Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

И снова поймал ее красноречивый взгляд.

— Пожалуйста, будьте исключительно осторожны с этим ножом, дорогая леди, — сказал он тихо. — Вам нечего бояться на моем корабле. Но ситуация может измениться. Тем не менее я не хочу думать о том, что вы поступите необдуманно с моим сувениром и придете на поклон к космосу, когда в этом не будет особой нужды.

Дыхание ее стало тяжелым. По лицу пробежали красные и бледные пятна. Рука, которую она протянула к ножу, вздрогнула. Она позволила руке опуститься, подняла ее к глазам, другая сжалась в кулак, и она уже не сдерживала слез.

Флэндри повернулся спиной и стал неестественно внимательно рассматривать полную копию перевода «Генджи Монаггатори», которую он взял с собой, чтобы коротать время. Прибыла закуска. Когда он закрыл дверь за слугой и поставил поднос на стол, Кэтрин Маккормак снова овладела своими чувствами.

— А вы страйдер — любитель шагать широкими шагами, сэр, — сказала она ему. Его брови полезли вверх. — Это эйнисианское слово, — объяснила она, — сильный, хороший человек… я бы сказала, джентльмен.

Он покрутил усы.

— Неудавшийся джентльмен, может быть, — он снова присел на кровать. Их колени соприкоснулись.

— Ненавижу обсуждений за едой. Отвратительная привычка, — она вздрогнула.

— Не желаете ли послушать музыку? — поспешно спросил он. — Вкусы мои довольно плебейские, но я старался познакомиться с высоким искусством.

Он поколдовал с переключателями. Возник радостный ритм «Веселых вечерних мелодий».

— Хорошая музыка, — сказала она, закончив еду. — Земная?

— С того времени, когда люди еще не летали в космосе. В наши дни во внутренних областях Империи возник интерес к антиквариату. Возрождается все — от торговли крадеными вещами до фехтования — спортивные игры с мечами и обучение танцам. Это грусть по эре более разнообразной, экзотической, менее жестокой и сложной. Да, действительно, я не думаю, что у них были наши сложности. Если только их не прятали понадежнее.

— А нам еще предстоит похоронить наши неприятности. — Она осушила свою чашку и поставила ее на пустой поднос. — Если они не похоронят нас раньше. Давайте поговорим, Доминик Флэндри.

— Если у вас есть настроение для этого. — Он раскурил свежую сигарету.

— Да, я не против. Осталось не очень много времени до того момента, когда вам придется решать, что делать со мной. Я чувствую себя отдохнувшей. Легче преодолеть мои печали, чем падение.

— Отлично, дорогая леди. «Хотелось бы мне научиться говорить с таким замечательным местным акцентом».

— Так почему же вы спасли меня? — спокойно спросила она. Он изучал кончик своей сигареты.

— Это было не совсем спасение, — сказал он. Еще раз кровь отхлынула от ее лица.

— Когда вырываешься из лап Аарона Снелунда, — прошептала она, — все становится спасением.

— Было плохо?

— Я бы убила себя, подвернись такой случай. К сожалению, не было. Поэтому я пыталась не сойти с ума, планируя способы его убийства. — Она поставила обе ладони друг против друга и не сразу заметила, что делает. — Привычка Хага, — промямлила она, быстро освободила руки и сжала их в кулаки.

— У вас может появиться небольшой шанс для мести, — сказал Флэндри прямо. — Послушайте, дорогая леди. Я — оперативный агент службы безопасности. Я был послан для исследования сектора Альфа Крукис. Мне пришло в голову, что вы могли бы рассказать вещи, которые не рассказал бы никто другой. Вот почему вы здесь. Теперь я не могу насильно заставить вас говорить и я не буду применять методы вроде гипноиспытаний, чтобы выжать факты вопреки вашей воле. Но если вы мне лжете, это гораздо хуже, чем если бы вы молчали. Хуже для нас обоих, потому что я хочу помочь вам.

Спокойствие вернулось к ней. Она вновь стала адмиральской женой.

— Я не буду лгать, — обещала она. — А что касается того, буду ли я вообще говорить… это зависит от обстоятельств. Правда ли то, что мой муж поднял мятеж?

— Да. Мы послали флот, в задачу которого входит разгромить восстание, разрушить или оккупировать планеты, которые поддерживают их, в том числе и ваш дом, моя дорогая леди.

— И вы заодно с империалистами?

— Я офицер Империи Земля, да.

— Поэтому Хаг… Он… он никогда не хотел… ничего, кроме добра для людской расы — и для любой расы повсюду в космосе. Если вы продумаете все от начала до конца, то я думаю, что вы…

— Не рассчитывайте на это, дорогая леди. Но я слушаю внимательно то, о чем вы хотите мне рассказать.

Она кивнула.

— Я расскажу все, что знаю. Потом, когда я немного оправлюсь, вы можете подвергнуть меня легкой гипнопробе и удостовериться, что я ничего не сочинила. Я верю, что вы используете машину только для подтверждения, но не для того, чтобы проникнуть глубже.

— Вы можете мне доверять.

Несмотря на ее печали, Флэндри почувствовал, что его возбуждение возрастает, чувства обострились и кровь забурлила. «Клянусь ледяным шаром Плутона, я схожу с ума!»

Она выбирала слова и быстро их выговаривала, бесцветным тоном, но уже без колебаний. Пока она говорила, ее лицо превратилось в маску.

— Хаг никогда не планировал никакого предательства. Я это знаю наверняка. Он подготовил меня для ведения дел наивысшей секретности, поэтому мы могли свободно обсуждать с ним подробности его работы. Иногда мне удавалось подать ему ту или иную идею. Мы оба сходили с ума от бессилия изменить то, что творили гунны Снелунда. Цивилизованные миры, такие, каким был Эйнис, сначала не страдали от непомерных налогов. Потом, шаг за шагом, на нас посыпались штрафы, конфискации, политические аресты, все больше и больше, — когда была официально утверждена секретная полиция, — но все это казалось мягким по сравнению с тем, что творилось на некоторых удаленных планетах. Мы имели связи, мы могли, очевидно, поднять волну недовольства на Земле, несмотря на то что Снелунд был любимчиком Императора. Однако эти бедные примитивные создания…

Хаг как следует отписал им. Для начала он сделал выговоры за то, что происходит вмешательство в гражданские дела. Постепенно серьезность его сообщений пробила бюрократические толщи. Он начал получать ответы от Высшего Адмиралтейства, в которых требовали предоставить более точную информацию. Корреспонденция шла через курьеров Флота. Он более не доверял обычной почте. Он и я потратили этот год на то, чтобы собрать факты — документы, фотографии, звуковые записи, все должно было храниться так, чтобы никто не подсмотрел.

Мы собирались лично прилететь на Землю и показать микрофайл. Снелунд что-то почуял. Мы приняли меры предосторожности, но мы были новичками в делах шантажа и угроз, и вы представить себе не можете, как отравляет душу постоянный страх от сознания того, что вокруг тебя постоянно скрываются агенты секретной полиции и ты никогда не можешь говорить свободно… Снелунд написал Хагу официально, прося прийти для обсуждения планов обороны наиболее приближенной к границе системы. Действительно, они там имели неприятности, а Хаг — не тот человек, который бы бездействовал, когда можно было чем-нибудь помочь им. Я больше него опасалась подвоха, но я последовала за ним. Мы оставались неразлучны в эти дни перед разлукой. Я дала знать о нашем деле главному помощнику Хага, одному из самых старых друзей нашей семьи, капитану Олифанту. Он должен был поднять тревогу в случае вероломства Снелунда.