадцать седьмого все расписано. А о наших планах вы не хотите спросить? У нас на двадцать восьмое банкет заказан, родители нашу свадьбу четыре года ждут! И я тоже, между прочим! А мне даже платье некогда купить! — Катя едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Екатерина, нашли о чем беспокоиться! Стоит сделать один звонок, все салоны московские и заграничные к вам в очередь встанут. Такая честь — предоставить платье героине марсианской экспедиции! А какому каналу вы продали права на съемку свадьбы? Если хотите…

Тут я всерьез стала опасаться, что Катя Немова убьет. Или, по крайней мере, покалечит. Артем вовремя отнял у жены тяжелую бронзовую модель МПЭК, украшавшую стол начальника центра.

— Никаких съемок. Никакой огласки, — спокойно и весомо приказал полковник. — В наш контракт не входит торговля частной жизнью.

— Виталий Германович, давайте поступим так, — неожиданно вмешался Игорь. — Катя и Артем улетают двадцать пятого, как и собирались. А мы с Людмилой сделаем, что вы запланировали. Но с двумя условиями. Позже двадцать седьмого, даже если вы что-то пообещали — вам придется ехать самому. И не забывайте, что купить билеты перед новым годом практически невозможно. Если что — будете договариваться насчет истребителя.

— В крайнем случае — военно-транспортный самолет подойдет? — уточнил Виталий Германович.

Я сдерживалась сколько могла — в машине, в прихожей, пока раздевалась. Пыталась быть спокойной и рациональной. Потом плюнула — в конце концов, я давно хотела расставить все точки. Почему бы не сейчас?

— Игорь, скажи, пожалуйста, а какие у нас планы на новый год? У тебя, оказывается, билеты пропадают, а я не знаю? Или у нас разные, — я выделила это слово, — планы? У нас вообще есть какие-то общие планы? — теперь я подчеркнула слово 'общие'. — Давай выясним наконец. Что ты собираешься делать? Мы будем жить вместе, или тебе на почту скинуть календарь благоприятных для зачатия дней? Ты собираешься быть воскресным папой или совсем никак не принимать участия? Не то, что бы я тебе стала возражать, как я могу? Но я хочу знать. Просто ответь!

— Мила, мы оба устали. Этот разговор очень важен, и для меня тоже, но давай поговорим попозже? Несколько дней ничего не изменят.

— Игорь, скажи мне, что ты хочешь? Тебе времени не хватило понять, как ты ко мне относишься? Я вот знаю.

— Мила, пожалуйста, не дави на меня. Мы только поссоримся сейчас. Давай отложим разговор?

— В этом нет необходимости, Игорь. Я все поняла. Не бойся, ни скандалов, ни истерик не будет. И еще — говорю тебе, как юрист. В наших контрактах нет обязательного условия родить детей вдвоем. Я обязана родить ребенка, ты зачать. Это могут быть другой мужчина, другая женщина. Полет закончился, свои обязательства как партнеры мы выполнили.

— Мила, подожди, — окликнул он меня — я была на полдороге в спальню. — Не горячись.

— Я совершенно спокойна. И да, теперь мне абсолютно понятно, почему последнее время ты так равнодушен ко мне в постели.

— Мила, ты…

Я сменила маршрут, вытащила из шкафа дорожную сумку, побросала белье, кое-какие вещи, засунула в чехол приготовленный на завтра костюм, туфли.

— Мила, куда ты собралась?

— На встрече завтра буду вовремя, не беспокойся.

Проверила в сумке ключи от квартиры, от машины, надела парадную шубу, сапоги. Пока возилась с замком, подошел, взял меня за плечи.

— Мила, пожалуйста, не делай глупости. Куда ты идешь?

Сделала очень по-взрослому. Вырвалась и ушла. Да, еще и телефон выключила.

Завтра у нас в планах была встреча со школьниками — победителями олимпиад по физике и астрономии. Я нашла ближайшую к месту проведения гостиницу, проверила наличие номеров. Свободен был только страшно дорогой люкс, но я, не задумываясь, забронировала его и место на стоянке.

Глупо быть ночью зимой в темных очках, но я, тем не менее, их надела, едва припарковав машину, и не снимала до самого номера. Молодой человек в униформе внес вещи, повесил чехол в шкаф. Протянула ему купюру, но он отказался, вытащил из кармана свою.

— Распишитесь, пожалуйста, — попросил, блестя глазами. — Извините, у нас не положено, но я не могу удержаться.

Улыбнулась, расписалась. Он поблагодарил раз пять и наконец-то ушел.

Разделась. Сдернула с кровати покрывало, упала вниз лицом и тихо, отчаянно заскулила, как брошенная на даче собака.

— Не привязывайся к нему, Люда. Он мой друг, я с ним хоть в разведку, — комкал слова Славка Келлер. Помню, поймал все-таки меня на следующий день после распределения по экипажам, припер к стенке. — Не умеет он любить, не надо это ему…

— Слава, я тебя просила — не вмешивайся. Разберусь я. Если еще раз заведешь этот разговор — поссоримся.

— … тоже поженимся, как Артем с Катей? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил меня Игорь тогда, перед отлетом, когда мы вернулись из ресторана, где вчетвером праздновали.

— Игорь, спроси меня потом, когда вернемся? — я поцеловала его в губы, обняла крепче.

— Это ты мне так отказываешь? — небрежно поинтересовался он. — Не хочешь меня в мужья?

— Очень хочу, — призналась я. — Но я не уверена, что ты этого хочешь. Мне кажется, больше хочешь сделать приятное мне. Как же, Катя вышла замуж, а я нет? Если не передумаешь, как приземлимся — сразу в загс поедем. Из аэропорта.

Сколько раз я потом вспоминала этот разговор, прокручивала в голове? Мечтала, строила планы. Где будем жить, какой он будет, наш дом. Видела сад возле дома, песочницу и качели, придумывала имена детям. Почему, почему он так со мной?! Я что, опять все придумала — его любовь, ласку, заботу? Дура, дура, дура!