Ирина Сыромятникова - И.О. капитана [СИ]

Сигнальный буй было решено найти, во что б это ни стало.

Это устройство (только в разной комплектации) оставлялось в любой системе, хоть раз удостоившейся человеческого посещения. Астроэкспедиционный корпус сбрасывал на орбиту звезды простейшие маяки на солнечных батареях (обычно по два — для надежности). Окрестности оживленных трасс внутри Федерации оборудовались сложнее: полноценными спасательными буями с одноразовым гиперпространственным передатчиком, запасом регенераторов, медикаментов и простейших запчастей. Такое сооружение слишком велико, чтобы потеряться, естественно, что через восемь часов его нашли. А черед двенадцать — опознали. Нет, какой-то сигнал от маяка шел, но различить его можно было буквально на расстоянии видимости. Стажеры с энтузиазмом взялись за ремонт, но Харпер знал, что ничего у них не получится — устройство попросту не обеспечили независимым источником энергии. "Интеледжент-сервис" сэкономила на самой дорогой части конструкции — миниатюрном реакторе, заменив его более дешевым накопителем. Пока заряд был, сооружение отлично работало, и было принято комиссией, но за десять лет на маяке тупо сели батарейки. Причем гарантийный срок работы изделия составлял полвека и мог быть продлен.

Хотя прямой ущерб в данном случае подсчету не поддавался, шутить больше никого не тянуло: экипажу среднего грузовоза попросту не хватило бы квалификации, чтобы сориентировать корабль по звездам. Какие действия могли бы предпринять дезориентированные люди, Харпер предсказать не брался.

Потратив сутки на подзарядку устройства и окончательно выбившись из графика, звездолет отправился к третьей точке своего маршрута.

Произошедшее нуждалось в обсуждении (вот зачем нужна такая большая столовая). Астронавты — люди умные и хорошо обучаемые, после демонстрации двух примеров они легко провели экстраполяцию и обнаружили третью точку с похожими свойствами — лайнер "Исидора".

— А я еще удивлялась, почему внеземельщики от нас так шарахаются, — качала головой Лора Кенеси. — Такой бардак кругом!

— Это — свойство человеческой натуры, — философски рассуждал Ричерсен, взявший на себя роль адвоката дьявола. — Люди инстинктивно стараются все упростить, особенно, когда на них не смотрят.

— М-м, — отозвался Харпер, уткнувшийся в свой планшет (требовалось сверстать учебный план на следующий семестр с учетом личных пожеланий всех ста сорока трех преподавателей). — Можно подумать, что на "Исидору" никто не смотрел.

— А каким боком тут "Исидора"? Там было случайное стечение обстоятельств!

— И много вы знаете случайных катастроф, когда пострадавших удавалось найти за двое суток?

— Фриц прав, — неожиданно поддержала Харпера лейтенант. — Кое для кого произошедшее сюрпризом не стало.

Неназванное имя повисло в воздухе.

— Фигня! — уперся рогом навигатор. — Это какой-то трюк. Не мог он определить местонахождение лайнера по одному только факту пропажи. У него даже параметров прыжка на руках не было!

— Да, вы правы, он не мог определить местонахождение корабля, — Харпер погонял по экрану результаты своих трудов (от двух выходных подряд, увы, приходилось отказаться). — Кроме одного единственного случая — если в происходящем присутствовал умысел. Случайное, статистически проявляющееся событие не предсказуемо, а вот человеческий замысел можно разгадать.

Собственно, это сомнамбулическая точность действий предприимчивых внеземельщиков служила косвенным доказательством диверсии.

— Да хоть бы и был замысел! Это же какой объем расчетов…

Отлично! Возможность саботажа Ричерсен уже не исключает.

— Без разницы. Важен принцип: выпускник нашей Академии провести такой расчет способен.

Харпер не проявлял настойчивости в споре, потому что знал: скоро жизнь предъявит людям самый веский аргумент. Это ведь очевидно: только одно явление нормальный человек не может игнорировать — смерть (именно так и определяется, что он нормален). Выдвигать гипотезы и обсуждать определения можно лишь до тех пор, пока в деле не появится труп, после этого лепетать об обстоятельствах может только очень специфическая личность, в Астроэкспедиционный корпус таких не берут.

"Именно так и проходит граница со Старыми мирами — в умах. Все мы — потомки колонистов и выросли особой системе координат. Нас учили, что источники угрозы можно и нужно устранять, а за ошибки — нести ответственность. Пока эта философия живет в людях, Федерация остается Федерацией"

Это была самая тонкая часть плана, ради обеспечения которой Харпер и попал на борт. Теоретически, звездолет мог уйти в следующий прыжок через пять минут после прибытия, просто чтобы нагнать график (осмотр системы в программу полета не входил), тут-то и пришлось бы вмешаться члену комиссии… Но корабельный психолог решил, что стажерам нужно закрепить навыки в спокойной обстановке. Капитан отдал приказ, и внутрисистемные катера выполнили короткий (всего на три часа) разведывательный маневр.

Харпер устроился в столовой со стаканом минералки и планшетом — с одной стороны, место публичное, с другой — не под дверями же рубки ему ждать? Опыт катастроф у Ящера был маленький, но очень личный. Что могут увидеть разведчики, он, приблизительно, знал.

Для переноса грузов от звезды к звезде требуются воистину астрономические запасы энергии, и если кто-то, скажем, в спешке нарушает основные правила обращения с накопителем, результат выглядит… Искореженная куча металла, в которой смутно угадываются цилиндрические фермы стапели и силовые балки тяговой части грузовоза. Выброс энергии в вакууме не разбросал обломки, а нагрел и сплавил их почти в монолит. Лопнувшие сферы жилых отсеков раскрылись чудовищными цветами, струи газа придали космической гробнице хаотическое вращение и замерзли в пространстве серебристым гало. Лед и пламень, встретившиеся в одной точке, оставили на материале причудливые следы. И где-то там сейчас бывшая верфь медленно поворачивается вокруг своей оси, демонстрируя людям все новые и новые картины разрушения. Вопрос об эвакуации персонала отпадает сам собой при первом поверхностном осмотре: из смятых обрывков оболочки торчат высушенные вакуумом обломки костей, хрупкий прах, завернутый в лохмотья распадающейся ткани. Официально поселение числилось "законсервированным и частично демонтированным в результате износа".

О том, что контакт состоялся, Харпер понял по объявлению: "Экипажу прибыть на вахту в первом составе". Стажеров и прочую молодежь отправили по кубрикам. Казалось бы — успех, но на душе у Ящера было муторно.

Капитан не позволил своим людям возиться с трупами, но и бросать покойников без присмотра не стал (дельный здесь психолог). Дело было не в масштабах происшедшего (случались трагедии и с большим количеством жертв), а в отношении к последствиям. Мертвецам, конечно, все равно, но в тот момент, когда люди начинают относиться к трупам себе подобных как к мясу, что-то в них ломается, будущее обесценивается, планы и надежды закукливаются в ничтожный промежуток человеческой жизни и теряют смысл. Все эти милые, бессмысленные ритуалы, сакральное отношение к смерти — единственный способ удержаться от превращения в разумных зверей, одержимых исключительно жаждой удовольствия. Капитан разведчиков это отлично понимал, а потому, наплевав на любые претензии, звездолет почти двое суток нес молчаливую вахту рядом с разрушенной верфью и ушел в прыжок только после прибытия на место команды "могильщиков". В смысле, космических спасателей, вызванных по гиперсвязи.