Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

— Но что станет с нами?

Искра… искра… искра…

Неужели эта зимняя ссылка сделала его сумасшедшим?

— Мы пролетим сквозь самый край бахромы очень искривленного пространства. Концентрация массы деформирует его. Если ядро станет намного плотнее, свет не сможет свободно выходить оттуда. Мы не должны попасть в такие экстремальные условия. Надеюсь, эти силы не заставят нас обращаться вокруг ядра, когда мы минуем периастрон. Наше излучение будет слишком рассеянным; лучи радаров отклонятся на случайные углы. Мерсеяне смогут очень приблизительно вычислить, когда и где мы вернемся в космос, не искаженный гравитацией. Но пока мы здесь, — Флэндри расстегнул ремни. Поднимаясь, он сильно потянулся, хотелось расправить каждый мускул. — Кстати о мерсеянах — надо бы повидать старика Айдвайра.

Диана неумело вертела свои пряжки:

— Я, я, я не понимаю тебя совершенно, Ники, — заикаясь, пробормотала она. — Что мы… что ты можешь выиграть, кроме небольшой оттяжки времени? Зачем ты взял нас на борт?

— Что касается твоего первого вопроса, то ответ касается только технических деталей. Что касается второго вопроса, Айдвайр — причина того, что мы забрались так далеко. Не будь Айдвайра на борту, мы бы непременно вступили в ракетную перестрелку. — Флэндри обошел ее кресло сзади. — Разреши-ка мне помочь.

— Как! Ты не освобождаешь меня!

— Нет, я не освобождаю тебя, разве не понятно? — произнес он мечтательно. Наклонившись, он ткнулся носом в то место, где шея переходит в плечо, и сделал короткий, быстрый вдох-выдох, словно нюхал ее. Поцелуй, который последовал за этим, прервал дыхание и вызвал головокружение, которое так и не рассеялось, пока он шел на корму.

Айдвайр спокойно сидел на койке. Флэндри примотал короткий конец кабеля к раме, перед тем, как пойти спать, а другой конец вокруг лодыжки и расслабил веревку. Это не было жестким ограничением. Действительно, ему следовало держать оружие наготове и быть бдительным.

— Вы слушали наш разговор, — спросил Флэндри, — я оставил включенной внутреннюю связь.

— Спасибо тебе за заботу, — ответил Айдвайр, — но я не понимаю по-английски.

— Ох! — рука Дианы непроизвольно прикрыла рот, — я забыла…

— И я, — признался Флэндри, — мы — земляне, имеем обыкновение думать, что каждое образованное существо должно знать наш официальный язык, на самом же деле это, конечно, не так. Хорошо, я могу рассказать вам.

— Мне кажется, я угадал, о чем вы говорили, — сказал Айдвайр. — Ты стремишься к свободе, рискуешь пройти допустимо близко от пульсара. Достигнув релятивистской скорости, ты вышлешь курьерские торпеды, стянутые вместе, и разовьешь гиперскорость. Что касается эффектов возмущения, ты надеешься, что мои люди ошибутся в выборе импульсов, идущих от ракеты и от пакета курьерских торпед и будут преследовать их. Если твоя ловушка заманит их не менее, чем на световой год, ты будешь вне досягаемости гиперволновых детекторов и сможешь взять курс домой. Маловероятно, что значительное искривленное пространство позволит им, при проверке обратного пути, уловить твои вибрации.

— Правильно, — сказал Флэндри одобрительно. — Вы довольно проницательный стервец. Я действительно задумывал что-то в этом духе.

— Если твоя схема принесет успех… — Айдвайр сделал жест, выражающий уважение. — Если нет, и нас возьмут живыми, ты находишься под моей протекцией.

Радость вспыхнула в Диане: «Мои мужчины могут быть друзьями!»

— Вы весьма добры, — сказал Флэндри и поклонился, затем повернулся к Диане:

— Не приготовишь ли ты нам по чашке чая? — Он говорил по-английски.

— Чая? — спросила она с изумлением.

— Он любит чай. Давай будет гостеприимными. Переведи коридорную связь на очень громкий уровень — и сможешь слушать, о чем мы тут беседуем.

Флэндри говорил легко, но она сразу уловила скрытый смысл последней фразы и моментально ее радость замерзла: «Но почему, почему?»

— Не хотел бы… датолх… выпить чаю? — спросила она на ирайо.

— Спасибо, — рассеянно ответил Айдвайр, мысли которого были заняты Флэндри. Диана шла вперед, механически переставляя ноги. До нее доносились голоса:

— Я не более добр, Доминик Флэндри, нежели тот, кто обычно держит дерзкое, наглое, но работоспособное существо в приемлемом для жизни состоянии.

— В качестве слуги?

— Кхрэйч, мы же могли подобру-поздорову отослать тебя домой, не так ли? Я…

Диана закрыла дверь, ведущую в коридор. Слова прервались. Неверными пальцами она включила внутреннюю связь:

— …звиняюсь. Вы хорошо все складываете в соответствии со своими стандартами, дорогой Айдвайр. Но я выбираю в пользу устаревшего предрассудка свободы, а не рабства, пусть даже самого сладкого. Вроде того, что вы сотворили с этой бедной девушкой.

— Это было ее восстановление. Оно улучшило ее психическое и умственное состояние.

«Нет! Он не может говорить обо мне как о животном!»

— Она теперь действительно выглядит более… хм… уравновешенной, — сказал Флэндри. — Но это, к сожалению, только видимость. Спокойствие девушки продолжается ровно столько, сколько вы держите эту пелену «отцовства» перед ее глазами.

— Х-р-р-р, слышал ли ты что-нибудь о технике Айчарайха?

— Айчарайх? Кто? Н-н-нет… Я спрошу у капитана Абрамса… Черт побери! А может, и не стоит больше играть в прятки с вами, а, Айдвайр? Ладно, я попался, как неумелый котенок, после того, как вы бросили эту наживку прямо в мои лапы. Если вернуться к разговору о Диане, то фиксация отцовства в ее подсознании была совершенно безошибочной находкой.

— А как ты думаешь, что бы еще я мог сделать? Она попала ко мне, иностранный агент, обладающий знаниями, которые не должны попасть на Землю. Она проявила определенные способности. Зачем же убивать ее, если можно развить эти способности? Убить ее мы могли бы в любой момент. Кстати, глубокое психологическое изучение людей всегда очень интересовало меня. Позже, когда проявился ее особенный дар внушать свои желания другим мыслящим существам, мы увидели, какой это для нас подарок. Я должен был во что бы то ни стало заполучить ее в свой лагерь.

— И для того, чтобы завоевать ее доверие, вы рассказали об опасности, грозящей мне. Вы сделали так, чтобы Диана предупредила меня?

— Да. Предупредила о — если уж быть абсолютно честным с тобой, Доминик Флэндри, — несуществующей опасности. Не поступало никаких приказов о твоем устранении, мне разрешили взять тебя под свою охрану. Но шанс окончательно решить дело с ней был очень привлекательным.

Диана закричала по-английски:

— Нет! Будь я проклята во веки веков!

— Я надеюсь, Флэндри, что ты не сердишься.

— Н-н-нет. Это было бы неспортивно, не так ли?