Алескандр Зайцев - Мириады светлячков

— Но вот с теми, кого ты привязал, мог бы и полегче обойтись.

— Экипаж? — Он опять одобрительно цокает. — Я так и думал, но страховка. Очухиваюсь, а они бродят по катеру с пушками наголо. Один настолько быстрым оказался, что «полегче» было никак. — Он кивает на Цорса и разводит руками. — Где ты его нашел? У него реакция лучше моей!

— Потом расскажу, а сейчас пора делать ноги!

— Тебя разоблачили?

— А ты как думаешь? — киваю на Бида.

— Да так же и думаю, иначе бы не убивал этих… — И опять плевок презрения.

— Тогда отвязываем своих и на взлет! — киваю Виму на связанных.

— А вот это подождет! — прерывает мой порыв развязать экипаж голос из-за спины.

Как же не вовремя-то! Ну как не вовремя! Этот голос за спиной. Голос Грем ал Ларма!

— Руки за голову!

Э! А где Вим? Только что тут стоял, и опа — нет нигде. И это обнадеживает!

— Выполняю! — Демонстративно медленно поднимаю руки.

— Повернись.

Ну так и есть — Грем. И одно радует, он один и, кажется, не видел Вима.

— Отлично. Вам не кажется, капитан Дим ал Берк, — последнее из имен он явно выделил речью, — что нам о многом надо поговорить?

Вот! Я идиот! Вот как он понял, кто я! Не надо было никаких разоблачений, никакой дедукции. Я не сменил имя! Дурак.

— Нет, не кажется, господин инспектор.

Я не собираюсь сдаваться, просто тяну время.

— А нам есть о чем поговорить. И первый вопрос: с кем ты говорил?

— С «образом»! — Столь наглая ложь выбила из колеи даже Грема, он поверил! Поверил…

— Хм-м! Не опускай руки! И пошли на десантный барк.

У него нет в руках бластера или пистолета, алькару его уровня оружие не требуется.

— Я не уйду от «Цикады».

— Умрешь.

— И пусть!

Опа! А вот к этому ты не готов, не так ли, господин следователь!

Меня пытается сдавить невидимая сила. Но я сопротивляюсь. И понимаю, что у меня получилось! И пусть я намного слабее и необученный алькар, нежели он, но Грем не может взять меня под контроль! Убить — легко, контролировать — нет!

— Хорошо. Мы заберем Джио и Цорса. Пошли!

Он уже торгуется! А это значит, что я ему нужен.

— Нет. Я не буду вновь рабом! — И в моем голосе сталь.

— Мы договоримся! Лучше с нами, чем с Лигой!

— Ни с теми, ни с другими! Я уже выбрал, и выбор окончателен: я не буду никому служить, как преданная собачка! Я не служу деньгам!

Будь на месте этих торговых конгломератов какая-нибудь империя, я бы еще подумал. Но торгашам? Точно нет!

— Мне жаль! Ты мне нравился, — качает головой Грем. — Но раз я не могу тебя контролировать, то и оставить в живых не могу тоже.

Ему искренне грустно. Или он великий актер? Но я не изменю решения.

— Две просьбы. Последние просьбы.

— Да?

— Джио и Цорс, забери их отсюда.

— Хорошо.

— Убей меня быстро.

— Мне жаль, капитан Дим…

Закрываю глаза. Обидно! Быть так рядом, понять! Принять жизнь, открыть глаза на вселенную и вот так, быстро… Обидно!

— Прощай, капитан Дим.

— Не так быстро…

Голос Вима!

Открываю глаза. И вижу перед собой его спину. Я еще жив!

— Не так быстро, Гремилио ал ти Алармас. Не так быстро, первый советник.

Дядюшка Вим качает отрицательно головой. Он что, знает инспектора?

— Вирамин Имарис Мирос? — Я не вижу Грема, но он удивлен. Удивлен искренне, будто увидел пред своими очами воскресший труп. — Ты же мертв!!!

Они оба знают друг дружку, и, судя по всему, давно!

