Сэм Хьюз - Эд

— Мы это выясним.

Эта солнечная система насчитывает восемь планет, и первой мы обследуем ближайшую к звезде. Эпсилон Эридана 1 — это небольшая, но плотная скалистая планета с двумя спутниками, один из которых по размеру немого уступает нашей Луне, а второй — вдвое меньше. Планета вращается в зоне неприятно высоких температур — примерно между Меркурием и Венерой. Из-за разреженной хлорной атмосферы зеленоватого цвета я впервые вижу планету, естественный цвет которой заметно контрастирует с цветом ее звезды.

«Эд рулит» плохо переносит сильный жар, поэтому для наблюдения за планетой мы прячемся в тени позади ее более крупного спутника, двигаясь с ускорением по пятидесятикилометровой окружности — это позволят нам сымитировать гравитацию, не выходя из тени. Я с ужасом представляю, как с поверхности этой планеты выглядит эпсилон Эридана. Температуры на поверхности вполне достаточно, чтобы расплавить большую часть минералов.

— Похоже, что здесь есть радиосигналы, — сообщает Эд. — Слабые, но определенно разборчивые. Послушай… — Он поворачивает переключатель, и кабину заполняет неприятный шум. Затем он немного подкручивает приемник. На фоне шума как будто возникает некий упорядоченный сигнал. Звучит он довольно странно. Будто пение кита в жестяной банке. Или диджериду под действием гелия. Но ведь человеческий мозг — лучший распознаватель образов в… в общем, на Земле…, и сомнений не остается. В этом шуме есть какая-то закономерность. — Это эриданская радиопередача.

— Просто поразительно! За этим шумом практически слышен их язык.

Эд кивает. Затем хмурится. — … Что?

— Мы не можем понять, о чем они говорят, но тем не менее понимаем, что за этим стоит какой-то язык.

— Технологически они опережают нас на несколько сотен лет, — озадаченно говорит он. — Разве они уже не должны пользоваться каким-нибудь кодированием? Эти сигналы похожи на… на самую обыкновенную прямую модуляцию звуком. В такую полосу частот они могли бы вместить в тысяче раз больше данных. Я к тому, что МЫ САМИ так делаем до сих пор…, но… дай-ка я поищу другую станцию. — Он возится с приемником. В кабину пробиваются новые шумы. Разной текстуры. Возможно, это разные языки. Но рты, тем не менее, все те же. — И так на всех каналах. По всему радиодиапазону. Сплошная болтовня. Ни телевидения, ни цифрового радио. И эти сигналы настолько слабые! Они практически тонут в фоновом шуме с Земли… — Он прибавляет громкости. Корабль наводняют эриданские голоса вперемешку с человеческим гомоном одиннадцатилетней давности.

Голоса.

Эда осеняет на мгновение раньше, чем меня. — Вот только это не просто радиопередачи. Это их голоса . Они разговаривают при помощи радиосигналов. Они вроде гигантских живых полужидких каменных антенн, и общаются друг с другом в радиодиапазоне. В той же полосе, которую используем и мы. Но если их едва слышно, то наши сигналы больше похожи на вопли. Даже на таком огромном расстоянии мы заглушаем их голоса на полдня, и с каждым днем наши сигналы становятся все громче и громче. Неудивительно, что они развязали войну. В этом все дело. Они не могут общаться. Это межзвездное шумовое загрязнение. А изучив общий тренд, они поняли, что в течение ближайших одиннадцати лет шум будет только расти… Сами они слишком большие и тяжелые, чтобы выбраться в космос, к тому же это не в их природе. — Он достает лист бумаги и ручку и начинает быстро рисовать. — Они разумны, но их разум ортогонален нашему — они едва ли воспринимают нас как форму жизни. Для них мы, скорее, стихия — и в нашем уничтожении аморального не больше, чем в преграждении реки плотиной. Они терпеливые и медлительные, но некоторые из них довольно умны, а многие, несмотря на свой размер, отличаются утонченными навыками. Они отправили на Землю беспилотные корабли в попытке нас заглушить. Первая волна… первая волна… — Он судорожно черкает ручкой. На бумаге начинают проступать какие-то очертания.

— Откуда ты все это знаешь?

Эн нажимает на кнопки. Безупречно зеленое изображение планеты в главном окне, подрагивая, меняет цвета по мере того, как он пытается найти полосу частот, в пределах которой хлорная атмосфера окажется прозрачной. Наконец, картинка замирает, и планета — если не считать расцветки — принимает практически землеподобный вид. Половину видимого пространства занимают иззубренные материки, выделенные цветами от темно-фиолетового до темно-синего; всю остальную поверхность покрывают черные океаны, состоящие из расплавленного металла и металлхлоридов. Местами виднеются крошечные точки белого света.

Эд наклоняется вперед и подносит к экрану свой рисунок, повернутый на сорок пять градусов, так, чтобы очертания континентов наложились друг на друга. Вокруг одной из точек побережья он изобразил энергичную серию мелких концентрических кругов. На экране это место выглядит как скопление ярких точек белого и желтого цвета. Город. Он нарисовал карту с целеуказаниями.

— Как ты это сделал?

Я смотрю на него, и он пялится на меня в ответ, как человек, из-под ног которого только что выдернули целую Вселенную.

Через несколько секунд наши сканеры засекают андромедианский корабль — крылатый, красноватого цвета и около километра в длину, — который сообщает, что хочет срочно с нами переговорить. Он утверждает, что у него есть ответы.

Которых нет у нас.

Дав согласие взойти на борт, мы мгновением позже оказываемся стоящими в простой белой комнате, которая, по-видимому, действительно находится где-то на борту андромедианского корабля. Нас это в какой-то степени шокирует, ведь до этого мы сидели внутри «Эд рулит».

— Погоди-ка секунду, — вмешиваюсь я. — Я еще могу поверить, что андромедианцы нашли способ туннелировать предметы между точками с различными гравитационными потенциалами. Я готов поверить, что наша скорость относительно корабля, скорее всего, была скомпенсирована выстрелом из импульсной пушки в момент нашего прибытия. Но ведь мы для имитации силы тяготения двигались с ускорением по пятидесятикилометровой окружности, а корабль андромедианцев просто находился в свободном падении рядом с эпсилоном Эридана 1.

— И?

— Так откуда же здесь гравитация?

— Она искусственная.

— Ты же говорил, что гравитоны невозможно подделать.

— Так и есть. Смотри. — Порывшись в кармане, Эд достает отвертку и ключей, но ни один из этих предметов не подходит для задуманной им демонстрации. — Корабль, дай мне, пожалуйста, резиновый мяч? И заодно выключи для него гравитацию.

В руке Эда из ниоткуда появляется небольшой красный мяч. Он оставляет его висеть в воздухе. Вращаясь, мяч остается на месте, в то время как мы продолжаем как ни в чем бывало стоять на полу.