Орсон Кард - Эндер Виггин [компиляция]

— Ты сумасшедшая. Я скорее подам на тебя в суд за принуждение, чем полечу, тра-ла-ли.

— Ты уж сначала подумай об этом, потому что я собираюсь лететь в любом случае. И если ты думаешь, что жить со мною трудно, посмотришь, каково тебе будет без меня.

— Да, я посмотрю, — сказала Алессандра. — Мне надо встретиться с бабушкой.

В глазах матери сверкнула молния, но Алессандра уперлась:

— Позволь мне жить с нею. А ты лети в колонию.

— Но, дорогая, в этом случае у меня не будет причины лететь. Я делаю это для тебя. Поэтому без тебя я тоже не полечу.

— Значит, мы не летим. Сообщи им об этом.

— Мы летим, и мы взволнованы.

Ну вот, опять по кругу; мать ничуть не возражала против повторения одних и тех же аргументов, но Алессандре они наскучили.

— Какие сказочки тебе пришлось им скормить, чтобы нас приняли?

— Я не солгала ни словом, — ответила мать, делая вид, что шокирована обвинением. — Я лишь подтвердила свое решение. Они сами навели все нужные справки, поэтому любая ложь, которую они могли получить, остается на их совести. Ты знаешь, почему они хотят нас в колонисты?

— А ты? — спросила Алессандра. — Они тебе вообще это сказали?

— Не нужно быть гением или даже феей, чтобы это понять, — сказала мать. — Мы им нужны, потому что обе в репродуктивном возрасте.

Алессандра с отвращением простонала, но мать сделала вид, что прихорашивается перед воображаемым зеркалом в полный рост.

— Я еще молода, — сказала мать, — а ты только становишься женщиной. У них там мужчины с флота, молодые холостяки — они никогда не были женаты. Только и ждут, чтобы мы к ним присоединились. Поэтому я сойдусь с очень старым мужчиной лет шестидесяти, нарожаю ему детей, а потом он умрет. Я к такому привыкла. Но ты — ты будешь призом, который отхватит юноша. Ты будешь сокровищем.

— Моя матка будет сокровищем, ты хочешь сказать, — заметила Алессандра. — Ты права, именно это они и думают. Держу пари, практически ни одной здоровой женщине они не отказали.

— Мы, феи, всегда здоровы.

Это правда — Алессандра не помнила, чтобы хоть раз чем-то болела, кроме того случая пищевого отравления, когда мать настояла на том, чтобы в конце очень жаркого дня поужинать у лотка уличного продавца.

— Значит, они посылают стадо женщин, как стадо коров.

— Ты будешь коровой, только если решишь быть ею, — сказала мать. — Единственный нерешенный вопрос: проведем ли мы этот перелет во сне, чтобы проснуться перед приземлением, или останемся бодрствовать на протяжение двух лет, чтобы получить нужные навыки и пройти обучение — чтобы оказаться полезными колонистам первой волны.

Алессандра была поражена:

— Ты что, правда читала документы?

— Моя милая Алесса, это же самое важное решение в нашей жизни. Я предельно осторожна.

— Эх, лучше читала бы ты счета от электрической компании!

— Это неинтересно. Они лишь подчеркивают нашу бедность. Теперь я понимаю, что Бог готовил нас к миру без кондиционеров, без видео и Сети. К миру природы. Мы, народ эльфов, рождены для жизни на природе. Ты придешь на танцы, грациозная фея, очаруешь сына короля, и принц будет танцевать с тобой и влюбится всем сердцем. И тогда настанет твоя очередь решать — тот ли он, кто тебе нужен.

— Сомневаюсь, что там отыщется король.

— Но там будет губернатор. И высокие чины. И юноши с перспективами. Я помогу тебе выбрать.

— Определенно, ты не будешь помогать мне с выбором.

— В богача влюбиться не сложнее, чем в бедняка.

— Тебе лучше знать.

— Мне знать намного лучше, потому что я однажды обожглась. Приток горячей крови к сердцу — темная магия, его нужно усмирить. Тебе ни в коем случае нельзя это себе позволить, пока ты не выберешь мужчину, достойного твоей любви. Я помогу тебе выбрать.

Никакого смысла спорить. Алессандра давным-давно усвоила, что сражениями с матерью ничего не добьешься, а вот игнорирование работает очень даже хорошо.

Но не в этом случае! Колония. Определенно, настало время для того, чтобы разыскать бабушку. Она жила в Полиньяно-а-Маре, ближайшем из городов, если ехать вдоль побережья Адриатического моря. Больше о ней ничего не известно. И фамилия бабушки совсем не Тоскано. Алессандре предстояло серьезное расследование.

Неделю спустя мать по-прежнему на все лады мусолила вопрос: следует им в полете спать или бодрствовать. Ну а Алессандра обнаружила, что довольно много информации недоступно детям. Хорошенько порывшись в квартире, она нашла свое свидетельство о рождении — но оно не могло ей помочь, поскольку в нем были сведения только о ее родителях. Нужно было свидетельство матери, но найти его в квартире не удалось.

Правительственные чиновники лишь признали, что Алессандра существует, и не более того. Узнав о ее намерениях, они отправили девушку восвояси. Удача улыбнулась Алессандре, только когда она наконец подумала о католической церкви. Они с матерью не посещали мессы с тех пор, когда Алессандра была еще маленькой, но в окружной епархии священник помог ей отыскать записи о ее крещении. Там говорилось как о настоящих, так и о крестных родителях младенца Алессандры Тоскано. Алессандра решила, что либо крестные родители и есть ее бабушка с дедушкой, либо знают их.

В школе она полазила по Сети и выяснила, что Леопольд и Изабелла Сантанело живут в Полиньяно-а-Маре. Это был добрый знак, поскольку именно в этом городе жила бабушка.

Вместо того чтобы идти домой, Алессандра воспользовалась школьным проездным и села на поезд в Полиньяно. Там она сорок пять минут бродила по городу в поисках нужного адреса. К ее отвращению, нужный дом оказался в коротком проулке от виа Антонио Ардито: неухоженное многоквартирное здание прямо возле железной дороги. Звонка не было. Измученная Алессандра поднялась на четвертый этаж и постучала.

— Не терпится стучать — по голове себе постучи! — заорала женщина внутри.

— Вы Изабелла Сантанело?

— Я — Дева Мария, отвечаю на молитвы и очень занята. Вон!

Первой мыслью Алессандры было: «Так, значит, мама все наврала о том, что ее подбросили феи. На самом деле она младшая сестренка Иисуса».

Но все же девушка решила, что не стоит вести себя легкомысленно. Ей и так не избежать неприятностей из-за того, что она покинула Монополи без разрешения, так что необходимо выяснить у «Девы Марии», приходится ли та ей бабушкой.

— Прошу прощения, что побеспокоила, но я дочь Дорабеллы Тоскано, и я…

Должно быть, она стояла прямо за дверью, потому что та распахнулась прежде, чем Алессандра успела закончить фразу.

— Дорабелла Тоскано мертва, ее больше нет! Разве у мертвой могут быть дочери?

— Моя мать не мертва, — возразила ошарашенная Алессандра. — В церковной книге вы записаны моею крестной матерью.