Галина Чередий - Модификаты [СИ]

— Мо… можно мне тебя обнять? — всхлипывая, спросила волшебная пришелица, внезапно желаемая мной так сильно и всеобъемлюще, что противостоять этому не хватало всех дарованных мне Духом и судьбой сил, да и не хотелось этого нисколько.

Под ошарашенным взглядом близнеца я опустился на колени и раскрыл ей объятия, и Софи бросилась ко мне, рыдая уже в голос, заставив почувствовать себя бесконечно давно потерянными близкими людьми, что нашлись совершенно неожиданно.

— Мой Глыба, — прошептала она, прижимаясь мокрым лицом к шее, и моя лойфа взвилась до самых небес и прокричала «Да!». — Забери меня домой.

И я поднял ее и понес мимо продолжающего ошалело пялиться брата и всезнающе улыбающейся Души народа, сквозь ряды моих неимоверно удивленных соплеменников, разглядывающих с добрым любопытством женщину-диковинку.

Вот таким непостижимым образом я и обрел свою анаад, что явилась из по сей час неизвестного мне места и, кажется, была соткана из сияния далеких звезд именно для меня и вручена как драгоценный дар в тот момент, когда моя лойфа отчего-то томилась в невыразимой словами тоске, что ночами бывало не давала дышать и рвала всего ощущением утраченного неизвестного. Но появилась созданная из тепла и прозрачного света Софи, и вдруг заполнились те пустоты во мне, о существовании которых я и не подозревал, растворилась необъяснимая подспудная боль.

Конечно, она была совсем необычной, моя поразительная анаад. Не умела готовить, не знала многих вещей, известных даже младенцам, но всему училась охотно и почти со страстной увлеченностью. До сих пор она изумляет меня, глядя на обычные вроде бы вещи, как ребенок, не верящий своим глазам, и в то же время пытливо, стремясь проникнуть в саму суть, познать на уровне, что мне недоступен. Софи все время жаждет узнавать и видеть новое и мне безумно нравится удовлетворять эту ее неумную нужду. А ещё она, случается, бормочет непонятные слова чужого языка, изучая что-то особенно пристально и увлеченно. «Симбиоз», «люминесценция», «межклеточный обмен», «автогенез». Но никогда не рассказывает, откуда пришла и какой была ее прежняя жизнь. «Я родилась здесь, с тобой, любимый», — улыбаясь, отвечает она, когда я пытаюсь спрашивать. Большую часть времени, если Софи не со мной, то с Вали и целительницами и травницами хротра, впитывает немного скучную для меня их науку, и мне чудится, что Душа народа глядит на нее частенько так, будто зрит нечто хорошее в будущем.

— Папа мы с мамой и Софи хотим на озеро! — восторженно запищала Ниэби. — Ты будешь там меня подбрасывать и крутить, чтобы были большие волны!

Само собой, никто не спрашивал, согласен ли Агова, но мне сложно представить его отказавшим в чем-то своим девочкам.

— Значит, купаться, брат мой? — пихнул я его плечом, чуть подначивая.

— Она ещё не сказала тебе, брат мой? — беззлобно усмехнулся Агова и толкнул меня в ответ, как часто бывало в детстве, кивая на Софи.

— О чем? — непонимающе покосился я на него и тут же опять вернулся к любованию переливами света в волосах моей анаад.

— Во имя Духов, ты совершенно не в силах оторваться от Софи даже столько времени спустя и не способен разглядеть изменений? — фыркнул Агова, поддевая меня.

— Да о чем ты бормочешь? — возмущенно прошептал я.

— У моей Сиох тоже сначала появился этот необычный задумчивый взгляд, будто она все время прислушивается или заглядывает в себя, а потом мы узнали, что скоро родится наша Ниэби.

Я так и остался стоять с открытым ртом и грохочущим сердцем, а мой брат-близнец пошел вперед, откровенно посмеиваясь надо мной.