Ким Робинсон - Красная Луна [litres]

– Он вышел, – объявил Фред и перевернул ребенка на мокром окровавленном полотенце. – То есть она. Это девочка.

Ци тут же наклонилась и взяла девочку на руки.

– Отрежь пуповину в пяти сантиметрах от малышки, – приказала Ци, разглядывая ребенка. – Только сначала перевяжи, а потом отрежь между узлами. И быстро.

– Чем перевязать?! – воскликнул Фред.

– Чем угодно! Быстрее!

Он подскочил и схватил скотч и ножницы, чуть не влетев в шкаф. Фред быстро отрезал от скотча несколько кусков и крепко обмотал ими скользкую пуповину. Он разрезал ее, пошла кровь, но совсем немного. Ци села с младенцем в руках – одна рука под головой ребенка, другая под спиной. Лицо у девочки было даже еще краснее, чем у Ци, а открытые карие глаза смотрели удивленно. И хотя Фред по-прежнему был в ужасе, он широко улыбнулся.

Ци откинулась назад. Фред подложил ей под спину и плечи подушку с другой кровати. Ци быстро шлепнула ребенка и тряхнула. Ничего. Потом перевернула девочку вниз головой и снова встряхнула, залезла пальцем ей в рот и шлепнула по попке. Ребенок вдруг чихнул, закашлялся, вздохнул и заревел. Ци и Фред с облегчением переглянулись. Все трое были изумлены. Ци обняла дочь. Некоторое время все они вместе то ли рыдали, то ли смеялись – трудно сказать точно. Выглядели Ци и ее дочь ужасно. Вдруг Ци наклонилась вперед в новой схватке.

– Только не выпускай ее, – сказал Фред, глядя, как из Ци выходит темная масса, и подложил под нее еще одно полотенце. – Наверное, это плацента.

– Ну да. Не ешь ее.

– Не буду.

Боль отступила, и Ци откинулась обратно с ребенком на груди. Девочка была все мокрая, но дышала, глаза открывались и закрывались, крохотные ручки вцепились в материнские пальцы, ротик бесцельно чмокал.

– Может, мне уже нужно ее покормить? – спросила Ци.

– Не знаю. Мне кажется, еще рано, но я не знаю.

– Так ты что, никогда раньше не имел дела с новорожденными?

– Нет!

Она улыбнулась, и такую улыбку Фред никогда прежде не видел, что неудивительно. Облегчение, громадное облегчение – вот что читалось в этой улыбке. Космическое облегчение. Он тоже улыбнулся и погладил ее по голове.

– Молодец, мамочка. Давай немного ее почистим, может, завернем в полотенце, а потом просто держи ее вот так, а она сама разберется, что ей нужно. Мы все на это запрограммированы.

– Ты думаешь?

Намочив полотенце теплой водой, Фред осторожно вытер ребенка, а также руки и грудь Ци. Они опустошили весь запас белья в убежище.

– Ну вот. Это лучшее, что я сейчас могу сделать.

– Так хорошо. Она красавица, правда?

На самом деле Фред считал, что она – самое странное создание на свете, что-то вроде опоссума или трубкозуба, но он сказал:

– Да, красавица.

Ци засмеялась – немного нервно.

– Ну ладно, будет красавицей. Боже, надеюсь, она не превратится в гиббона. – Ее лицо исказилось от внезапного приступа страха, как будто снова начались схватки.

«Ага, – подумал Фред, – добро пожаловать в мир материнства».

– Гиббоны прекрасны, – сказал он. – И с ней все будет хорошо.

– Возможно. Возможно.

И тут Ци разрыдалась.

– Ничего, ничего, – приговаривал Фред, смахивая волосы с ее лба. Им обеим нужно помыться, да и кровать стоит прибрать. Он подошел к раковине и намочил еще несколько полотенец. – С ней все будет хорошо.

