Стивен Бакстер - Бесконечная утопия [litres]

– Но денег у тебя не было.

Фредди ухмыльнулся шире.

– Ни тогда, ни сейчас. И я подумал: а что я теряю? Почему бы не поехать к девушке? Ты должен понять, что ей тогда было всего четырнадцать; почему бы не завязать длительное знакомство? Поэтому я положил бабки в карман и отправился в Мэдисон в Висконсине в поисках семьи. И обнаружил…

– Что она убежала.

– Да. – Он закашлялся, отхаркнул и сплюнул в платок. – Она получила похожее письмо. У нее были нелады дома, а тут еще эта попытка сосватать ей какого-то незнакомца. Всего четырнадцать. Ну я ее выследил. – Он постучал пальцем по лбу. – Видишь, я не такой супергерой-путник, как ты, но тогда у меня были мозги. Она оказалась в том детском доме…

– На Союзном проезде.

– Да? Не помню. Монашек помню. Я спросил Марию. Назвался кузеном. Ну я и был им, разве нет? Они мне ни на грамм не поверили. Оглядываясь назад, нечего их в этом винить. Мне было семнадцать, у меня было задание, ты знаешь, о чем я? Я мог сдаться.

– Если бы не деньги.

– Дело не в них. Когда я увидел, как она возвращается из школы, вот тогда со мной и случилось. Боже, она была прекрасна. Да поможет тебе Господь, он дал тебе мою внешность. Ну, после этого я не собирался сдаваться. Я нашел способ к ней подобраться.

– Как?

– Подкупил уборщицу. Это обернулось скандалом, когда…

– Я знаю. Фредди, ей было всего четырнадцать.

– Да, мистер великий и могучий? Что ж, мне тогда было всего семнадцать. Смотри, Джошуа, ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что это была любовь с первого взгляда? Все, что я знаю, – мы друг другу понравились, и я пару раз водил ее на свидания, она нашла способ ускользнуть. – Его прервал очередной приступ кашля. – Мы были детьми, ясно? Но я заставлял ее смеяться, а она была непослушной и дьявольски находчивой. Мы забавлялись, вот и все. Поначалу. Хотя монашки держали ее под колпаком.

– Но у тебя в кармане было письмо из Фонда. Ты считал, что имеешь на нее права? На этого прекрасного ребенка? Что у тебя есть какие-то права на нее?

– Нет! Все было не так. Иисус, если бы ты там был! Понимаешь… – Смущенно подавшись вперед, он прошептал: – Мы никогда не переходили черты, ясно? До одной ночи…

– Фредди, ты хочешь, чтобы я это услышал?

Он пожал сгорбленными плечами.

– Помни, это ты пришел ко мне. Это было летней ночью в 2001 году. Она великолепно выглядела. На ней был милый розовый свитер из ангорки, и я помню, она всегда носила тот идиотский обезьяний браслет, подарок матери. И у меня была бутылка «Джека Дэниелса», которую я стащил в магазине…

– О боже, Фредди.

– Что ты хочешь, чтобы я рассказал? Обычное дело. Просто тискались. Мы были пьяны, зашли слишком далеко. Обычное дело. Прости, если это не то, что ты хотел услышать. – Он наклонился ближе, и Джошуа ощутил в его дыхании сигаретный дым. – И я знаю, что это незаконно, но я никогда ее не принуждал, ясно? Я был дураком, но не мерзавцем.

– Она забеременела.

– С первого раза. Нам просто не повезло.

– И ты сбежал?

Фредди раскинул руки.

– А что я, по-твоему, должен был делать? Я не мог ее поддержать, я сам был ребенком. Да, я сбежал. Я решил, что те монашки присмотрят за ней лучше, чем я.

– Недостаточно хорошо, – угрюмо сказал Джошуа.

Фредди посмотрел на него.

