Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

А теперь какую-то чепуху понес отец. Сейчас его слова были обращены прямо к Питеру, поэтому пришлось тому нацепить маску послушного сына и воспринимать речь отца внимательно, словно это было для него важным.

— Питер, я всерьез считаю, что тебе следует заняться выбранной карьерой до того, как твой брат вернется.

— С чего вдруг? — спросил Питер.

— О, вот только не надо изображать наивность. Ты что, не понимаешь, что брат Эндера Виггина может поступить в любой колледж , в какой только захочет?

Отец произнес эти слова с таким видом, будто это самое умное из всего сказанного человеком, который еще не обожествлен сенатом Рима, не канонизирован Ватиканом… ну и что там еще полагается. Отцу, похоже, и в голову не могло прийти, что отличные оценки Питера и его идеальные результаты на вступительных тестах колледжей сами по себе позволят ему поступить куда угодно. Питеру не нужно примазываться к славе брата. Но нет — в глазах отца все хорошее в жизни Питера проистекает только от Эндера. Эндер, Эндер, Эндер, Эндер — что за идиотское имя!

Но если так думает отец, значит так будут думать и остальные, — это неизбежно. По крайней мере, все те, кто недотягивает до определенного минимального уровня интеллекта.

Все, что видел Питер, — бонус публичности, который сможет ему обеспечить возвращение Эндера. Но отец напомнил ему еще кое о чем, а именно: все свершения Питера в глазах людей будут принижены лишь в силу того, что он старший брат Великого Эндера. Да, люди увидят их стоящими плечом к плечу — и станут задаваться вопросом: почему брат Эндера не был принят в Боевую школу? Питер станет выглядеть слабым, недостойным, уязвимым.

Вот он — его брат, заметно выше ростом, оставшийся дома и не сделавший ничего. «О, но я же написал все эти эссе Локка и положил конец конфликту с Россией, прежде чем он мог развиться в мировую войну!» Что ж, если ты такой умный, почему ты не помог младшему брату спасти человечество от полного уничтожения ?

Огромные возможности с точки зрения пиара! Но одновременно — сущий кошмар.

Как можно использовать великую победу Эндера, но сделать это так, чтобы самому при этом не выглядеть прилипалой, примазавшимся к славе брата? Это будет крах, если он снимет маску, а на его лице обнаружится жалкое: «А я тоже! О, вы думаете, мой братец крут? Что же, я заставлю вас узнать, что я тоже спас мир. Своим — мелким, печальным и убогим — способом».

— Питер, с тобой все в порядке? — спросила Валентина.

— О, что-то не так? — спросила мама. — Дорогой, дай я на тебя взгляну.

— Я не стану раздеваться и не дам замерять температуру ректальным термометром лишь потому, что у Вэл глюки. И я выгляжу совершенно нормально.

— Как только у меня начнутся глюки, я сразу дам тебе знать, — заметила Вэл. — Уж они-то точно будут приятнее твоей физиономии, застывшей с таким выражением, словно тебя вот-вот вырвет.

— Отличная коммерческая идея, — практически на автомате откликнулся Питер. — «Выбери свою галлюцинацию!» О, постой, это уже опробовано, называется «запрещенные наркотики».

— Не фыркай презрительно на нас, убогих. Тот, кто подсел на расчесывание своего эго, в наркотиках не нуждается.

— Дети, — сказала мать. — Неужели, когда Эндер вернется, его встретит это ?

— Да, — в унисон ответили Вэл и Питер.

— А мне так хотелось надеяться, что он найдет вас чуть более зрелыми, — вставил свое слово отец.

Но к этому моменту Питер и Вэл заходились в смехе. Остановиться они не могли, поэтому отец выставил их из-за стола.

Питер просмотрел эссе Вэл о ядерном арсенале русских.

— Как скучно, — сказал он.

— Не думаю, — возразила Валентина. — У них есть ядерное оружие, а это удерживает другие страны от того, чтобы отвесить им оплеух, когда они того заслуживают… что бывает нередко.

— У тебя зуб на Россию?

— Зуб на Россию у Демосфена, — с показным равнодушием откликнулась Вэл.

— Хорошо, — сказал Питер. — Так пусть Демосфена не заботят ядерные арсеналы русских. Его должны волновать опасения, что Россия наложит руки на самое ценное оружие.

— На молекулярный дезинтегратор? — удивилась Вэл. — Межзвездный флот никогда не подведет его к Земле на расстояние выстрела.

— Да я не про Маленького Доктора, тупица! Я имею в виду нашего брательника. Нашего юного родича, уничтожающего цивилизации.

— Не смей говорить о нем так!

Лицо Питера озарилось насмешливой ухмылкой. Но за этим фасадом прятались гнев и боль. Вэл по-прежнему могла его ранить — просто показав, насколько сильнее любит Эндера.

— Демосфен напишет эссе о том, что Америка обязана забрать Эндрю Виггина к себе, на Землю, — забрать немедленно. Никаких задержек! Наша планета — слишком неспокойное место, чтобы Америка отказалась от гения величайшего полководца в истории.

В тот же миг Валентину захлестнула волна ненависти к Питеру. Отчасти потому, что она сразу поняла: его подход сработает намного эффективнее, чем уже написанное ею эссе. Вопреки ее собственному мнению, она не настолько впитала в себя личность Демосфена. Тот стопудово призвал бы к немедленному возвращению Эндера и его назначению в американский генштаб.

И этот призыв по-своему окажется не менее дестабилизирующим, чем призыв к развертыванию ядерных сил. За высказываниями Демосфена пристально следили соперники и враги Соединенных Штатов. Если он призовет к немедленному возвращению Эндера домой, они начнут предпринимать обратные действия и постараются удержать Эндера в космосе — а некоторые наверняка открыто обвинят Америку в агрессивных намерениях.

И тогда, через несколько дней или недель, настанет черед Локка выдвинуть компромиссное решение, достойное государственного мужа: оставить мальчика на космической базе флота.

Валентина точно знала причину, по которой Питер изменил мнение: все дело в глупой ремарке отца за ужином, напомнившей Питеру, что, как ни изворачивайся, он обречен навеки оставаться в тени Эндера.

Что ж, даже полный ноль в политике время от времени может выдать что-то полезное. Теперь Валентине не придется убеждать Питера в необходимости держать брата подальше от Земли. Это будет его собственной идеей, а она ни при чем.

И снова Тереза сидела на кровати и плакала. Вокруг были разбросаны распечатки статей Демосфена и Локка; она знала, что эти статьи не позволят Эндеру вернуться домой.

— Я просто не могу, — сказала она мужу. — Знаю, так нужно, понимаю так же хорошо, как и желание Граффа заставить нас это понять. Но я надеялась увидеть его снова. Правда надеялась.

Джон Пол сел рядом с ней и обнял:

— Это наше самое трудное решение в жизни.