Елена Ворон - Любить своего врага

Лэй задумчиво покрутил в руках банку с горячим медовым чаем.

— Шелла, я вас уверяю: многие умы бились над этой проблемой. И уж верно, перепробовали все возможности. В любом случае, мы не можем бить по своим, по вайнска.

— А эршелла на помощь звали? Смотрите: вы очень похожи на нас. А мы — самые сильные измененные . И мы тоже способны менять чужое сознание…

— Ну уж нет, — перебил Лэй. — Я вам не дамся. Особенно после того, как с вами поигрался эр Рональд.

Я влепила ему пощечину. Вернее, лишь припечатала ладонь к щеке, потому что он поймал мое запястье и не позволил ударить по-настоящему. Глаза бешено сверкнули. Мгновение я ожидала, что Лэй плеснет мне в лицо горячим чаем, но он сдержался. Отпустил мою руку, хлебнул чаю и отставил банку.

— Вы не так поняли. Я хотел сказать, что эр Рональд сделал нечто такое, от чего вы: первое — влюбились; второе — перестали владеть собой; третье — утратили половину, если не больше, силы своего удара; четвертое — не в состоянии покинуть маршрут. Когда я повернул назад, что случилось? Правильно: вы чуть не умерли не пойми от чего. И все, это, повторюсь, благодаря вашему любезному эршелла.

Я обдумала его слова.

— Эр Рональд хотел, как лучше. Чтоб я не отправилась на Доминику. И он полагал, что в горах мне будет хорошо. Откуда ему было знать, что на маршруте окажутся скверные тетки, их проводник-самоубийца и второй проводник, который только и думает, как убить своего брата?

— На маршруте я думаю не о брате, а о вас, — холодно возразил Лэй, поднялся и направился к глайдеру.

Эхо прозвенело его последними словами, скрипнуло шагами по камням, прошелестело, когда закрылась дверца спящей машины. В салоне зажегся свет; Лэй уселся на место пилота и вызвал кого-то на связь. Я видела, что он разговаривает.

Стянув с головы полотенце, я поворошила влажные волосы. Докатилась. Руки распускаю. Лэй вернется — сейчас же извинюсь.

В ущелье было тихо. Звенели редкие капли, где-то пискнул невидимый зверек, стукнул камешек, сорвавшийся со стены, ему отозвалось неумолчное эхо. Хорошо. Зачем я сама стараюсь все испортить? О Ринге тоскую, на Лэя кидаюсь.

Извиниться не довелось. Воин Скал пришел назад с таким лицом, что я испугалась. Он уселся на камень, отвернувшись от света, и глуховато проговорил:

— Я думал узнать, что искал эр Рональд на маршруте. Это нарушение, однако Тамиль — мой друг, он бы сказал. Но его убили. Сегодня.

— Брат? — Я похолодела.

— Да. — Лэй потер лицо, глубоко вздохнул. — Убил Шон. Я его знаю. Чудный парень.

Чудный парень Шон тоже скоро умрет. Да что ж такое творится?!

— Лэй, — я потянулась к нему, коснулась пальцами прохладной щеки, — я не могу допустить, чтобы это случилось и с вами.

Сквозь мурлычущее эхо донесся новый стук камешка, и этот стук весело запрыгал вокруг нас. Лэй взвился.

— Шелла, наш уговор. Вы делаете, что сказано. Мне надо вас поцеловать.

Он подхватил меня, как пушинку, уложил наземь и бросился сверху. Только с виду легкий, а на деле… Я и охнуть не смогла. Вообще ничего не смогла — ни закричать, ни вырваться, ни сообразить, про какой уговор речь. На миг ощутила под спиной острые камешки, затем голова поплыла, пропали и камешки, и весь мир в придачу.

Целоваться было упоительно. Я таяла от наслаждения, захлебывалась им, куда-то падала, взлетала, не чуя себя саму, не чувствуя Лэя — только его бешеное, слегка укрощенное пламя, его жизнь, его дрожь. Вот оно — счастье, которое надо было найти…

Меня грубо выдернули из обретенного счастья, рывком заставили сесть. Голова кружилась, и до сознания едва дошли слова:

— Теперь вы — моя женщина. Шелла! Вы поняли?!

