Сэм Хьюз - Эд

— Если бы люди владели телепатией, то к 1800 году, а то и раньше, мы бы уже жили в идеальном мире. К 1850 году вышли бы в космос. К 1900 мы бы уже заявляли свои права на астероиды. К 2000 на Земле бы уже был построен действующий космический лифт. Эти даты — всего лишь догадки, но ты ведь понимаешь, к чему я веду? Кра была права, когда сказала, что мы заурядное явление в масштабах космоса, но ведь мы не блещем даже среди других разумных существ! Мы гораздо ниже среднего, нам еще многое предстоит наверстать, а андромедианцы вовсе не собираются нянчиться с нами, пока мы не выйдем на достойный уровень. Они не так себе представляют приятное времяпрепровождение: их ждут другие миры и другие люди. И честно говоря, я их не виню.

Наступает долгое молчание.

— Просто у меня есть ощущение, будто меня одурачили, — говорю я. — Я хочу сказать… если цивилизации не питают друг к другу добрых чувств, то, наверное, это только к лучшему — и для них, и для нас, — что андромедианцы покинули Землю до того, как между нами возник неизбежный конфликт. Но я все равно не могу отделаться от ощущения, что стал жертвой грубой издевки. Дать мельком взглянуть на бесконечное великолепие Вселенной, а потом сказать, что мы не имеем права пользоваться им наравне с остальными, потому что еще не готовы. Разве это честно?

— Но ведь мы действительно не готовы, — замечает Эд. — Даже первый контакт был неизбежной ошибкой.

— Но с эриданцами же все получилось.

— Мы не встречались с эриданцами лицом к лицу! Они просто сражались при помощи своих беспилотников, а для людей война так же естественна, как воздух. Нет, мы еще не готовы к выходу на межгалактическую сцену, и события последнего месяца дают неплохое представление о том, к чему могли бы привести подобные попытки. Я уже молчу о том, что передача в наши руки мощи галактической цивилизации имела бы катастрофические последствия. В мире нет ни одного правительства, которое бы не злоупотребило подобной властью. Нам нужно заслужить свое место за столом. А пока что мы не заслужили даже планеты, по которой ходим. Как минимум, мы должны быть в состоянии выступить единым фронтом, создать единое правительство, а это невозможно без всеобщего мира. Затем нам потребуется привести в порядок окружающую среду и обеспечить всем землянам достойный уровень жизни. И это лишь начало. Пока мы не выполним эту программу, ни один разумный вид даже не посмотрит в нашу сторону.

— Когда ты так говоришь, кажется, что на это уйдет тысяча лет.

— Этого можно достичь за одно поколение. Если бы каждый человек на Земле был готов пожертвовать всем, что у него есть, ради высшего блага, хватило бы и тридцати лет. В реальности же… да, тысяча лет больше похоже на правду. Если все это вообще возможно.

Снова долгая пауза.

— Я пытался найти эпсилон Эридана, — замечаю я.

Немного оглядевшись по сторонам, Эд без единого слова указывает направление. — Что ж, я, пожалуй, попробую довести счет до шести. Ты в деле? — добавляет он.

Две Земли под нами быстро уносятся вдаль. — Это приключение станет для меня последним, — заявляет Эд.

Я вопросительно смотрю на него. — Я отправляюсь в Андромеду, — добавляет он.

— Чтобы увидеть ее своими глазами?

— Чтобы искупить вину.

— Надолго? — немного помолчав, спрашиваю я.

— Наверное, насовсем. — Я вижу по его глазам. Эд предельно серьезен. Я пытаюсь подобрать слова, но не могу.

Стало быть, время пришло. Последняя глава истории Эда Макферсона.

Обе Земли исчезают, и на их месте остается одна лишь темнота.

Закон равных гравитационных потенциалов — условно — гласит, что при использовании туннельного двигателя ваша исходная точка будет иметь точно такой же гравитационный потенциал, как и пункт назначения. Это означает, что если вы совершаете скачок к далекой звезде, находясь на низкой околоземной орбите, то в итоге окажетесь вблизи ее поверхности, и если корабль не имеет должной защиты, вы моментально сгорите заживо.

В этой ситуации есть три альтернативных варианта. Во-первых, можно рискнуть и все-таки совершить скачок к звезде, а затем, за долю секунды до того, как вы или ваш корабль успеете пострадать, собрать достаточно показаний датчиков, чтобы найти другой, более безопасный объекта для прыжка в пределах той же звездной системы и немедленно переместиться к новой цели. Такой подход сопряжен с риском и не всегда срабатывает. Второй вариант — найти такую цель удаленно. Это не так рискованно, но дает меньшие шансы на успех; зачастую найти одну-единственную планету — уже большая удача, и это при условии, что у звезды она вообще есть. Третий, и наиболее утомительный из известных, вариант — потратить несколько часов или дней на то, чтобы выбраться из локального гравитационного колодца и набрать достаточно потенциальной энергии, чтобы жара в точке прибытия уже не представляла никакой проблемы.

Мы выбрали второй путь. Сейчас своеобразным полом, выстилающим расположенную под нами Вселенную, — насколько может судить мой примитивный мозг — заполняет темная сторона эпсилона Эридана B, газового гиганта чуть меньше Юпитера, впервые обнаруженного на Земле в далеком 2000-м году. Впереди на горизонте — сколько же тысяч миль нас разделяет? — мерцает тусклый оранжевый свет. Стоит мне это заметить, как свет начинает порачиваться, уходя вверх. B становится стеной, занимающей б о льшую часть видимого пространства впереди корабля, а тончайший, но постепенно растущий срез оранжевого света превращается в нависающую «надо» мной дугу.

Время идет, и мы ускоренно движемся вдоль темной стороны в направлении терминатора; когда мы, наконец, его достигаем, в главном окне вкючаются фильтры, благодаря которым вид восходящего эпсилона Эридана не слепит глаза, а всего лишь захатывает дух.

Ожидание того стоило.

Эд спускается на поверхность для поиска следов инопланетной жизни. Пространство для сканирования в этой системе огромно, и для этой цели у нас имеется целая куча сканеров.

— Эй, зацени-ка, — говорит он спустя какое-то время, включая какую-то до крайности зашумленную музыку.

— Whitesnake. Круто.

— Ты не понял. Это прямой эфир с Земли, где-то в районе 1987 года.

— Серьезно?

— Да. И если его слышим мы, значит могут и эриданцы. Скорее всего, они слышат все. Телевидение, радио, спутниковые передачи. Вполне вероятно, они слушают нас на протяжении десятилетий. И скорее всего, успели собрать о нас целую прорву информации.

— Ты правда считаешь, что мы сможем предотвратить эту войну еще до ее начала?

— Сейчас я уверен, как никогда, — отвечает он.

— Мы до сих пор не знаем, кто такие эриданцы. И из-за чего началась война.