Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

Это было гордостью Империи. Но когда вы оглядывались назад… Флэндри вернулся к действительности от своих воспоминаний. Его наемный экипаж скользил по направлению к центральному зданию службы безопасности. Он последний раз сладко затянулся сигаретой, затушил ее о самолетную откидную пепельницу и проверил свою униформу. Он предпочитал форму свободного силуэта со всевозможными элегантными вариациями, насколько это позволяли довольно гибкие правила, или даже чуть-чуть больше. Однако, когда твой отдых резко прекращают после нескольких дней, проведенных Дома, и приказывают явиться для доклада непосредственно вице-адмиралу Хераскову, то лучше всего быть одетым в скромную белую форму, причем брюки ее не должны быть заправлены в твои любимые полуботы, и в них должен быть вдет обычный ремень вместо кушака, и плащ должен быть серым, и форменная фуражка с солнцезащитным козырьком должна сидеть на голове ровно.

«Одежда из мешковины и посыпание головы пеплом было бы более подходящим, — посетовал Флэндри. — Три, черт побери, целых три бесподобных девушки, готовые отпраздновать вместе со мной в Эверест-Хаузе мою неделю рождения, которая начинается завтра, меню, на планирование которого я потратил целых два часа; и мы бы продолжали это празднество столько времени, сколько требуется, чтобы доказать, что четверть века — на самом деле несколько меньше, нежели кажется. И вот — на тебе!»

Машина в здании разговаривала посредством хитроумных комбинаций с машиной в экипаже. Флэндри был принят для посадки на пятидесятом уровне крыла для парковки. Гравитационные двигатели остановились. Он вставил свою карточку в измеритель, который определил его личность и открыл дверь перед ним. Стража в форме Флота на входе еще раз проверила его удостоверение личности и предписание с помощью другой машины и позволила ему войти в здание. Он прошел через несколько залов к лифту, который был ему нужен. Он спешил, поэтому не стал пользоваться подвижной лентой, а без остановки проследовал к шахте.

Повсюду сновало множество людей. Здесь встречались как младшие технические работники, так и адмиралы, на чьих плечах лежал груз обеспечения безопасности тысяч миров и тысяч ученых мужей, основной задачей которых было поддерживать Империю на плаву в космическом пространстве, полном смертельных сюрпризов. Естественно, что не все из них были людьми. Очертания фигур, краски, языки, запахи, неожиданные ощущения, когда он случайно коснулся чьей-то руки с чужой кожей, — все это кружилось за Флэндри нескончаемым вихрем. «Фигаро здесь — Фигаро там, но если разобраться, то все это суета сует, — сказала мрачная половина Флэндри. — Все это приближает ночь — Длинную Ночь, к которой Империя катится, как бочка под гору. И потом останется только жалкий людской лагерь, похожий на руины. Ведь в самом деле, как бы мы могли навеки оставаться хозяевами положения, даже в нашем не очень значимом скоплении звезд, на краю галактики, столь огромной, что мы никогда не узнаем и десятой ее части? Может быть — ничего кроме этого отрезка спирального рукава, который мы уже видим перед собой. Подумать только — более половины солнц в этом микропузырьке пространства, на который мы претендуем, никогда не видел глаз человека! Наши предки исследовали пространство гораздо дальше, чем мы, в наше время, помним. Когда в них взыграл черт и казалось, что их цивилизация разлетится на кусочки, они все-таки нашли в себе силы собрать все воедино в Империю. И они заставили Империю существовать, действовать. Но мы… мы потеряли волю. Нам слишком просто все доставалось в течение длительного времени. И поэтому мерсеяне на нашем фланге со стороны Бетельгейзе, а дикие расы — с других направлений давят на нас извне… Но почему это волнует меня? Однажды карьера во Флоте показалась мне заманчивой. Позже я рассмотрел теневые стороны дела. Сейчас я бы почувствовал себя более комфортно, если бы занялся чем-нибудь еще».

Его остановила женщина. Она, должно быть, имела к нему какое-то случайное дело, потому что гражданские чины, служащие здесь, не могут выйти наружу в одеянии, раскрашенном во все цвета радуги. Она была сложена специально для такого одеяния.

— Прошу прощения, — сказала она, — не могли бы вы мне объяснить, как найти кабинет капитана Юань Ли? Боюсь, что я заблудилась.

Флэндри слегка поклонился.

— Действительно, дорогая леди.

Он уже был здесь с докладом сразу после возвращения на Землю, а теперь его внимание обратилось к ней.

— Пожалуйста, скажите ему, что лейтенант-командор Флэндри считает, что он счастливый капитан.

Ее ресницы затрепетали.

— О, сэр, — и, дотрагиваясь до знака отличия на его груди, с искорками в глазах: — Я заметила, что вы из службы безопасности. Вот почему я обратилась к вам. Это должно быть очень захватывающим. Мне бы очень хотелось…

Флэндри расцвел в улыбке:

— Хорошо, раз мы оба знаем нашего друга капитана Юань Ли…

Они обменялись именами и адресами. Она отошла, покачивая бедрами. Флэндри продолжил свой путь. Его настроение значительно улучшилось. «В конце концов любая другая работа может оказаться скучной». Он достиг намеченной ранее точки. «Именно здесь я должен сесть в лифт». Вступив в кабину, он расслабился, пока отрицательное гравитационное поле поднимало ее.

Точнее, он пытался расслабиться, но не сумел сделать этого и на одну сотую долю процента. Привлекательная женщина или нет, а вновь завязанная связь лейтенанта по службе требовала личной беседы с заместителем начальника по оперативной работе. И лейтенант обнаружил, что его язык пересох, а пальцы слегка влажны.

Держась за поручень, он вышел из кабины лифта на девяносто седьмом уровне и пошел вдоль коридора. Здесь царила тишина; редкие мягко звучащие голоса, случайный звук от работающего мотора только углубляли ощущение тишины, которое он испытывал среди этих строгих стен. Те, кого он встречал, были приблизительно его же чина или выше, их глаза были устремлены в пространство, их мысли витали среди отдаленных солнц. Когда он добрался до ряда офисов, принадлежащих Хераскову, он увидел, что то, что принимало посетителей, было не чем иным, как сканером с переговорной коробкой, подвешенной к компьютеру слишком низкого качества. Но лучшего и не надо было. Каждый, кто был нежелателен, отфильтровывался на более ранней стадии. Флэндри собирался с чувствами целых пять минут, прежде чем это устройство сказало ему, что он может войти внутрь.

Комната за внутренней дверью была большой, с высоким потолком, украшенная многочисленными коврами. В одном из углов стоял инфотриевер и видеотерминал датчика внешнего обзора, в другом — маленький столик с закусками. Кроме этого, здесь были три или четыре картины и очень много полок с напоминаниями о прошлых победах. Свободная стена служила экраном для мультипликации. В тот момент, когда вошел Флэндри, на ней было изображение Юпитера, видимого с приближающегося к нему корабля, настолько реальное, что вошедший слегка ахнул. Он остановился с противоположной стороны стола и отдал честь, едва не оторвав себе руку: