Вера Окишева - Приручить огонь [CИ]

— Кажется, нам есть, что с тобой обсудить.

— Непременно и прямо сейчас, — он подхватил меня под руку и повёл за собой, тихо шепча:

— Не стоит принижать себя, Натали. Вы то чудо, которое ждали годами. Стольких лишили жизни, столькие потеряли семью. И всё ради того, чтобы появилась такая, как вы. Вы билет унжирцев в светлое будущее.

— Сладки речи, даже горечью отдаёт. Зачем создавать того, с кем и парой слов нормально не можешь перекинуться? Зачем?

Длинный коридор сменился другим, таким же безликим и светлым. Я мысленно читала названия на дверях и внимательно слушала унжирца, оглядываясь назад. Как ни странно, за нами никто не шёл.

— Что бы вы ни думали, но я вас люблю, — обернулась к Декеру, удивлённо вскинув брови. Уже столько раз это повторил, словно себя уговаривал. — С первой минуты, как увидел вас. Я не мог покинуть Унжир долгое время, но когда срок заключения закончился, рванул на поиски. Я так хотел увидеть плоды своих трудов! Я пришёл на вашу выставку и увидел вас там, в кругу журналистов. Вы улыбались, мило смущаясь, на фоне ваших картин! Я был окрылён счастьем, когда понял, что эксперимент удался. Что все жертвы не напрасны. Вы рисовали мужчину-землянина, но вылитого манаукца. Даже не встречаясь с ними, вы подсознательно о них грезили. В тот день я купил пару-тройку картин. Они здесь.

Он открыл двери с надписью «кабинет директора», а там…

Я не сумела удержаться от смеха, хватаясь за живот. Я осматривала стены кабинета, на которых висели Линдины картины с изображениями Викрама.

— Я-то ума не могла приложить, кто их скупил и так скоро. Вот только не знаю, как и сказать, чтобы не обидеть. Это не мои картины, а сестры. Это её тянет к манаукцам как магнитом. Это она рисовала в любовной горячке, вовсе не я.

С победной улыбкой обернулась к Декеру, отмечая, что он нисколько не расстроился, лишь задумчиво осматривал картины.

— Я не силён в живописи, — признал данный факт унжирец, опираясь бедром о стол. — Но я был уверен, что эти картины ваши.

— Я обманула всех, — улыбнулась, вспоминая, как всё на самом деле было. Как Викрам потребовал признаться журналистам, назвав истинного автора. И как никто не поверил, кроме моего мастера.

— Да уж, вы полны загадок. Но это даже обнадёживает меня, — пробормотал мужчина, приближаясь ко мне со спины.

Его осторожные прикосновения к волосам я почувствовала, когда он убрал их в сторону, приоткрывая шею. Я обернулась, но не успела среагировать, он меня поцеловал, крепко сжимая в объятиях. Я не паниковала, ведь даже планировала его завлечь, расслабить, а потом сбежать.

— Это ведь означает, что у меня есть шанс?

— Какой ещё шанс? — не поняла я его слов.

Попыталась вырваться, но Декер держал крепко. Не так, как Жибор, но чтобы вырваться мне придётся попотеть.

— Заполучить твоё расположение. Наступит активная фаза, и я смогу попробовать тебя, — жаркий шёпот и недвусмысленный подтекст заставляли напрячься.

— Пф-ф-ф-ф, размечтался! — выкрикнула и стала вырываться.

Уж не знаю, почему он казался мне слабаком. Я взвизгнула, когда меня ловко подняли над полом, а затем опрокинули животом на стол. Опираясь руками о столешницу, я всё ещё думала, что справлюсь с ним. Ну не могла я так просто проиграть, только не ему. Нет!

— Знаешь, что самое обидное, что я сам тебя такую создал, сам, вместе с твоим отцом. И влюбился. Ты самое лучшее, что у меня получалось.

— Тогда прими мои соболезнования — ты бездарь! — пыхтела я, чувствуя, что упирается эта сволочь в меня возбуждённым пахом.

