Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- Стоять, - только и произнес он. На всякий случай Эат подчинился, поднял голову и, прищурившись, разглядел трех, только что подоспевших, бойцов с Khyol Dek и направленное на него оружие. Поодаль доносился топот ног, замелькали пока еще невнятные силуэты. Его окружали. Эат коротко, мрачно усмехнулся, поднял руки и медленно, очень аккуратно, опустил пистолет на землю.

С высоты полета корабля центральная планета Империи, знаменитая Соль-Эртель не смогла поразить Рина своим великолепием. Издалека она казалась белесым, закутанным в облака, словно модница в пушистую шубку, шариком. Впечатление в некоторой степени завораживающее, но Рин ожидал большего. Едва диспетчер орбитальной станции зафиксировала их присутствие, их тут же перенаправили на закрытую посадочную площадку, использующуюся преимущественно для военных нужд и расположенной в изрядной глуши. Внизу мелькали огни многочисленных городов, но Рин едва замечал их. Переданные им координаты привели к умело замаскированной дикой зеленью базе. На этой стороне Соль-Эртели солнце медленно поднималось из-за горизонта, расцвечивало небо золотыми и розовыми красками, в проплешинах между облаками, словно светящимися изнутри, пробивались холодные лучи света. Khyol Dek и Kaze Nemuru опускались на посадку на фоне зарождающегося дня. Их уже ждали. Целый эскорт сосредоточенный, вооруженных военных встречал их у трапа. Получив от капитана разрешение окончательно глушить двигатель и отключаться, Рин любопытно выглянул из рубки, но успел застать лишь тот момент, когда Эата выволакивали из карцера корабля и тащили к выходу, грубо подталкивая в спину. Весь путь от Дирмаада до Соль-Эртели Эат вел себя самым тишайшим образом. На вопросы Кузнечински не отвечал, в полемику не вступал, даже еды и воды не просил, хотя и не отказывался, когда Анна, радеющая за соблюдение прав военнопленных, приносила ему пищу. Экипаж Khyol Dek сдержанно принял тот факт, что содержался Эат на Kaze Nemuru, но руки у них, как подозревал Рин, все равно чесались. Вслед за Эатом, вывели остальных пленников. Их оказалось около полутора десятка: большей частью ученые, несколько уцелевших охранников, что пытались отбить базу, но ни одного ренмея взять живым не удалось. Сразу после завершения операции, прикованный к больничной койке Кузнечински экспрессивно негодовал, что, мол, эти твари, те несколько штук, которых удалось загнать в угол, предпочли сопротивление и героическую смерть, предварительно доставив нападавшим массу неудобств и основательно порядив их ряды. Не было среди пленников и доктора Эрланда. Скользкий и изворотливый, доктор умудрился и на этот раз сбежать, воспользовавшись суматохой боя. Рин испытывал по этому поводу довольно смешанные чувства. С одной стороны - ему было бы приятно знать, что доктор Эрланд сидит за решеткой, с другой - встречаться с ним лишний раз не хотелось. К величайшему сожалению Кузнечински, Дой тоже не нашли. Где она - никто не знал, но допросы показали, что на базе ее не было довольно давно, и появляться она там не планировала. Следом за конвоирами появилось трое легионеров и деловитые медики с черно-белыми офицерскими нашивками. Медики рассредоточились по короблю с неотвратимой целеустремленностью иноземных жуков колорадов, изрядно смутили Анну, и даже заглянули в рубку на предмет инспекции дееспособности пилота. Они постучали молоточком по коленке Рина, просканировали его зрачки, поморщились, остались неудовлетворенны результатом, но больше его не трогали. Из анабиозных камер мед отсека извлекли Кайнена Ноктиса и добытые на базе "образцы экспериментов", согнали в кучу потрепанных кузнечинцев и вместе с дважды раненым в бедро подполковником загрузили в большие белые кары. Выполнив свой долг на месте, медики повезли их в госпиталь, легионеры же остались. Их возглавлял эллар Океан собственной персоной. Все та же почти белая коса, темно-синие глаза, бегло, но с интересом изучившие Рина, небрежно наброшенный на плечи белый китель. Вблизи он не нравился Рину почти также, как доктор Эрланд. Некоторое время Океан о чем-то совещался с Хараном снаружи, у корабля, а затем на смену основным службам явился богатый кортеж с гербовыми эмблемами на карах. Дверца первого в длинной шеренге кара распахнулась, и из нее, отвергнув помощь одного из легионеров, вышел представительный пожилой мужчина - эллар Талинт од Голхил-Эсс, один из семи императорских наместников и старший брат капитана Гронда од Годхил-Эсс. Его свита, кое-кто из приехавших с ним военных, коридором выстроилась от кортежа до самого трапа Khyol Dek, и почти сразу к ним присоединился экипаж корабля. Команда Kaze Nemuru, чуть помедлив, робко затесалась в их ряды, но выступать вперед так и не решилась. Рядом с элларом од Годхил-Эсс встал только Океан. В мрачном молчании, под слепящими, жизнерадостными лучами Соль-эртельского солнца, двое офицеров с Khyol Dek вынесли на плечах вынесли завернутое в черную ткань тело капитана. Рин стоял рядом с Хитклифом, но смотрел не на полошащийся на ветру кусок черной ткани, и не на чеканный шаг офицеров. Он смотрел на Оту. Он думал, что она будет сопровождать тело, но нет, она, бледная, без кровинки в лице, и с совершенно пустыми глазами, пряталась за чужими спинами в задних рядах. Khyol Dek получил направление в ремонтный бокс и улетел почти сразу, как отъехал кортеж эллара од Годхил-Эсс. Kaze Nemuru ремонт тоже не помешал бы, но сейчас об этом никто не вспоминал. Следующим их покинул Океан со своими легионерами, забрав с собой, к тайному ликованию Рина, Халлеса. Затем ушли профессор Раненкампф и Малахит. Первый загадочно улыбался, не распространяясь о деталях требующих его присутствия дел, второй - деловито подтягивал штаны и с огоньком в глазах планировал, в какие бары на Соль-Эртели стоит наведаться. Неправдоподобное, сюрреалистическое ощущение того, что все закончилось, внезапно навалилось на Рина с отчетливой ясностью. Он ходил по кораблю, касался стен, поглаживал пальцами спинку капитанского кресла, смотрел, как бьется в обзорное окно свет набирающего силу дня, и улыбался, как идиот, ни о чем не думал, просто радовался окружавшему его прогретому умиротворению. Анну тоже распирало воодушевление. Столкнувшись с Рином в коридоре, она хихикнула, пообещала скоро вернуться и умчалась с корабля. Куда именно ее понесло, Рин даже не догадывался, тем более, как он предполагал, на военной посадочной площадке не размещали бутики и сувенирные лавок, но догонять и переспрашивать не стал. Пообещала же вернуться.

- С первого мгновения, что я увидел тебя здесь, на корабле, я понял, что никогда не встречал никого, более прекрасного, более особенного, - неуверенно басил Хитклиф из своей каюты. Рин сперва улыбнулся, но затем сообразил, что с Анной он столкнулся только что и она совершенно точно покинула корабль. Между тем Хит продолжал, набираясь уверенности. - Мое сердце принадлежит тебе, отныне и навеки. Ты не найдешь никого преданней меня и никого, кто будет любить тебя сильнее. Я у твоих ног и мол....