Елена Ворон - Пробуждение Зеркала

Внизу, прямо под Дэссом, был не слишком высокий, но очень крутой скат; Мстислав стоял рядом, на выщербленном карнизе. Лучемет висел в чехле на поясе, а в руке был робот-разведчик с растопыренными лапками и погасшими «глазами» на спине.

— Брось! — вскрикнул княжич в суеверном ужасе. — Нельзя держать смерть в руках!

Мстислав разжал пальцы, и разведчик покатился вниз. Ударился оземь, подпрыгнул и затих, топорща лапки.

— И бросать ничего нельзя, — спохватившись, виновато заметил Дэсс. Сам же надоумил! Счастье, что уродец не угодил Смерти на голову.

Прижавшись к каменной стене, Мстислав глядел вбок — в сумрачный и самый опасный конец Долины. За его телом княжич не мог разглядеть, что там такое.

— Что ты увидел?

Мстислав отступил на пару шагов по карнизу, и Дэсс зашипел сквозь зубы. Крупный белый крылан, горный падальщик, топтался возле стены. Сложив свои широкие крылья, он деловито подергивал пятнистым, будто забрызганным грязью хвостом — и клевал труп СерИва.

Падальщик приступил к трапезе недавно: успел расклевать только горло. Светлая шерсть на груди и животе СерИва осталась нетронута; лица не было видно — на нем топтался крылан. Дэсс буквально слышал, как сильный клюв разрывает ткани, как прожорливая тварь глотает кусок за куском. Голова падальщика ходила вверх-вниз, снежно-белые перья над зобом подымались и опадали.

— Вот еще один искатель Руби, — пробормотал Мстислав и протянул Дэссу руку: — Вылезай.

Опираясь на его ладонь, княжич выкарабкался и стал на карнизе. В прошлый раз места ему вполне хватало; сегодня ступни едва поместились. Вжимаясь спиной в камень и мелко переступая, Дэсс и Мстислав боком двинулись по уступу — к безопасному краю Долины, к игравшему на желтом плато солнцу. Там, где карниз обрывался, пришлось спрыгнуть. К счастью, было уже невысоко.

— С прибытием нас. — Мстислав настороженно оглядел землю: песок, мелкий щебень, камни покрупнее, убогие пучки полумертвой травы. — Ты уверен, что здесь нет подлянки?

— Я уже говорил: Смерть в другой стороне. — Дэсс обернулся к пировавшему крылану. Очки позволяли различить каждое его перышко, каждое пятно на хвосте. — Почему силовая защита его пропустила?

— Это всего-навсего птица. Датчики реагируют на что-нибудь более крупное — на глайдер, человека, СерИва.

— Я убью его.

Мстислав сжал запястье княжича, предостерегая от глупостей.

— Как убьешь?

— Магией. Или нет… Ну, хоть прогоню.

— Не связывайся. Самим бы ноги унести. Пойдем; куда нам?

Дэсс послушался. Мертвому СерИву уже не помочь, а белый крылан на то и падальщик, чтобы подчищать в горах за другими. О Ханимун, что же ты не уберег одного из своих детей? Куда же ты смотрел, Великий?

Княжич поймал себя на неподобающих упреках и мысленно извинился перед богом.

Они зашагали вдоль изъеденной дождевыми потоками стены; Дэсс шел первым, телохранитель ступал след в след. Княжич не пустил его вперед:

— Если Смерть тут появилась, я ее узнаю издали. А ты сперва наступишь и только затем узнаешь.

— Как она выглядит?

— Покажу, если наткнемся, — уклончиво сказал Дэсс. Он ведь своими глазами не видел, лишь читал в легендах, какая она — Черная Смерть.

Хвала Великому, не наткнулись.

Мягкий вечерний свет вливался в Долину с плато, и с этого края она выглядела менее угрюмой. Здесь и травы росло больше, и даже сумели прижиться крохотные белые цветочки.

— Вот, — княжич остановился возле промытого дождями колодца. — И вон еще, — он указал на дыру в земле подальше от стены; именно там он в прошлый раз добыл отвергнутый Соной камень. — Где-то была третья… — Он огляделся. — Ага! Вон, видишь? Длинный разлом. Когда хлещут осенние ливни, потоки мчатся через всю Долину. Они могут подхватить Руби на том конце, где Смерть, и принести сюда. Вода уходит в колодцы и просачивается вглубь, а Руби оседают. Я про это читал в одной нудной легенде. Такая скучища, что ее, наверное, больше никто не сумел одолеть.

Мстислав стал на карачки и заглянул в колодец.

— Хм. Похоже, не ты один читал ту занудь.

Дэсс по его примеру тоже опустился на четвереньки и глянул в провал.

Очки позволили увидеть то, чего он не рассмотрел в прошлый раз. Глубокий, сужающийся книзу колодец имел два яруса с подобием колонн — более твердая уцелевшая порода четко выделялась среди черных промоин. В самом низу кучкой лежали отполированные водой кости СерИва: видны были треугольный череп, ребра, рука. Вторая рука висела отдельно, намного выше — кисть застряла среди камней, да там и осталась. Дэсс передернулся, вообразив себя на месте погибшего.

— Бедняга висел, пока не умер…

— Или пока у живого рука не оторвалась, — добавил Мстислав, осматривая внутренность колодца. Затем он лег и перевесился через край, так что Дэсс в испуге схватил его за ноги. — Ну-ка, что тут у нас? Не видать твоих Руби; а лезть в самый низ не тянет. — Телохранитель поднялся. — Ладно, поглядим номер два.

Снова пошли: княжич впереди, Мстислав следом. Вторая дыра была довольно далеко от стены ущелья — полсотни шагов, не меньше. На середине пути земля под Дэссом хрустнула и подалась. Мстислав дернул княжича на себя, и тут они провалились вдвоем — к счастью, всего лишь до колен. Оба опрокинулись набок и быстро отползли назад.

— Чуяло мое сердце, что подлянки не миновать. — Мстислав оглядел свежий пролом. — Да там все размыто! Одна корка осталась, ее трава держит.

Дэсс озадаченно уставился на пошедшую трещинами землю.

— А в прошлый раз меня спокойно выдержала. — Княжич спохватился, что тогда он был намного легче, и пошутил: — Это все из-за тяжелого намордника.

— Очки сильно давят, — поддержал его Мстислав. Приподнявшись, он вслушался, не хрустит ли ненадежная опора. — Вот что: отправлюсь-ка я один. Не возражать! В тебе весу больше на полкило: как пить дать ухнешься.

— А ты таскаешь лучемет. Тяжеленный.

Телохранитель повернул к Дэссу лицо, скрытое за страховидными очками и намордником.

— Дорогой мой, запомни: мне в сто раз проще влезть в дерьмо самому, чем переживать за тебя.

Насколько княжич понимал, обращение «дорогой мой» означало у Мстислава раздражение, поэтому он не стал пререкаться.

Дэсс поднялся на ноги, изучая оставшееся расстояние до колодца. Трещины змеились повсюду, исчезая лишь под пятачками травы. Кое-где земля просела — особенно там, где лежали камни покрупнее. Приметных бугорков — светло-коричневых, с темными точками — в которых таилась Смерть, он не увидел, да и не место им здесь: Смерть не любит солнца, а в ясный полдень оно сюда так и льется.

Княжич оторвал взгляд от частой сетки трещин.

— Слав, ты не доберешься. Под коркой может оказаться кэт знает что: огромные пустоты, подземные озера… Не выкарабкаешься. Даже веревки нет, чтоб я тебя вытащил.