Джеймс Кори - Восстание Персеполиса

– Визуальное есть?

Вместо ответа она вывела живой эфир. С секундной задержкой. Максимум с двухсекундной. Почти без лага. На таком расстоянии можно говорить о реальном времени. Драммер стало не по себе в такой близости от «Бури». А та висела перед глазами – странная органическая структура, светящаяся фальшивыми цветами. Выброс реактивной массы с одной стороны слегка отклонил корабль от курса.

– Коррекция на новый вектор, – доложили с оружейного поста. – И огонь. КЗМ тоже выпустил торпеды.

– Делайте как они, – приказала Драммер. И проверила время. Прошло три минуты. Она приняла управление визуальным дисплеем, приблизила вражеский корабль. На его сплошной текстурированной поверхности не было заметно ни единой заплаты. Она наложила тактическую схему, и на корабле возникли десятки точек, невидимых в реальности. Высокоценные цели, те места, которые «Буря» не заращивала или хотя бы заращивала не так быстро. Дюжина тщательно намеченных точек, ради которых погибли Эмили Сантос-Бака и Независимость. – Ну же, – проговорила она, усилием воли подгоняя снаряды.

– Враг открыл огонь из ОТО, – доложили с поста наблюдения.

– Покажите, – велела Драммер, и «Буря» почти скрылась за облаком трасс. Данных было слишком много, чтобы в них разобраться: торпеды, трассы снарядов ОТО, прямые от рельсовых.

– «Фредерик Леви» флота КЗМ докладывает о повреждении, – сказал Воган.

– Вы теперь на связи? – удивилась Драммер. – А кофе мне кто подаст?

– Сбрасывают сердечник, – игнорируя шутку, продолжал Воган.

Послышались радостные восклицания, а полсекунды спустя Драммер увидела причину. Одна из намеченных на «Буре» точек моргала – система доложила о соприкосновении снаряда с целью. Облако снарядов ОТО чуть поредело. Любой известный Драммер корабль, любая станция уже превратились бы в обломки металла и хлопья карбонной пленки. Выдержать такой залп могла разве что планета. Да и то под обстрелом, какой шел последние пятнадцать минут, обратились бы в прах целые города. Уже шестнадцать минут. Как быстро. Между пуском и ответом обычно проходят часы. Но этот бой был не из таких. Никакой тонкости, одна жестокая, неумолимая сила.

Комом в горле вернулось воспоминание о Палладе. Чем жестче они прижимали «Бурю», тем больше Драм- мер страшилась магнитного луча. Если лаконцы обратят его на Дом народа, она станет пылью, не узнав, что погибла. А если опять возникнет тот глюк… что ж, обсерватории Земли и Марса получат новые данные о том, сколько времени уходит у врага на перезарядку этой чертовщины.

Однако пока они лучом не воспользовались. Может, тот поганый временной провал переломит ход войны. Мироздание задолжало ей вот такую маленькую удачу.

Еще два попадания в «Бурю». Корабль сместился, струи пара из маневровых уводили его из-под огня. Еще пять кораблей КЗМ были покалечены или обратились в светящуюся пыль, но слишком далеко, не видно. «Буря» виляла, приплясывала. Темные полосы исчертили ее бока там, куда попали ракеты и снаряды рельсовых, и не все эти полосы блекли на глазах.

– Мы израсходовали две трети боезапаса рельсовых, объявила техник с оружейного. – Продолжать огонь?

– Да, – сказала Драммер. – И начинайте загружать в зарядник стулья. Будем бить эту штуку хоть подушками и пивными банками.

– Ясно, мэм, – отозвалась техник. Драммер услышала в ее голосе улыбку. И сама улыбнулась – от туманящего голову чувства, что хоть и без изящества, но они побеждают.

«Буря» на дисплее юлила и ныряла, как рыба в аквариуме. Органические изгибы ее корпуса наводили на сравнение с животным. С доминирующим хищником, нарвавшимся на добычу не по зубам. И еще было что-то…

– На корме у них. Не струя газа?

Наблюдатель за неполную секунду перебрал десяток участков спектра.

– Верно, мэм. Кажется, «Буря» теряет атмосферу.

– «Губернатор Найт» выпустил сверхмощный ядерный заряд, – доложил Воган.

Драммер выпрямилась в кресле-амортизаторе. Надежда перехватила горло и свела руки. Еще не все ОТО «Бури» выведены из строя. Они еще могут расстрелять снаряд на подходе. Секунды растягивались в минуты. Заныла вытянутая к экрану шея.

От вспышки взрыва ослепли все датчики. Хриплые «ура» раздались во всех концах рубки.

– Одним меньше, – сказала Драммер, – и вас, засранцев, с ним вместе.

Это был не конец. За этим кораблем Лакония пришлет другие. Целый флот. Союзу и КЗМ придется изобретать новые ходы. Но они теперь и знают больше – о том, как функционируют вражеские корабли, как маневрируют в бою и, главное, как их можно убить.

И надо было ждать репрессий. Своим последним, отчаянным посланием Драммер фактически сообщила лаконцам, что у нее есть союзники на Медине. Тогда выбор представлялся ясным и очевидным. Она ткнула в Медину пальцем и сказала: «Здесь ищите моих людей». Возможно, убив этим Сабу и его команду.

Эту беду приходилось отложить на потом. С ней она станет разбираться не раньше, чем сможет что-то предпринять. Здесь и сейчас Драммер мало что могла.

– Пошлите сигнал к возвращению всем транспортам и приготовьте доки к приему людей, – сказала она. – Долгие нам предстоят недели, люди. Надо выдержать.

Новое «ура» прозвучало громче. Как они изголодались по победе, как упивались ею! И Драммер тоже.

– Мэм? – Голос наблюдателя упал на нее, как льдинка в сауне. Датчики окончили перезагрузку. «Буря» осталась на прежнем месте – не распалась на атомы. На коже корабля голубыми венами светились топкие линии – яркие, но уже бледнеющие. Возможно, ядерный заряд детонировал, не войдя в контакт, но вспышка должна была прикончить там все. Во всяком случае, все, известное Драммер.

– Он выпустил торпеды, мэм, – доложил наблюдатель.

Они знали. Лаконцы знали, что столкнутся с ядерными зарядами. А теперь каждый во всех колониях увидит, что против их кораблей этого мало. Может, они так и задумали с самого начала.

– Тактическую, – сказала Драммер. – Дайте мне тактическую.

Дисплей задрожал и переключился. Оранжевая точка светилась в глубине чаши, созданной для ее уничтожения, – но уничтожена она не была. Даже после тактических маневров ее курс указывал на внутренние планеты.

А вокруг гасли яркие зеленые точки.

К ней поскреблись в середине третьей смены. Если бы Наоми сумела уснуть, для нее была бы полночь, а так она лежала в койке, таращилась в темноту и ждала чего-то, зная, что не дождется. Поэтому услышала: ногтем по двери в коридор. Тише стука, но означало то же самое. «Я здесь, впусти».

Она села. Тело ныло, как после тяжелой работы, но это просто сказывалось напряжение и упадок сил. Подтянувшись с койки, она открыла дверь одновременно с Бобби, занимавшей комнату напротив. Бобби была в облегающем спортивном костюме. Из тех, какие надевают под вакуумный скафандр. Или, подумалось ей, под силовую броню. Бобби кивнула. Наоми молчала. Обе соблюдали тишину ради остальных: Амоса, Алекса и Клариссы. Те, может быть, спали. Должен же кто-то спать.