Джеймс Кори - Восстание Персеполиса

Бобби открыла дверь в общий коридор.

На Катриа была форма мединской ремонтной бригады. Зеленая, с логотипом станции на плечах и спине. У левой ноги стоял керамический чемоданчик для инструментов. Серый, но весь в белых царапинах от долгой службы. Наоми догадывалась, что взрывчатки в нем хватит, чтобы убить их всех так быстро, что они только к похоронам заметят, что умерли. Катриа обращалась с ним небрежно – будто хвасталась. Вольтеровские всегда были такими, даже в древние времена, когда Солнечной системой правили Земля и Марс, а о «Протогене» никто и не слыхивал. Видно, всякой революции нужны безумные бомбисты.

– Повестка, – бросила Катриа Наоми. И обернулась к Бобби: – Готова сыграть?

Бобби тронула Наоми за плечо.

– Присмотри за детишками, пока меня нет.

– Присмотрю, – пообещала Наоми. – Доброй охоты.

– Спасибо, – кивнула Бобби. Катриа посторонилась, пропуская великаншу. Застывшее лицо Бобби тому, кто ее не знал, говорило бы о равнодушии. Но только тем, кто не понимал, какими родными виделись Бобби Марс и его военные, и даже те, кто когда-то служил, а потом ушел под давлением совести или обстоятельств.

– Бобби, – сказала Наоми. – Мне жаль.

Та кивнула. И все. Признание, что обе понимают и сделают, что нужно. Катриа подхватила чемоданчик, и они вдвоем ушли по коридору. Наоми закрыла за ними дверь.

Вернувшись в койку, она так и не уснула – задумалась, как бы на ее месте поступил Джим. Возможно, поддался бы своему идеализму и еще осложнил ситуацию. Даже наверняка. И все бы сделал, лишь бы у Бобби не было такого лица. Даже ужасной ценой для себя. Например, остался бы в лаконской тюрьме. Воображение рисовало ей, как Джима пытают. Наоми отбросила эти мысли. В который раз. Страх и горе придут потом, когда дело будет сделано. Когда он вернется. Для них будет время. По-настоящему заснуть не удавалось, но можно было подремать немного до конца смены. Этого хватит, чтобы получить хоть поверхностное ощущение отдыха.

С Сабой она встретилась в той же забегаловке, холодильник которой использовали в прошлый раз, только теперь они сидели перед прилавком, как нормальные клиенты. Девушка за стойкой увеличила громкость музыки, так что они почти не слышали друг друга: слова тонули в грохоте барабанов, звоне струн и переливах голосов. Саба на вид вымотался не меньше Наоми.

– У них в системе Сол что-то происходит, – сказал он. – Похоже, большая драка. Не уверен, как пойдет.

В истощенном бессонницей сознании промелькнуло сразу несколько вариантов: от чудесного спасения до катастрофы. Все это было неважно. Что бы ни произошло там, предстоящего им дела это не отменит. Но у Сабы там была жена – в пустоте космоса, где все они жили однажды давным-давно. А Наоми слишком хорошо знала, что значит бояться.

– Список есть? – спросила она.

Саба, кивнув, вложил ей в ладонь серебристый чип памяти.

Все корабли, с какими удалось связаться.

– Сколько?

– Двадцать один.

Наоми кивнула. Двадцать один корабль в доках Медины ожидает шанса загрузиться и стартовать. Больше, чем она надеялась. Однако это создавало и новые проблемы.

– Не нравится мне, что так много народу в курсе.

– Риск есть, – тоном согласия ответил Саба. – Как у пас со временем?

– Если вы не против потерять половину при переходе, можно уйти довольно быстро, – резче, чем собиралась, сказала Наоми. И качнула головой, извиняясь, но Саба не заметил ни резкости, ни раскаяния.

– Скажем, мы против. Всем за врата целыми и невредимыми. Тогда как?

– Не могу сказать, пока не увижу характеристики кораблей. Масса, тип двигателя, груз. Зависит от всего этого.

– Навскидку?

– Сто минут. По самой осторожной оценке. Может, сумею ускорить.

Девушка из-за прилавка протиснулась к ним, налила в стаканы свежего чаю. В красноватом янтаре кружились обрывки листьев мяты. Наоми сделала глоток, а Саба насупился.

– Надолго придется ослепить станцию. А если они успеют открыть глаза, много теряем:.

– Правда, – признала Наоми.

Саба кулаком потер подбородок. Играй они в покер, Наоми постаралась бы запомнить этот жест. Выдает состояние.

– Твой техник. Та, что взламывает систему?

– Кларисса.

– Да, она. Если она не сделает, что обещала, и как следует, все эти корабли погибнут, доверившись мне. Не в обиду, но сказать надо. Не уверен, что она справится.

– Кларисса дело знает, – возразила Наоми. Она умна, она училась, и она знает станцию. Она ее однажды уже ломала.

– Тоньше проволоки, она, – напомнил Саба. – Свистни – сломается.

Судя по лицу, он не шутил.

– Я ей свою жизнь доверю, – ответила Наоми. – Без колебаний.

– Меня ты просишь доверить ей больше, – сказал Саба. – Не верю. Не то чтобы она не знала, не хотела, не заслуживала доверия. Но, только между нами, сестра. Повесить все на девочку, которой бы прямиком в больницу? Это называется осторожностью?

– По-моему, ты меня о чем-то просишь.

– Ты иди с ней, – сказал Саба. – Тюрьму оставь мне и моим. Мы справимся. Ты со своей командой.

Наоми покачала головой.

– Тюрьма моя. Кларисса сделает, что надо. У нее и так есть поддержка. Джордао. Человек Катриа. Или ты ему не доверяешь?

– Никому не доверяю, – признался Саба. – Ни ему, ни ей, ни тебе. Но я работаю с тем, что есть, а про тебя знаю, что не сбежишь, если припрет. Люди Катриа – может, да, а может, нет. Ты нет. А антенны… важнее тюрьмы. Теряя тюрьму, мы теряем всего одного пленника, савви са?

Он был прав, понимала Наоми. Отдать успех или провал дела в руки полуживой женщины, какой бы та ни была компетентной, и не обеспечить ей поддержку на случай неожиданностей – плохой план. Но в сознании Наоми как наяву стояла строка списка: СПАСТИ ДЖИМА. Она покачала головой.

Тюрьма мне. Антенны датчиков ей. Все будет нормально.

Одновременно со вздохом Сабы сменилась музыка, перешла из мажора в минор. Мужской голос плакался на судьбу на смеси хинди с испанским, наполовину понятной Наоми. Она смотрела Сабе в глаза, пока тот не отвел взгляд.

Тогда действуем по расписанию. Данные по всем кораблям у тебя. Только поскорее. Нам еще раздать все в руки, прежде чем начинать.

– Два часа, – сказала Наоми. – Все сделаю.

Через час вестей от Бобби все еще не было. И не узнать никак. Они ждали в спальнях, открыв все двери в маленький общий холл. Амос стоял в гальюне, опершись спиной на раковину и скрестив руки. Алекс застрял в дверях своей каюты. Кларисса растянулась на палубе, как усталый подросток, убивающий часок до начала настоящей жизни. Кожа у нее неестественно натянулась, разгладилась, поддерживая иллюзию. Наоми сидела на койке с ручным терминалом на коленях и под разговор расписывала график движения кораблей.