Фред вымыл их, как сумел, и дал Ци обезболивающее, которое нашел в аптечке. Она проглотила таблетку и выпила три чашки воды. Фред прилег на другой кровати, и вскоре все трое уснули.

Проснулся он, когда захотел в туалет, и пошел в маленькую ванную. Оттуда он услышал отчаянный крик Ци:

– Фред! Где ты?

Он бросился к ней с колотящимся сердцем.

– Что такое? – воскликнул он, решив, что случилось что-то с ребенком.

– Ах, вот ты где, – сказала Ци, поворачиваясь. – Я думала, ты ушел!

– Нет, – удивился он.

Ци схватила его за руку.

– Ты останешься со мной?

– Конечно.

– Хорошо. – Она судорожно вздохнула. – Потому что ты мне нужен.

Завернутая в полотенце девочка лежала на коленях у Ци. Она проснулась, Ци взяла ее, и девочка стала сосать молоко, как котенок – с закрытыми глазами и ритмично.

– Молоко идет? – спросила Ци.

– Ты меня спрашиваешь? А что ты чувствуешь?

– Не знаю. Мне кажется, ничего не выходит.

– Должно. Послушай, после того как она оторвется от тебя, ты увидишь на соске капельку молока.

– Хорошо.

Ци поморщилась, когда малышка ее укусила.

– Это больно?

– Немного. Вообще-то, после всего пережитого остальное уже вряд ли покажется болью.

– Говорят, ты все забудешь.

– Надеюсь.

Ребенок пописал и покакал в полотенце, и Фред понял, что нужно нарезать полотенца в качестве подгузников. Наверное, для этой цели можно постирать окровавленные полотенца. Она стал размышлять над тем, какой формы должны быть подгузники. Видимо, треугольными или в форме буквы Х. Первый стул у малышки был черным и смолянистым, и Фред забеспокоился, все ли с ней в порядке. Она прожила странные десять месяцев. И весьма вероятно, возникнут проблемы. Но они могут проявиться не сразу. А выглядела она и впрямь странно, как детеныш примата, которых Фред видел в зоопарке.

Так ведь они и есть приматы. Дальняя родня, с очевидным семейным сходством, в особенности у новорожденных. Но все-таки девочка не была похожа на приматов, Фреда обманули ее размеры и красная кожа. А формой рта она даже была похожа на Ци. С ней все будет хорошо. Будем надеяться. Все равно этого не узнать, так какой смысл беспокоиться? Но он одернул себя. Отложить беспокойство на потом – негодный совет. И когда даешь его людям, они плохо его принимают. Теперь Фред это понял. И даже понял почему.

– Как ты ее назовешь? – спросил Фред.

– Не знаю.

– А как насчет… ну… ты собираешься… в смысле… Как насчет ее отца?

– Я не хочу об этом говорить.

Фред наблюдал за ней некоторое время.

– Уверена?

– Уверена. Это была ошибка.

– Ну…

– Это была ошибка!

– Ладно.

Пока малышка спала на груди у Ци, они слушали радио. Кризис по-прежнему продолжался. Сначала это показалось странным, но потом они поняли, что прошло меньше суток. В США Конгресс закончил национализацию основных банков, рынки находились в свободном падении. Пришлось ввести валютное регулирование, чтобы предотвратить бегство из доллара в другие валюты или криптовалюты.

Демонстранты и некоторые законодатели требовали ввести всеобщий базовый доход, гарантированное медицинское обслуживание, бесплатное образование, право на труд, а также прогрессивное налогообложение как на доходы, так и на имущество. Поддерживающие эти требования люди стояли на улицах, а их оппоненты называли это катастрофой и мятежом безответственной части граждан. Пресса не успевала реагировать на события. Но все-таки вооруженных столкновений почти не было. Люди заполонили улицы, но в основном либо радовались возвращению демократии, либо протестовали против нее. Тяжело стрелять по такой толпе.