— Гвардия не умирает, мы отправляемся на перегруппировку в ад! А потом мы возвращаемся. Вы же знаете, советник. Так было всегда.

— Пока стоял Сиугарил!

Они о чем? Ничего не понимаю!

— Пока жив хоть один гвардеец…

— Стоит трон Небесный, — подхватывает Грем слова Вима. — Я помню клятву гвардейского легиона.

— Еще бы, ты же ее и писал, Гремилион.

— Я… — Голос инспектора, или, как он там, советника, это голос человека, полностью погруженного в себя. — Но, — Грем стряхивает с себя это наваждение, — хватит, гвардеец, хватит, легат! Сиугарил мертв! И ты это знаешь. Мертвы сотни миров! И сожжен в пепел Небесный трон!

— Пока жив хоть один гвардеец, стоит трон Небесный.

В голосе Вима мне слышатся фанатичные нотки. И легионер качает головой, не соглашаясь с Гремом.

— Теперь я служу иному хозяину, Вирамин. Отойди.

— Нет.

— Тогда я убью сперва тебя, а потом и его.

— Твой выбор.

— Уйди, гвардеец! Ради памяти нашей, не заставляй себя убивать!

— Нет.

— Прошу…

— Пока жив хоть один гвардеец, стоит трон Небесный.

— Да нет! Не стоит! — Я впервые вижу инспектора в таком состоянии — по его щекам градом льются слезы величиной с голубиное яйцо. — Нет трона, гвардеец! Нет! Есть пыль! Я там был! Был! Я этими руками пересыпал пепел! Я там был. Нет трона!

— Трон там, где император!

— Император мертв! Дурья твоя голова! Уйди, прошу. Ради нашей былой вражды — уйди. Я слуга Консорциума, а не империи, которой больше нет! Я принес клятву этим торговцам! А сиугарилец не нарушает клятв!

— Не нарушает. Но клятва империи превыше всего.

— Клятва империи, которой нет? — Грем смеется. Но смех этот нервный. — Чушь. Нельзя служить тому, чего не существует, гвардеец!

— Пока жив хоть один…

Вим не договаривает, но даже я выучил эту фразу назубок.

— Ты жив, последний! Ну так я это исправлю!

И хрипит Вим, сжатый в тисках силового поля. А я ничего не могу сделать! Грем обездвижил и меня. Я могу себя только убить!

— Ты самый умный человек из всех, кого я встречал за три сотни лет. — Вим еще умудряется говорить. — Но иногда ты такой дурак, Гремилион!

— Что ты хочешь этим сказать?

Грем явно в смятении, он не понимает, что происходит. И отпускает хватку.

— Что я сейчас делаю?

— Ты умираешь! Реликт эпохи, которой нет!

— Нет, это ты меня убиваешь, — качает головой Вим. — А что делаю я?

— Умираешь?

— Дурак… Какой же ты дурак, Гремилион!

Я не могу смотреть на это. Вот только что мог… И тут вспоминаю и понимаю. Я понимаю, что делает Вим. Он защищает меня, он умирает ради меня. А почему? Он принес мне клятву. Клятву Сиугарила. Он мой вассал. Я его господин. И я плохой господин.

— Вим, отойди!

— Мальчик, не вмешивайся, — даже не оборачиваясь, произносит дядюшка Вим. — Тут разговаривают большие дяди.

— Вирамин Имарис Мирос, отойди! — Спина легионера напрягается. — Это приказ, гвардеец!

И опускаются плечи у того, кто был готов умереть еще секунду назад.

— Убивай меня, он будет жить!

Загораживаю собой Вима, который в ярости сжал кулаки, но не смеет ослушаться. Он верен клятве.

— Ну вот так и лучш… — Грем сперва приободрился и вдруг замолк на полуслове. — Но!

— Пока жив хоть один гвардеец… — шепчет за спиной Вим.

И я откуда-то знаю, что необходимо сказать:

— Стоит трон Небесный! — Губы непослушны, но я это произношу.