Генри Олди - Ойкумена [трилогия]

И мармелад по прадникам.

— Разрешите?

К столику подошла Пастушка. Блондинка выглядела безмятежней рассвета над морем. Рядом с ней хотелось расслабиться. Проблемы и неурядицы отступали на задний план под натиском превосходящих сил противника.

— Да, конечно…

Девушка не спешила присесть. Она смотрела на Лючано, и только на Лючано, полностью игнорируя госпожу Руф с Фиониной Вамбугу. Длинные ресницы порхали бабочками. Выразительные глаза лучились добротой. И запах… Кукольник затруднился бы ответить: чем пахло от «вождя вождей». Но каждый вдох на миг превращал его в тряпку.

«Мы негипнабельны, — озабоченно напомнил издалека маэстро Карл. — Это не коррекция, малыш. Это физиология. К сожалению, ее корни для меня — загадка. Кобели тоже бегут за сукой в течке, обрывая поводок…»

— Брат Ува хорошо отзывался о вас. Я согласна с его оценкой. Вы рассудительны и неконфликтны. Вы поймете. Покой и воля — вот что движет нами. Покой души и вышняя воля. Мы — рефаимы, бессильные. Не можешь сопротивляться воле? Получай удовольствие от покоя. От обыденных мелочей. Радуйся пустякам…

— Мармеладу?

«Дался тебе, дружок, этот чертов мармелад!»

— И мармеладу — тоже. Не перебивайте, пожалуйста, — она принялась еле слышно барабанить пальчиками по краю стола. — Просто слушайте. Уверена, вы запомните. И скажете спасибо. Не сейчас — позже…

Отрывистые, короткие фразы. Точные интонации. Чарующий баритон. Дробь пальцев. Краем сознания Тарталья отметил, что начинает думать так, как говорит Пастушка: кратко, внятно. Напевно. Этот способ мышления любое сомнение превращал в догмат. Удовольствие от покоя? Да, наверное. Радуйся пустякам? Чем не истина?

Он опустил взгляд и содрогнулся. Мысли сорвались и полетели вскачь, забыв о краткости. Хрупкие пальцы девушки терзали столешницу, будто зубы собаки — кость, или тапок хозяина. Сверхпрочный пластик уступал ее касаниям, на вид игривым, случайным, прихватывающим, отпускающим — щербины, трещинки, вмятины, намек, убедительней любого другого; покой и воля, воля и покой, не можешь противостоять — расслабься и получай удовольствие…

— Мы еще поговорим. У нас есть время.

Пастушка ласково потрепала собеседника по голове, словно они были знакомы тыщу лет, и двинулась дальше.

— Подружка? — с неприязнью спросила Юлия. — Быстро вы, Борготта…

— Да, он у нас такой, — согласилась адвокат. — Шалун. С коготками.

«Есть чувства, малыш, — отметил маэстро Карл, — сближающие даже женщин. Ревность, например. Утешься, если сумеешь.»

— Заседание межрасового Комитета Спасения объявляю открытым!

Юлия с грустью усмехнулась: скорее себе, чем окружающим.

Они устроились в беседке, увитой плющом и вездесущей клубеньковой лианой. Места хватило на всех. Сквозь дендропласт ажурной решетки между помпилианкой и вудуни, благоухая, нахально просунулось соцветие фаллической формы. Ярко-розовая окраска лишь усиливала ассоциации.

«Hyacinthus Tournefort Vastus Impudicus» — прочел Тарталья на табличке — «Гиацинт Гигантский Непристойный». Исключительно точное название!

В беседку, спрятавшуюся в дальнем конце оранжереи № 1, привела их Фионина. Адвокат чувствовала себя в оранжерее как дома, безошибочно находя дорогу в зеленом лабиринте. Вудуны умели и любили работать с живым . Никто не удивился бы, узнав, что госпоже Вамбугу указывают путь Лоа пальм и папоротников.

— Что мы имеем на повестке?

— Один вопрос: как отсюда сбежать? И чем скорее, тем лучше.

— Исходные данные? — хором осведомились близнецы.

Как выяснилось, не только Лючано мог поделиться информацией с товарищами по несчастью. Остальные тоже держали глаза и уши открытыми. А Фионина успела даже наладить контакт с местными рефаимками и кое-что у них выведать.

«Адвокатша, — уважительно отметил Гишер. — У них, если не умеешь в доверие втираться — считай, профессионально непригоден. Хватка у твоей — будь здоров! Повезло тебе, дружок.»

Насчет «везенья» Тарталья предпочел остаться при своем мнении.

Мозаика постепенно складывалась. Куда забросило «Шеол» — неизвестно. Поиски прекращены, на помощь надеяться нечего. Все звездолеты, оказавшиеся в зоне безопасности тюрьмы и не подтвердившие пароль-код, ЦЭМ квалифицирует, как нарушителей. Захваченные корабли пристыкованы намертво, энергозапас — на нуле, лишь жизнеобеспечение худо-бедно работает. Переубедить сбрендивший мозг, что «неофиты» не преступники, и их надо отпустить, или хотя бы запросить людей-чиновников из ДИНа — не представляется возможным. Аборигены смирились, подбить их на бунт нет ни смысла, ни возможности.

Остается возвращение Нейрама — хрупкий шанс спасения.

— Недостаточно данных, — констатировали гематры.

— Как по мне, данных навалом! И не из таких переделок выбирались.

Заль хорохорился, но слова «йети» оказались тем камешком, который дает начало лавине.

— Я не техник, — заявил легат, — но уверен: стыковочные механизмы можно разблокировать. Отключить. Среди ваших людей, Юлия, наверняка найдется специалист…

— Ага, он начнет ковыряться, а его — разрядом!

— Потерпит! Или пусть раба пошлет, а сам командует, что делать. Сколько рабов на «Герсилии»?

— Сто семьдесят два.

— Хватит. Используйте их по очереди…

— Да хоть сто семьдесят две тысячи! Систему отключить нереально. Мои техники уже смотрели…

— А сломать? Взорвать, в конце концов?

— Чем? Мясофруктами?!

— Насколько я понимаю, энергомина исключается. Здешний «Вампир» поглотит ее энергию раньше, чем мы соберем мину и активируем, — Бижан демонстративно потеребил силовую застежку на своей спортивной куртке.

Застежка не работала.

— Значит, нужна химическая взрывчатка. Я проходил спецкурс по изготовлению взрывных устройств из подручных средств. И Заль тоже, — гитарист кивнул, подтверждая слова командира. — Если системы жизнеобеспечения на кораблях работают, можно перепрограммировать аптечки-синтезаторы на производство тринитротолуола. Или эксплонита. Или диацетиленистой меди. Штука опасная, но крайне эффективная. Детонатор я соберу на коленке…

— Ну хорошо. Мы взорвем шлюз, отсоединим один из кораблей. Где взять энергию, чтобы улететь?

— Не просто один из кораблей, а конкретную либурну. «Герсилию» приводят в движение рабы. Я уже напоминал об этом, — вмешался легат.

— Ха! Мне это начинает нравиться…

— А мне — нет! Едва мы отстыкуемся, сволочная тюрьма притянет нас обратно!

— Найти блок слежения и обезвредить.

— Во-первых, мы не знаем, где он. Во-вторых, доступ к блоку наверняка перекрыт. В-третьих, вряд ли нам удастся синтезировать столько эксплонита…

— Что за пораженческие настроения?! Мы обязаны попытаться…