Поняла. Я — его женщина.

Опомнилась. Осмотрелась. Куртка распахнута, блузка — на шее, однако застежки на брюках не тронуты, да и вскочивший на ноги Лэй выглядит прилично. На нем все застегнуто, лишь волосы встрепаны, и дико мечется взгляд. Кругом почему-то светло, прямо над нами сияет маленькое близкое солнце. И что-то шелестит тихо-тихо, и Лэй вскрикивает, крутанувшись, дергается, а нечто опять шелестит, и на меня падает невидимая сеть, стискивает туго-натуго, и я не могу шевельнуться. Не встать, не поправить одежду, не вздохнуть. Лэй с трудом держится на ногах, пошатывается, а я сижу полуголая, и до меня доходит, что мы с ним — пленники.

Сеть впивается в горло, в губы, мне больно, и трудно дышать. Ну, ничего. Я — эршелла, и я убью любого, кто сунется. Нет: не убью. Сил не хватит. Оглушу ненадолго, а Лэй доделает остальное. Любой бандит у него станет паинькой… Но что, если к нам пожаловали Воины Скал, по которым Лэй не может ударить?

«Шелла, я не знаю, кто это, — услышала я. — Не мой брат».

Маленькое солнце над головой — осветительная ракета или что оно там такое — высвечивало каждый камешек, каждый пучок травы, каплю росы, складку в стене. Что-то едва различимо поблескивало на мне и на Лэе. Сети, которыми нас поймали. Сеть облепила Лэю голову, прижав длинную челку к глазам. Едва ли он что-либо видел. Что ж, мне придется смотреть за двоих.

За спиной послышались шаги, эхо радостно их подхватило. Не повернуться и не взглянуть; оставалось ждать. Насколько я слышала сквозь эхо, шагал один человек. Остановился — не так, чтобы совсем рядом.

— Крошка, не дергайся. Твой приятель у нас на прицеле. Сделаешь глупость — погибнете оба.

Голос низкий, твердый, уверенный. Его хозяин не сомневался, что я не дернусь. Знать бы, сколько их, наших ночных гостей. Утром меня хватило всего на два удара.

— А ты, парень, стой, где стоишь.

Мой Воин Скал едва держался, его шатало. «Шелла, не торопитесь. Осторожно». Счастье, что я его мысленно слышу. А он еще требовал извинений… Ой, не о том надо думать.

Сеть как будто стягивает все туже, режет лицо и руки, прижатые к голой груди. Это я собиралась опустить задранную блузку, но не успела. Ладно, хоть грудь прикрыта… Проклятые Высшие, я опять не о том!

— Крошка, спокойно, — велел тот же голос. — Не то мы в два счета что-нибудь ему прострелим.

«Шелла, приготовились».

Я собралась. Чужак приблизился, я почуяла запах мужского парфюма. Бандит повозился, и стало легче дышать — сеть отпустила горло. Стоя за спиной, он шарил пальцами по шее. Пытался нащупать застежку колье. Он вздумал снять мои камни!

«Бей!» — мысленно приказал Лэй-Воин.

Ненавижу! Я даже взвизгнула от усилия. Камни лла молчали. Ни укола, ни искры.

Чужак дергал колье.

«Шелла, бей!» — повторил Воин Скал, качнувшись на нетвердых ногах.

«Не могу!» — выкрикнула я в мыслях.

Со стоном, Лэй рухнул в мою сторону. Чуть-чуть не достал головой до бандита. Тот проворно отскочил и оттащил меня, заорав:

— Стреляй!

Его вопль подхватило эхо, принялось трепать, как щенок — растерзанную игрушку. Я попыталась ударить врага головой, благо шея оказалась свободна. Куда там. Он стиснул мне горло, так что я и захрипеть не могла, а затем просто-напросто порвал прочнейшую цепочку и отбросил колье, как змею. Камни лла в один миг стали ни на что не годны. И я — беспомощный куль, способный лишь слабо дергаться. Я даже не вижу, что с Лэем.