Дэвид Брин - Возвышение. Сборник. Книги 1-7

Он снова взглянул на свой импровизированный вериметр. Бумажный лебедь выглядел устойчивым… хотя на обоих крыльях появились новые складки, которых раньше не было.

Гарри осторожно отстегнулся и встал. Широко расставив руки для равновесия, он подошел к окну и слегка приоткрыл жалюзи.

И ахнул, отскочив в испуге.

Разведочная платформа висела — по-видимому, без всякой опоры — высоко над обширной равниной!

С трудом глотнув, Гарри бросил второй взгляд.

Его наблюдательный пункт повернулся вправо, потом влево, словно точка зрения повешенного, открывая неясные дали и высоты. За вездесущей дымкой с трудом можно было различить гигантские шпили, крутые и симметричные, поднимающиеся мимо него с равнины внизу.

Затаив дыхание, Гарри ждал, пока не убедился, что поверхность не приближается. Ощущения падения не было. Казалось, что-то удерживает его на этой высоте.

Пора узнать, что именно. Обогнув обсервационную палубу, он заглянул в заднее окно и увидел, что мешает ему упасть.

Станция подвешена к концу длинной блестящей нити, выходящей из отверстия в корпусе, которого он раньше никогда не видел. Но знакомый сине-полосатый рисунок свидетельствовал, что на самом деле это якорь реальности, проявивший себя в данном случае в таком очень подходящем виде.

Второй конец якоря, высоко вверху, как будто держится за край плоской поверхности, горизонтально уходящей вправо. Слева за пределами этой полуповерхности расстилается открытое небо. У Гарри сложилось впечатление, что высоко вверху, там, где он не может видеть, есть еще линеарные границы.

По крайней мере во время перехода физический облик станции не очень изменился. Под продолговатым корпусом по-прежнему свисают метафорические наклонные ножки, слегка покачиваясь в пространстве. Однако с его зрением что-то не так. Гарри потер глаза, но проблема не в них. Почему-то все предметы за окном казались расплывчатыми. Например, он не узнает гороподобные колонны, хотя в этих гротескных предметах есть что-то знакомое, вызывающее в сознании туманные впечатления детства.

С тех пор как машины отобрали его как первого неошимпанзе, который будет тренироваться в качестве наблюдателя Института Миграции, ничего подобного он не испытывал. И понимал, что не стоит расспрашивать бортовую программу и с ее помощью пытаться понять, что это.

Район, куда ты направляешься, редко посещается, и для этого есть все основания, сказал ему Вер'Кв'квинн, когда он собирался. Большинство особенностей, которые вырабатывают патроны в своих клиентах и которые позволяют им стать уравновешенными, разумными, целеустремленными звездными путешественниками, превращаются в недостаток в области, где не существует предсказуемости.

Сейчас, вспомнив эти слова, Гарри покачал головой.

— Что ж, не могу сказать, что меня не предупреждали. Он повернул голову налево и приказал:

— Режим пилотирования.

Со слабым щелчком поблизости материализовалось знакомое «П».

К вашим услугам, Харви.

— Меня зовут Гарри, — в …надцатый раз поправил он со вздохом. — У меня нет агорафобии, так что можешь открыть жалюзи.

Корабль исполнил приказ, и Гарри сощурился от непосредственного соседства странного сочетания цветов, хотя дымка слегка приглушала их.

— Спасибо. Теперь, пожалуйста, проверь, позволяют ли условия этого метафорического пространства полет.

Проверяю.

Последовало такое долгое молчание, что Гарри скрестил пальцы. Полет делает продвижение гораздо легче… особенно когда висишь на веревке над милями и милями пустого пространства. Ему показалось, что он слышит, как щелкают двигатели, осторожно проверяя, какой вид передвижения здесь подходит, а какой бесполезен или даже опасен. Наконец вращающееся «П» как будто пришло к заключению.

Кажется, какая-то разновидность полета возможна, но не могу определить, какая именно. Никакие данные об аллафорической технике в моих файлах не помогают. Придется придумать нечто оригинальное.

Гарри пожал плечами. Там, где он находится, так поступаешь почти всегда.

— Ты определил нашу зону наблюдения?

Я чувствую недалеко от нас узкий туннель нормального пространства — в фигуративных единицах. Субъективно вы должны различать «внизу» сверкающую Авеню… примерно в четвертом квадранте.

Гарри подошел к указанному окну и посмотрел вниз вдоль неотчетливых гигантских фигур.

— Да-а-а… Кажется, я ее вижу. — Он едва разглядел слабо светящуюся линию. — Надо попробовать подобраться ближе.

Если найдем путь.

— Да, — согласился Гарри. — В этом-то все и дело.

Он тревожно провел пальцами по волосам на подбородке и голове, жалея, что давно уже как следует не расчесывался. На Хорсте, где он и его вечно занятые родители были единственными шимпами на всей планете, стремление вычесать вездесущую пыль из шерсти всегда казалось только вопросом личной гигиены. Только в школе Гарри узнал, какое это может приносить наслаждение, когда кто-то другой гладит, расчесывает, приглаживает щеткой и слегка дергает тебя за волосы, так что их корни едва не кричат от удовольствия. И когда он вспоминает прошлое, ему больше всего не хватает теплого физического контакта взаимного расчесывания.

Жаль, что его родители слишком много говорили — от болтовни и сплетен до расспросов о каждом личном недостатке. Именно такие проблемы Гарри никогда не нравилось обсуждать. Его неловкое отсутствие открытости поразило земных шимпов, которые сочли его отчужденным, даже высоко-Мерным, в то время как Гарри считал их излишне любопытными. Внутренне он всегда оставался чужаком и никогда не отдавался полностью интимности колледжских кружков для расчесывания.

Гарри понимал, что оттягивает решение, но на самом деле не знал, с чего начать.

Значит, тебя тревожат слухи о неожиданных изгибах гиперпространства и нарушениях режима пунктов перехода, ответил Вер'Кв'квинн после того, как Гарри вернулся с последнего дежурства. Эти феномены не входят в твою юрисдикцию. Однако кажется, что совпадение множества факторов делает необходимым поставить тебя в известность.

— Позвольте высказать догадку, — сказал Гарри. — Нарушения настолько велики, что их можно наблюдать даже в пространстве Е.

Весьма проницательная догадка, согласился Вер'Кв'квинн, издав клювом одобрительное восклицание на галдва. Вижу, что прием тебя к нам был не игрой случая, а подтверждением моего собственного умения видеть суть и доказательством моей ценности для Института и готовности к быстрому повышению.

Твое следующее дежурство начинается через один точка три стандартных дня.