Вячеслав Багров - Звезда Надежды

Неуверенной походкой он достиг перекрестка с сектором «двадцать», где вдоль правой стены тянулись стеклянные двери операторских отсеков, когда почувствовал на себе чей — то взгляд. Этот взгляд — ожидающий, внимательный, еще только обозначился в понимании Джила, а он уже понял кто и зачем стоит за его спиной.

Джил остановился.

Можно было повернуться назад, посмотреть, но он остался стоять, глядя перед собой, в глубину уходящего вперед коридора.

Ему стало безразлично то, что может произойти в любую секунду.

Он улыбнулся.

— Я тоже люблю тебя, Ааоли…

И зашагал дальше и грустная, глуповатая улыбка оставалась на его лице.

Никто на него не напал.

Звук шагов Джила разносился по коридору, шаркающий, глухой.

После душа Джил несколько ожил.

К нему вернулось относительно хорошее настроение, прошла ноющая боль в спине и ногах, ушла усталость, но никуда не делась вялость в теле — противная, делающая каждое движение неуверенным, словно он заново учился ходить и двигаться.

А еще жгучая боль в голове — изнуряющая, назойливая, тошнотворная.

Стоя в санитарном узле, небольшой комнаты с душевой кабиной в правом углу и умывальным столиком в левом, где он простоял минут десять, рассматривая свое отражение, Джил в новом, чистом комбинезоне, босой, приготовился выйти в свою спальню.

Он хотел остаться здесь.

Ему стало казаться, что именно тут, в этом уютном санитарном узле, он находится отдельно от всего корабля, именно здесь — успокоившись и отмывшись, он пребывает в обособленном, крошечном мирке, куда нет входа всему, что происходит на крейсере.

Джил открыл дверь и шагнул в спальню.

Он даже не удивился, увидев посреди каюты, гостя.

Гость стоял облокотившись на письменный стол Джила, скрестив обутые в белые туфли ноги, в белом комбинезоне с яркой, желто — красной эмблемой на левой груди, с надписью — «Летящий». Черные, зачесанные назад волосы гостя, отливали синевой, лицо повернуто к Джилу — спокойное, дружелюбное.

Джил молча прошлепал босыми ногами в сторону шкафа — раздатчика, достал из него новые, черные туфли — замшевые, с резиновой подошвой и, не глядя на гостя, уселся в кресло под экраном связи, начал обуваться.

— Джил, это смешно. Посмотри на меня. Я не часть твоего убогого интерьера.

Джил продолжал обуваться молча.

Гость всегда являлся ему во снах.

Всегда.

Но сейчас Джил не спал. В этом он был абсолютно уверен.

— Ты — молодец, Джил. Признаю. Хм. Жаль, что мы не можем с тобой стать друзьями. Я был бы очень рад этому.

Джил обул правую туфлю и принялся обувать вторую. Он старался не замечать гостя, старался ничем не обозначить для себя его присутствие, боялся, что это может внести изменения в реальность, искривить ее, изуродовать.

— Ну, нет, так — нет. Ты не оставляешь мне выбора. Разве не разумно хотеть спасти свою жизнь? Что я и вынужден делать.

Джил не удержался и взглянул на гостя.

Гость выпрямился, не торопясь двинулся в его сторону, остановился в шаге от Джила, и смотрел на него выжидательно. Пока тот шел, Джил увидел, как пропадает под ногами гостя пол, в тех местах, и где он только что ступил, образовывались следы — провалы, и в них, как в сквозных дырах, светились звезды.

— Ты не понимаешь. На, что ты рассчитываешь? Никто из вас не останется живым. Вы погибните. Умрете. Ты даже не представляешь, во что ты превратишься перед тем, как умереть.

Джил не отвечал.

— Отключи Барьер! Встань со мной лицом к лицу! Трус.

— Дураков на слабо берут.

Джил наконец обулся, поднялся на ноги и молча вышел из каюты.

Через несколько минут он уже входил в кают — компанию, где за крайним столом у стены горел свет, а за самим столом расположился Сол Дин — в чистом комбинезоне, причесанный и с высоким бокалом в правой руке. Перед ним на столе стоял высокий, стеклянный графин с вином, а рядом сиротливо пристроился второй — пустой бокал.

Джил подошел, сел в кресло напротив Сола.

— Ааоли не приходила?

— Нет. — Сол отпил из своего бокала, смотрел пьяно, филосовски, его перекошенное лицо выглядело неприятно: — Придет. Я думаю.

Джил налил в свой бокал вина из графина, закрыл графин стеклянной крышкой, сделал глоток, спросил:

— И о чем думаешь?

— Да, так… Через пару дней, весь этот кошмар закончится, мы полетим обратно. Не знаю, как это будет, но — будет. И я точно не захочу вспоминать весь этот бредовый полет. Точно не захочу.

— Я становлюсь идиотом, Сол.

— Эк, удивил. Я это давно знаю.

— Ты не понял. Не понял. — Джил замолчал, Сол терпеливо ждал продолжения, глядя на содержимое графина: — Я забываю простые вещи.

— Что забываешь?

— Сегодня я едва вспомнил буквы и цифры. Многое не вспомнил совсем и думаю, что никогда не вспомню. Если мы окажемся без компьютера, то «Стрелу» некому будет вести обратно. Вот так.

Сол долго изучал лицо Джила — внимательным, недоверчивым взглядом, и когда видимо решил, что Джил говорит вполне серьезно, произнес:

— Все настолько плохо?

— Да.

— Скверно. Будем надеяться, что наш компьютер не загнется. Значит на тебя надеяться… Слушай, Джил, у меня появилась навязчивая идея, — Сол Дин затрясся в немом, беззвучном смехе, рука с бокалом затряслась и розовое, прозрачное вино, вылилось ему на пальцы, пролилось на стол: — Идея, понимаешь? Мне все кажется — глупость, конечно, что мы дойдем до точки сброса, а ракета с «Хлопком» не полетит! Вот есть у меня такие опасения.

Джил смотрел на лицо Сола, правый глаз которого косил в сторону.

— И еще эти сны, Джил. Каждую ночь. Это сводит меня с ума. Тебе ведь то же сняться сны?

— Да.

— Всегда? Я имею в виду…

— Всегда. Я только не помню были ли они за последнее время. Я и вчерашний — то день не помню.

Сол отпил из бокала, кадык его резко дернулся, по подбородку потекла капля вина, он поставил бокал на стол и замотал своей головой.

— Ракета эта. Ты бы проверил ее, Джил.

— Проверял.

— Когда?

— Сегодня проверю.

— Сегодня мы пьем, Джил. Завтра проверь. Обязательно!

Джил поставил свой бокал перед собой на стол, отодвинул его пальцами руки, произнес:

— Я не пью. Сегодня проверю.

Сол с уважением посмотрел на друга.

— Силен. А я вот все — сдулся. Не могу. Нет, не могу. И Ааоли по — моему тоже. Нас трое. И только ты… Ты как вообще?

— Я — нормально.

— Нормально. Нда — а-а… А вот я — нет. Я скажу тебе, дружище, что я совсем… Я даже сомневаюсь в том, что передо мной сидишь ты, а не это… Не галлюцинация. Может это и не ты, Джил? Может со мной играет этот кусок камня, а кости настоящего Джила гниют сейчас, где — нибудь в ангаре Барьера?

Джил усмехнулся:

— Навязчивая идея, Сол?

— Идея, идея. У меня теперь, много хороших идей.