Елена Ворон - Пробуждение Зеркала

— Веревкой не запаслись, — признал Мстислав. — Ну что ж… — Он вынул из чехла лучемет и примерился, целясь в растрескавшуюся землю.

— Ты спятил! — княжич вцепился в короткий ствол, дернул вверх. Точнее, хотел дернуть, но лучемет в руках Мстислава не шелохнулся, словно и телохранитель, и его оружие были высечены из камня.

— Что человек, что СерИв — один черт, — негромко произнес Мстислав. — Как был идиотом, так и остался. Я тебя чуть не сжег, сукин ты сын! — взорвался он. — Отойди!

Дэсс отступил.

Тонкий луч взрезал землю до заветной дыры, оставив раскаленный тлеющий след. Мстислав чуть сдвинул ствол и прочертил землю обратно, почти до самых своих ног. Вырезанный пласт осел и начал ломаться, сыпаться, из-под земли донесся стук падающих камней. По краю тут и там отваливались куски поврежденной корки; под ней была тьма тех самых пустот, о которых предупреждал Дэсс.

Мстислав убрал оружие в чехол и распластался у края вырезанного участка.

— Ну и кружева!

Дэсс тоже глянул — и похолодел. Как он над этим расхаживал? Воистину каменные кружева: источенные водой колонны, арки, прорези, оконца, колодцы, дна которых он не мог различить даже в своих очках. Кое-где в вымоинах поблескивала вода.

Мстислав подобрал камень покрупнее и запустил в одну из колонн. Раздался резкий стук, подземелье отозвалось дробным эхом. Колонна выдержала удар, но сверху что-то посыпалось. Затем с хрустом отвалилась перемычка между колонной и соседней аркой; конец арки повис в пустоте.

— Твоя правда: здесь нам делать нечего, — подвел итог Мстислав. — Так как же выглядит Смерть?

Подавленный, княжич проверенной дорогой возвратился к колодцу под стеной, а там повернул и двинулся в темный конец Долины. Насытившийся крылан тяжко поднялся в воздух и полетел, кругами набирая высоту, подымаясь к лиловому небу. Завтра, с первыми лучами солнца, сюда соберутся другие падальщики и станут пировать на расклеванных останках.

Миновали начало карниза, ведущего к подземному ходу. Дэсс невольно прикинул: если в прошлый раз ему пришлось карабкаться к карнизу по стене, то теперь он смог бы уцепиться прямо за уступ, подтянуться и без труда забраться наверх. Он перевел взгляд на землю и больше уже не поднимал глаз. Не наступить бы на голову Смерти.

— Дэсс, — подал голос шагавший позади телохранитель, — мы вошкаемся уже полтора часа. До следующего импульса — пятьдесят четыре минуты.

Дэсс перевел человеческое времяисчисление в свое родное.

— Мы не успеем. Найти Руби нелегко… а торопиться слишком опасно.

Мстислав поймал его за локоть и придержал.

— Смотри, — он указал на отвесную стену, замыкавшую Долину впереди. Сквозь очки она виделась в черно-серых тонах, но Дэсс различал на ней каждую выемку и каждый выступ. Промытые дождями ходы образовывали две ровные галереи — множество высоких проемов, разделенных как бы колоннами. — Глайдер с рубинами упал, врезавшись точно по центру стены, над верхней галереей. Груз рассыпался, и там больше всего камней и лежит. Если быстро пройдем по стеночке до угла, а потом вдоль второй стены…

— Глайдер с Руби? — переспросил изумленный княжич.

— Ну да. Он вез их… — Мстислав осекся. — Давай историю СерИвских сокровищ обсудим позже. Я хочу поискать в той стороне.

— Там гуще всего гнездится Смерть.

— У меня нет выбора.

Дэсс быстрее зашагал к погибшему СерИву. Мимо него так или иначе надо было пройти.

Истерзанное падальщиком, испятнанное кровью тело вытянулось под самой стеной. В темноте сквозь очки Дэсс не мог определить, какого цвета шерсть. Светлая — вот и все. Одежды на СерИве не было; изорванная в клочья ткань валялась на земле.

В нескольких шагах от погибшего княжич остановился.

— Гляди: вот головы Смерти.

Среди камней виднелись лопнувшие, смятые оболочки, из которых вышла Смерть. Если бы княжич соединил в кольцо большой и указательный пальцы, головы оказались бы такого же размера. Их было много.

— Он что — плясал тут? — спросил телохранитель. — Все кругом потоптал.

— Плясал, — с горечью подтвердил Дэсс. — Наступил на одну — и Смерть вышла на волю. Он вдохнул ее и заметался, уже ничего не видя и не понимая. Срывал одежду… быть может, чтоб отмахнуться… прогнать ее. И еще через несколько вдохов упал. Навсегда.

Телохранитель осторожно придвинулся и сел на корточки, разглядывая лопнувшую голову Смерти вблизи.

— Это грибы. Пыхи. Если наступить на зрелый гриб, из него вылетят споры. То есть, уже вылетели.

Грибы?! И верно: присмотревшись, княжич сообразил, что не раз видел похожие на лесных полянах. Им с Дэссой нравилось, озорничая, наступать на мягкие сухие головки, из которых летели желтые, белые, коричневые дымки. Потом ноги приходилось отмывать, и щипало в носу; Дэсс подолгу чихал, а сестренка хохотала и тоже чихала без остановки… Но те грибы совсем другие — смешные и безобидные. А у этих дымки черные. И они уже вылетели, тут Мстислав прав. Они всюду — на шерсти мертвого СерИва, на земле, в воздухе…

Долго выжидавшая Смерть ринулась к Дэссу. Княжич увидел ее: дымки шустрыми змейками поднимались из прорванных оболочек и устремлялись к нему, вились у ног, возле рук, у лица. Они клубились, желая просочиться под очки, бились о намордник. Наконец отыскали вход — решетку в низу намордника, под которой было что-то мягкое, ненадежное, сквозь что Дэсс дышал. Каждый вдох втягивал Смерть ему в легкие. Он взмахнул руками, пытаясь отогнать ее, но дымки слились в черное облако, и оно затянуло глаза, забило рот и нос. Дышать стало нечем. Сердце бессильно трепыхалось, затихая…

— Ты не можешь умереть, — донеслось едва различимое: в уши будто натолкали пух. — Ты же дышишь сквозь фильтры.

Дэсс не понял, что это значит.

— Не умирай! — взывал телохранитель и, кажется, тряс его. Зачем? Чтобы вытрясти пух из ушей? — Не умирай! — просил Мстислав. — У тебя чистый воздух, он безопасен. Ты слышишь меня? Не умирай…

СерИвы никогда не просят дважды; тем более — трижды. А Мстиславу приходится унижаться. Но Дэсс не виноват — ему совсем худо, ноги подламываются…

Мстислав не дал ему упасть, прижал к себе, укрыл от Смерти. Намордник уткнулся телохранителю в плечо, и черное облако закружилось, не в силах добраться до княжича.

— Дыши, черт бы тебя побрал. Ох, бестолочь… Окочуриться готов с перепугу…

Дыхание возвращалось, пух в ушах истончался, смертельное облако рассеивалось.

— Урод шерстяной! — рычал Мстислав. — Фильтры поглощают любую гадость, ясно тебе? Дыши!

Оживший Дэсс не знал, куда деваться от стыда. Перетрусил, как брюхатая кэтом старуха.

Его поташнивало, и во рту был гадкий вкус.

Княжич отстранился от телохранителя. Ноги держали скверно, однако держали.