– Так и есть. Вот и вся история от начала до конца. Я был всего лишь ребенком и с тех пор прожил целую жизнь. Если ты хочешь услышать, что я больше никогда не любил, это будет ложь. Но я никогда ее не забывал, Джошуа. Когда спустя годы Фонд сообщил мне о ее смерти, мне было больно.

– Ты никогда не искал меня?

Фредди печально рассмеялся.

– Нет. Да это и к лучшему. Вот сейчас ты меня нашел. И что теперь?

Джошуа минуту поразмыслил над этим и встал.

– Полагаю, мы закончили.

– О, вот так? Думаешь, ты «поставил точку»? – Он изобразил в воздухе кавычки. Для Джошуа это был очень старомодный жест, подчеркивающий старомодную фразу. – Эй, куда ты едешь? Навестишь меня еще?

Джошуа подумал.

– Может быть.

– Послушай, – окликнул его Фредди. – Я знаю, что ты разочарован. Чего бы ты от меня ни ожидал, хорошего или плохого, в душе я всегда был таким. Вечно разочаровывал. Но я скажу тебе кое-что, Джошуа. Ты ничего обо мне не знал, но я о тебе знал. Следил за тобой в газетах и в интернете. И как я мог не следить? После Дня перехода и вообще. Может, я никогда не навещал тебя. Но я же никогда не просил у тебя денег, Джошуа? И скажу тебе еще кое-что. Я так и не пришел к семьям за их деньгами. Я имею в виду, после выполнения контракта, за то, что обрюхатил Марию. Это кое-что значит, разве нет? Я никогда не просил денег, Джошуа. Хотя мне были должны. Это же считается, разве нет? Хотя мне были должны!

– И это все? – спросила Салли.

– Это все.

– Ты с ним еще виделся?

Джошуа пожал плечами.

– Наверное, повидаюсь, когда разберусь с последним делом Лобсанга.

– Просто обычный мужик.

– Да. Никакой не демонический обольститель. И не намного старше меня, хотя так выглядит. Это самое странное. Создавалось впечатление, что он вообще не отец. Мы были просто двое пожилых мужчин. Что ж, гора с плеч.

– Ты примирился с отцом, Джошуа. Важный шаг в твоем духовном путешествии в качестве героя мифа.

Он прищурился.

– Ты надо мной смеешься?

– Я? Никогда. И что бы ты ни говорил о Хаккете и его подельниках, они добились своей цели. Они изменили генетический набор человечества. Они изменили мир, изменили будущее.

– И в процессе разрушили наши жизни.

– Правда, – ответила она. – Так что теперь?

– Теперь мы поедим, поспим – по крайней мере я, – и утром я отправлюсь за копами. А потом пойдем искать дедулю Лобсанга. – Он пристально посмотрел на нее. – Идет?

Она закрыла глаза, качая в руках ружье:

– Идет.

На собрания общины Нью-Спрингфилда, как правило, являлись почти все. В месте, где было мало развлечений, люди приходили хотя бы посмотреть на фейерверк. Население медленно собиралось, жители переходили из своих домиков в последовательных мирах. Но нынешнее собрание будет тяжелым. Агнес это знала.

Собрание проводилось перед основным домом Ирвинов, среди вигвамов и палаток, прямо у брода через ручей Соулсби под холмом Мэннинг. Пришли все, сидели на траве и на принесенных стульях. Оливер Ирвин стоял, словно председательствовал на собрании – в некотором смысле так и было, – у его ног сидела Марина, рядом с ней свернулась калачиком Лидия и уселся Никос, к боку которого большой спящей кучей привалилась Рио. Пришли Энджи и Нелл Клейтоны, и элегантные пожилые Беллы с внуками, о которых они заботились, и веселые Бамберы, которые всегда выглядели так, словно только что вылезли из болота, за счет которого жили. Лобсанг, Агнес и семилетний Бен тихо сидели на одном конце бревна, стараясь не выделяться, и Агнес страстно надеялась, что так и будет.