Схватив за волосы, Декер развернул меня к себе лицом и с алчной улыбкой произнёс в самые губы:

— Нет, ты совершенство.

Поцелуй его был противный. Во мне всё возмущённо передернулось от омерзения. Тонкие губы, чуть влажные, несмело или неумело прижимались к моим.

— Ты хоть что-нибудь можешь сделать по-мужски? — тихо выдохнула, яростно глядя на Декера.

Он усмехнулся и решился на страстный поцелуй, сминая мои губы, тараня их языком.

Ну кто меня просил его злить? Меня сейчас точно стошнит! Эти мысли промелькнули, но улетучились, когда дверь распахнулась, и яростный рык огласил кабинет.

Я с радостью увидела Жибора и ещё нескольких манаукцев в форме. Мой красноглазый ворвался в кабинет и сорвал унжирца с меня, а затем я услышала, как тот захрипел. Обернулась, и с ужасом ахнула: Декер лежал на полу у ног Жибора со странно вывернутой головой.

— Мамочки, — пробормотала я, понимая, что с таким переломом не выживают.

Сколько раз я видела кровь, сколько раз мне вправляли плечо или делали тугую повязку на руки. Я часто видела, как молодые парни сплёвывали себе в ладонь зубы вместе с кровью, но никогда прежде я не видела мертвеца. По молодости мы бились яростно и отчаянно, разбивая друг другу лица до неприглядного синего месива. Нас боялись, потому что мы были дикими. Но никогда прежде я не видела мертвеца, которого всего пару секунд назад я сама желала убить.

Я не знаю, что больше ввело меня в шок: мёртвый Декер или злой Жибор. Но перед глазами всё поплыло, а ноги ослабели.

Манаукец легко подхватил меня за талию и усадил на стол, требовательно поднял моё лицо, поворачивая из стороны в сторону, придирчиво осматривал.

— Где болит? — сипло спросил он у меня.

А я кусала губу, чувствуя, что меня начинает трясти. Озноб пробежался по позвоночнику, и чтобы согреться, прижалась к Жибору, обнимая его за талию.

— Ты всё же пришёл, — прошептала, зажмурившись.

Облегчение, как лавина, обрушилось, и слёзы неудержимым потоком полились. Никогда и никого я не ждала с такой надеждой. Я же верила, что он меня спасёт. Верила и ждала. Вот глупая.

— Всё хорошо. Я с тобой, — шептал Жибор, а я подглядывала за тем, как бравые манаукцы выносят тело Декера.

Когда нас оставили одних, я подняла лицо и капризно спросила:

— Ты почему так долго? Я чуть не умерла от страха!

— Я долго? — предупреждающе переспросил Жибор низким голосом.

Красные глаза сощурились, а его руки сжались на моих плечах. Но я продолжала распаляться. Я не могла не высказаться. Ведь это его вина, что меня украли!

— Да! Долго! Я ждала тебя, ждала, а тебя всё нет и нет. А эти фанаты мне тут о клонах рассказывают, — ругалась я, размазывая слёзы по щекам.

Вообще, расклеилась, как сахарная. Всё же страшно, когда крадут, увозят непонятно куда и склоняют к порочной связи.

Жибор тяжело вздохнул, зарылся одной рукой в волосы и заставил меня замолчать.

Как же я соскучилась по таким вот собственническим поцелуям, когда не спрашивают, когда умеют доставлять удовольствие, знают, как тебе нравится.

Обвила руками его шею, зарываясь в короткие белоснежные волосы, замычав от наслаждения. Все страхи как рукой сняло, словно и не было ничего. Словно и не расставались. Неожиданно Жибор больно укусил меня за губу и оттянул её, заставляя тянуться за ним. Взгляд при этом у него был такой злой, что я забеспокоилась, а затем резко оттолкнула. Он расцепил зубы, и мы, тяжело дыша, долго смотрели друг на друга, прежде чем Жибор заявил: