Юрий Блинов - Станция-2

Только сейчас Джозеф обратил внимание на колбу, которую пришелец едва сжимал в своих объятиях. Затащить банку глубже у существа не было возможности, та держалась на одной лишь присоске.

— Что, до сих пор пытаешься уберечь своих детей от холода? — спросил человек вслух, зная, конечно, что его слова останутся без ответа.

Астронавт попытался мысленно представить картину произошедших накануне событий: видимо, когда стало совсем холодно, «клякса» обнаружила слабый источник тепла и не нашла ничего другого, как отрыть крышку щитка, затолкать в щель банку, пролезть туда самой и закупориться изнутри своими присосками. Когда холод стал сильней, существо, скорей всего, уже не имело той подвижности, как прежде, и таким образом Джозеф смог без труда до неё добраться.

Стэндфорд осторожно протянул руку и взялся за край колбы. Та всё ещё держалась на импровизированной липучке. Он удвоил усилия и только тогда «клякса», наконец, выпустила свою драгоценную ношу. Как только это произошло, она втянула в себя освободившееся щупальце, это позволило ей изменить форму и нырнуть ещё дальше, в самый тёплый угол бокса.

«Наконец-то!»

Колба с образцами была теперь у него, и Джозеф возликовал, потому что порученное ему задание всё-таки будет выполнено. Он доставит образцы на Землю, где их досконально изучат и станут беречь, как зеницу ока.

Человек поднёс банку к уровню глаз. Все мелкие существа внутри были неподвижны и находились в форме капсул. Джозефа удивило то, что существа, находящиеся в банке были значительно крупнее тех, которые попадались ему в коридорах по пути сюда. И это было удивительно.

«Интересно, за счёт чего происходит их рост, если банка полностью закрыта и этим малюткам нечем питаться кроме воздуха, которого внутри и так очень мало?» — с удивлением подумал астронавт.

Но эти и другие вопросы он оставит тем, кто будет изучать данный организм там, на Земле, в секретных лабораториях военных ведомств. Пока же у самого Джозефа и так полно проблем — нужно ещё суметь без происшествий вернуться в свой отсек и выспаться до завтрашнего утра.

Он потрусил банку, капсулы подлетели и завертелись, играя глянцевыми отражениями на своих крошечных боках.

Двигаясь обратным путём в своём неудобном одеянии, астронавт чувствовал на сердце необъяснимую тревогу. Несколько раз Джозеф останавливался и оборачивался назад, думая, что жуткая тварь следует за ним по пятам. Но в коридорах было по-прежнему чисто, даже тело Паскаля куда-то уплыло и не встретилось ему на пути назад.

Подплывая к своему отсеку, он ещё раз посмотрел в глубину станции, чтобы убедиться в отсутствии сюрпризов, после чего откупорил дверь, вернулся в своё убежище и плотно там закрылся. Вот и всё, дело было сделано, теперь можно и поспать…

Часы показывали половину третьего ночи. Получается, он провернул всю эту нехитрую операцию меньше, чем за полтора часа.

Теперь очень хотелось, чтобы про его выход в заражённые отсеки ничего не узнал Ерохин. Но тот, скорее всего, крепко спит, даже не подозревая о том, какое приключение Джозеф только что пережил.

«Кстати, — подумал астронавт, зевая перед тем, как отправиться в свой гамак, — банку с образцами нужно будет запрятать в холодильник. А то ещё эти мальки оживут, и тогда мало ли чего может случиться».

23 декабря 2046 года. Борт «Станции-2»

Проснулся Стэндфорд оттого, что лампочки в его каюте лихорадочно перемигивались. Неистово пищал зумер интеркома. Ерохин требовал его на связь.

«Вот же нелёгкая с утра…» — астронавт протёр заспанные глаза, потом подскочил, как ошпаренный. Ему в голову пришла дикая мысль, что всю ночь Ерохин тоже не сомкнул глаз, а украдкой наблюдал за ним, и теперь требовал объяснений.

Холодный пот прошиб Джозефа с головы до пят, он бросился к пульту и с тяжёлым предчувствием на сердце нажал кнопку связи.

— Стэндфорд! — с перебоями в трансляции послышался голос Ерохина. — Просинь, чёрт бы тебя побрал! Я уже минут десять как тебя вызываю! — русский космонавт был возбуждён, он почти кричал в микрофон.

— Что случилось, Серж? Почему не спится?

— Какой тут сон? Уже десять часов утра! Ты что вчера провёл весь вечер с девочками в баре? Включай скорее камеры и смотри, что у нас на борту творится!

Непослушные после сна пальцы забегали по клавиатуре, включились основные экраны. По некоторым из мониторов побежали помехи, и вот, наконец, показались первые изображения.

— Наша «клякса» взбесилась! Видишь её? — снова воскликнул Ерохин. — Вон она, носится по секции В3, как угорелая. Нет, теперь полетела дальше. Зараза, оборудование начинает опять барахлить!

— Но как она ожила? Там ведь температура…

Стэндфорд ещё раз протёр глаза и пробежал взглядом по пульту. Количество работающих мониторов опять сократилось. Некоторые из них давали искажённое изображение, другие совсем потухли.

Вскоре на одном из экранов, он заметил «кляксу». Она летала по всей станции с невиданной доселе скоростью, отталкиваясь от стен, и в её облике было что-то странное, не свойственное прежней форме.

— Что с ней так… ого, Серж? Какая муха её укус…ила?

— Ещё пока не з…наю. Я проснулся утром и не сразу сообразил, что вообще проис…ходит. Ещё вчера оборудование начало отлично работать после того, как исчезла паутина, и понизилась температура, но сегодня творится какая-то фантастика! Наша подружка каким-то образом вновь ожила и своим излучением глушит всё подряд. Возможно, она снова что-то там плетёт, но низ…кая температура в отсеках изрядно мешает осуществиться её планам. Мне даже показалось, что она чем-то сильно рас…строена и от этого её электромагнитное поле многократно усилилось.

— Вот, дела… — Стэндфорд чуть не проговорился вслух, потому что прекрасно знал, чем именно расстроена «клякса». Но сейчас его беспокоило другое — каким образом она обрела былую подвижность?

— С ней что-то явно не так. Ты не пробовал увеличивать изображение?

— Да как тут увеличишь? Она ведь не сидит на одном месте! — выругался Ерохин

— Ты заметил у неё ту непонятную штуку… которую она таскает с собой?

— Я только вижу, что её форма изменилась, и почему-то меня это тревожит. Мы не знаем, чего от этой гадины ожидать — на что ещё она способна?

— Постой-ка… — Стэндфорд приник к монитору, который как раз давал крупную картинку. В том самом углу, куда был направлен объектив камеры, «клякса» остановилась, потом на несколько секунд прилипла к стене, став хорошо заметной. Вскоре она совершила очередной сумасшедший прыжок и исчезла из поля зрения, но и этого хватило, так как Джозеф внезапно понял, что именно произошло.

— Вот же адская бестия… Серж, она вытащила из разъёма одну из топливных ячеек! И теперь использует её тепло, таская батарею с собой! Ей теперь не страшен никакой холод!